Евгений Мансуров - Психология творчества. Вневременная родословная таланта

• «Когда Андрей Платонов (1899–1951) полностью посвятил себя литературе, она оказалась делом далеко не созерцательным… Здесь встретились склоки, интриги, форменные кретины и кретины в форме. Но у литературы есть преимущество перед техникой: не претворяемые в жизнь технические проекты неминуемо устаревают, а запрещаемые великие рукописи вырастают в своем значении. Так случилось с «Котлованом» (опубл. в 1969 г.), «Чевенгуром» (опубл. в 1972 г., в СССР в 1988 г.), «Ювенильным морем» (опубл. в 1979 г., в СССР в 1987 г.), пришедшими к нам через 50 с лишним лет. Что же поддерживало дух Платонова? Надежда на то, что напечатают при жизни, или на то, что напечатают после смерти? Надежда без предварительных условий. Надежда без торговли с жизнью или смертью… В предисловии к своей ранней книжке стихов «Голубая глубина» Платонов писал: «Мы ненавидим наше убожество, мы упорно идем из грязи… Из нашего уродства вырастает душа мира». Тот, кто не лгал о прошлом, не солжет и о будущем… Писатель Андрей Платонов предпочел не карабкание по хребтам истории в групповой альпинистской связке, а свободный полет. Но летел он так, что увидел и целостный масштаб, и каждого частного Макара. Главное чудо прозы Платонова в том, что она, несмотря ни на что, написана и что стала, по его же выражению, «веществом существования»…» (из очерка Е. Евтушенко «Психоз пролетариату не нужен», СССР, 1988 г.).

• «Отец Пабло Неруды (1904–1973) ненавидел поэзию и ждал от сына серьезного дела; поэта временами одолевало отчаяние:

Но уже в следующем стихотворении, «Руководство к мятежу» вновь восстает его несокрушимый дух:

Зов таланта, призвание гения непреодолимы…» (из книги Н. Гончаренко «Гений в искусстве и науке», СССР, 1991 г).

• «Военная карьера Александра Солженицына (1918–2008) могла быть вполне благополучной, если бы не его «вольномыслие»… Высказывания капитана Солженицына военной цензурой были квалифицированы как антисоветская агитация и «попытка создания антисоветской организации». Весной 1945 года Александр Исаевич был арестован и приговорен к 8 годам исправительно-трудовых лагерей. Вдобавок ко всему… его настигла страшная болезнь – рак… Но Солженицын переборол смерть! С этой поры, по признанию писателя, «вся возвращенная мне жизнь – не моя в полном смысле, она имеет вложенную цель». А цель эту перед собой Солженицын поставил еще в лагере: поведать городу и миру правду о той стороне жизни в СССР, что определяла все бытие и мировоззрение советских граждан, но тщательно скрывалась и от соотечественников, и уж тем более от мировой общественности… С 1964 по 1968 годы, уединившись в провинциальном «укрывище», писатель создает три редакции «Архипелага ГУЛАга» – три объемистых тома…с переделкой и перепечаткой 70 авторских листов (около 1700 машинописных страниц. – Е.М.)…В 1969 году Солженицына исключают из Союза писателей, в прессе начинается открытая травля его… Преследование достигает апогея в 1974 году, когда он создает обращение к соотечественникам «Жить не во лжи!». В феврале этого года Солженицын был арестован, лишен советского гражданства и принудительно выслан за пределы страны… В 1967–1975 годах Солженицын обращается к жанру биографической публицистики – «Бодался теленок с дубом (Очерки литературной жизни)», рассказав в этой книге о своем противостоянии официозу, насаждающему ложь и пресмыкательство. Продолжением этого труда являются «Очерки изгнания» – «Угодило зернышко промеж двух жерновов» (1978 г.)… В 90-е годы Солженицын вновь создает небольшие рассказы и эссе о творчестве русских писателей 20-го века…» (из сборника Т. Грудкиной «100 великих мастеров прозы», Россия, 2009 г.).

«Когда фреска, на которой изображено столько действующих лиц, будет закончена и можно будет созерцать ее целиком, всех поразит множество нелепостей, глупостей, ложных суждений, которые высказывали об авторе, забрасывая его гнилыми яблоками, в то время когда его кисть быстро двигалась по стене, и он, стоя на своих подмостках (кстати, довольно шатких), рисовал, рисовал, рисовал…» (О. Бальзак, Предисловие к 1-му изданию романа «Пьеретта», Франция, 1840 г.).

• «Микеланджело Буонарроти (1475–1564) в детстве рисовал при всяком удобном случае; а когда его знатные родители, страшась, чтобы великий художник не помрачил собою славы знаменитого ряда их предков, принудили его оставить кисть, тогда он взялся за резец: так вырывалось наружу искусство, жившее в душе гениального ребенка…» (из трактата И. Д’Израэли «Литературный Характер, или История Гения»; Великобритания, I795 г.). Ромен Роллан так свидетельствует о силе духа Микеланджело: «Одержимый яростью своего гения, он уже не знал покоя до самой смерти. Он не обольщался сладостью победы, но, ради собственной славы и славы своих близких, поклялся победить… До последнего часа Микеланджело пришлось бороться с завистью и враждой. Но не надо его жалеть. Он умел защищаться. И даже незадолго до смерти способен был, как некогда писал своему брату Джовансимоне, один управиться «с сотней таких выродков»…» (из книги «Жизнь Микеланджело», Франция, 1907 г.). «Божественное вдохновение требует одиночества, и размышления. В истории искусства Микеланджело – первый художник-одиночка, ведущий почти непрерывную борьбу с окружающим миром… Во всех поступках и словах, всегда однородных, последовательных, ясных, в Микеланджело виден строгий мыслитель и человек чести и справедливости, как и в его произведениях» (из сборника Д. Самина «100 великих художников», Россия, 2004 г.).

• «Непреодолимое влечение увлекло 12-летнего Жака Калло (1593–1635) из-под отцовской кровли. Родители его были знатного происхождения и думали, что искусство гравера может унизить их сына; но мальчик, наслушавшись чудес об итальянском искусстве и побуждаемый любопытством, заставлявшим его забыть все опасности, в одно прекрасное утро скрылся. Много дней странствовал он и, наконец, в обществе цыган и в самом жалком виде, достиг Флоренции. Нантский купец узнал маленького беглеца и привез его домой. Но гениальный ребенок снова бежал в Италию и снова был найден и привезен домой своими братьями. Отец, терпение которого наконец истощилось, позволил своему сыну сделаться самым оригинальным гением французского искусства, который в нежности рисунка, естественности фигур и в живости групп соперничал с Хогартом…» (из трактата И. Д’Израэли «Литературный Характер или История Гения», Великобритания, 1795 г.).

• «Несмотря на активную творческую жизнь, в 1656 году Харменс Рембрандт (1606–1669) был объявлен банкротом. Дело в том, что его художественные поиски не были поняты и оценены современниками, заказы постепенно сошли на нет, незаметно накопились долги…» (веб-ресурс: http://www.2day.ru/8828-Show.asp). «В 1656 году художника объявляют несостоятельным должником, его имущество продают с молотка. Он перебирается в более скромное жилище в еврейском квартале Амстердама. Умирает жена Хендрикье и любимый сын Титус, подводит здоровье, однако Рембрандт продолжает работать напряженно и необычайно плодотворно…» (из статьи М. Соколова «Рембрандт» в CD Большой энциклопедии Кирилла и Мефодия, 2002 г.). «…Именно 50-е и 60-е годы стали наиболее плодотворными в жизни художника, именно тогда он создал основные свои шедевры…» (веб-ресурс: http://www.2day.ru/8828-Show.asp).

• «Той зимой 1848 года Карл Брюллов (1799–1852) был прикован к постели изнурительной болезнью… мало говорил и много размышлял… Он еще не знал, что путь его близок к концу, что отведенного ему времени осталось так немного. Но прожито уже почти полстолетия, а провидение, послав болезнь, как будто позаботилось о том, чтоб предоставить возможность для осмысления прошедшего… С весенним прибавлением дня недуг стал отступать. В тот апрельский день, когда Брюллову впервые позволили встать с постели, он нетвердыми шагами подошел к большому зеркалу. Устало опустился в вольтеровское кресло, что стояло в спальне против трюмо. В первое мгновение лицо, глянувшее на него из пустой зеркальной глубины, показалось совсем чужим… казалось, исчез покров обыденности…обнажились и резко проступили следы уединенных размышлений, напряженной духовной жизни многих одиноких дней. Брюллов попросил подать мольберт, картон. Быстрыми, уверенными движениями наметил абрис. Велел на завтра приготовить палитру и приказал никого не пускать, даже докторов. По сделанному рисунку портрет был окончен в красках за два часа. Так родилось одно из самых главных произведений Брюллова. Это не просто портрет художника, писанный им самим. В пристрастном, строгом разговоре с самим собой мастер как будто подводит итог творческих исканий. Итог размышлений… Это – исповедь сына века. Высокое напряжение внутренних сил и безграничная усталость, возвышенное благородство и горечь разочарования, сила духа и смирение – все это подвижное многообразие чувств схвачено брюлловской кистью и сделано вечным…» (из книги Г. Леонтьевой «Карл Брюллов», СССР, 1976 г.). «Брюллов остро переживал вынужденную разлуку с Родиной и отразил свои чувства в «Автопортрете» (Италия, 1848 г.). Он изобразил себя полулежащим с откинутой назад головой. Бледное худое лицо несет отпечаток болезни, и только взгляд ярких синих глаз говорит о том, что художник полон сил…» (из сборника Д. Самина «100 великих художников», Россия, 2004 г.);