Дмитрий Герасимов - Поворот к язычеству. Собрание философских сочинений (2012—2016)

Между тем, соединять русский патриотизм с насилием, ксенофобией, расизмом нет не только никаких культурно-исторических, но также сущностных оснований (в отличие, к примеру, от классового интернационализма, известного своей кровожадностью). Обнаруживаемая в истории обусловленность связи патриотизма с насилием исключительно обстоятельствами времени, места и культуры вскрывает его сущность как движения, глубоко чуждого насилию в принципе. Как из любви к своей жене и своим детям не следует ненависти к другим женщинам и чужим детям, так из патриотизма не следует ни ксенофобии, ни расизма. Будучи подлинным основанием демократии, патриотизм как «любовь к своему», как прирожденное «состояние идентичности» не просто не является насилием – он органически противится насилию, апеллируя к глубоко внутренним смысложизненным и ценностным ориентирам каждой личности. Те же, которые прибегают к насилию, называя его «патриотизмом», еще не являются патриотами, поскольку этим они доказывают, что на самом деле не верят в силу соединяющей людей идентичности и ее способность обходиться без насилия. Постоянная акцентуация внешнего насилия также говорит о возможной врожденной склонности к садизму.

Очевидно, что чем больше в обществе «любви к своему», тем меньше в нем обнаруживается необходимость во внешнем давлении и принуждении к единству. Ориентация же на палку и окрик, напротив, приводит к устранению патриотизма, чье место занимает страх. Именно внутренняя, сущностная потребность патриотизма в свободном развитии создает предпосылки для возникновения и развития любых демократических институтов, включая свободу слова, совести, экономическую самостоятельность. Поэтому естественная борьба патриотизма за демократию в итоге эксплицируется в борьбу с любым насилием в обществе, а также теми комплексами и страхами, которые его порождают, включая патологический страх перед «чужаками», «инородцами», «иноверцами», думающими иначе. В конечном счете, любая деспотия со всеми ее «незыблемыми» политическими институтами есть воплощенные наши страхи, наши собственные застарелые комплексы, взращенные тысячелетним рабством, наши внутренние слабость, ленность, нежелание править собой самим, наша непатриотичность.

Как ни относиться к проблемам, которыми заполнен эфир официальных и оппозиционных СМИ, независимо от отношения к ним, люди, не обладающие никакими правами, никак не могут повлиять на их решение ни в какую сторону. Тотальное отсутствие политики выдвигает на первый план вопрос, который должен ставить русский демократический патриотизм – вопрос о политическом праве выступать от своего Имени и иметь свой Дом, охраняемый международным правом и национальным законодательством. Причем, в условиях действующей политики ограничений данный вопрос звучит всего лишь как вопрос о равенстве – а именно, о справедливом требовании обладать равными политическими правами, в том числе на национальную символику (флаг, гимн и т.п.), национальные органы самоуправления на всех местах компактного проживания, не говоря уже о законодательно закрепленном приоритетном отношении к русским зарубежья. Именно таков (не отвлекаясь на другие задачи и конкретизации) – состоящий всего из трех пунктов – политический минимум, могущий быть ясно сформулированным русским демократическим движением за политическое равноправие. Приоритетным направлением здесь является борьба с русофобией – главным идеологическим аргументом проводимой политики ограничений и контроля, направленной на ликвидацию гражданского общества.

Порядок ради свободы, а не свобода ради порядка. Не бороться с другими, а бороться с тем, что стравливает и, разделяя, подчиняет себе. Соприкасаясь с политикой ограничений, русский патриотизм не может не соединяться с представителями других народов в общей борьбе за гражданские права и свободы. Всеобщая заинтересованность не в ограничении, а, напротив, в расширении последних, особенно если учесть массовый и систематический характер нарушений, делает подобный союз наиболее искренним и долговечным. Элементарные требования свободы слова, совести, политических собраний, уголовного преследования должностных лиц, замешанных в нарушении таковых, полное и безоговорочное возвращение экономических свобод, малого предпринимательства, роспуск и ликвидация всех органов, вовлеченных в коррупционную деятельность и борьбу с демократическими институтами – таков самый малый, приблизительный очерк общегражданской платформы, способной стать основой для объединения всех здоровых сил общества.

Напротив, любые партии и движения, поддерживающие ограничение политических прав, в том числе по национальному признаку, не могут считаться демократическими и либеральными, выступая с откровенно коллаборационистских позиций, оправдывающих дальнейшее существование неравенства в одной из наиболее важных сфер государственного контроля. С другой стороны, три политических пункта программы дают ясное видение проблемы и возвращают в демократическое, правовое русло стихийно вовлеченных противостоянием с властью в действующую политику ограничений, и тем более в противоправную практику насилия и ксенофобии. Осознание законности выдвигаемых требований политического равноправия внутренне освобождает русское политическое движение от навязанных ему химер противоправности и возвращает к гражданским началам. При этом для неспособных поднять сразу три пункта достаточно было бы взять и один! Именно так – не становясь одной из сторон в конфликте, а выступая против самого конфликта, не борясь с левыми или правыми, а отрицая самые правила игры, навязанные негативной политикой – одним словом, не отдавая контроль над собой, а приступая к самоорганизации.

Однако на деле, взамен ясных и простых вещей, до сих пор предлагается совсем иное, как правило, самое дикое и заведомо невыполнимое – вплоть до обустройства Марса и решения смысложизненных проблем мироздания! Честно спросим себя, а затем адресуем наш вопрос тем, кто ныне снова хотел бы «порулить», почему за 20 с лишним лет не возникло нор-маль-но-го демократического движения, ставящего перед собой конкретные политические цели и грамотно отстаивающего их? Кто постоянно и до сих пор блокирует возникновение подобного движения – даже очень слабого, чисто формального, отрешенного от любого политического субъективизма, занимая его чем угодно и уводя в какую угодно сторону, только не туда, куда следовало бы? Очевидный ответ оставим на совести ветеранов политического паноптикума.

А между тем, «тоталитарная походка на цыпочках» (Д. Айк. «Большой Брат») продолжает наступление – давайте закрутим немного здесь, чтобы не вызвать сразу сильного возмущения, потом немного здесь и т.д., пока в итоге дыхание не перекроет совсем. Так непрерывно провоцируют общество по схеме «проблема – реакция – решение»: США, террористы, мигранты, кавказцы, скинхеды, Манежка. Порядок из хаоса («управляемый хаос») – стратегия, старая как шотландский фартук, бесчисленное число раз реализованная. Здесь нужен конфликт, здесь нужно много конфликтов, чтобы иметь возможность всегда предлагать решение, которое сводится к дальнейшему усилению контроля. Разделение и контроль, контроль и разделение. Результатом будет все большая концентрация и централизация власти. В той мере, в какой оппозиция вовлечена в конфликт и своими действиями воспроизводит эту схему, она является частью большой игры, ей доверять нельзя. Наконец, любое насильственное, противоправное действие играет на стороне политики ограничений, воспроизводя и радикализируя ее методы. Отрекаясь от участия в политшоу марионеток, от вовлеченности в якобы важные вопросы, урегулировать которые не в состоянии, нужно понять, что есть только одно право, вокруг которого идет действительная, а не вымышленная борьба – право самостоятельно принимать решения, не подчиняясь тем, кто хочет это делать за нас или без нас. Только на нем и нужно настаивать, только его и нужно продвигать.

Будучи движением к свободе, патриотизм делает людей свободными на своей земле. Но авторитарное мышление всюду предлагает авторитарные решения, в том числе и в оппозиции: «давайте объединимся, чтобы выбрать себе начальство!», какой-нибудь координационный совет! А потом «выйдем и гневно покажем им!», и при этом смеют удивляться, что люди не пришли, что массовку смогли поддержать только партийная дисциплина и подростковая пубертатность8! А между тем, элементарный отказ от сотрудничества с тем, что нас порабощает, не требует ни лидерства, ни организации – достаточно доброй воли и понимания. Именно с этого и нужно начинать.