Нужно постоянно читать то, что питает твою душу, указывая цель, единственную цель в жизни. Здесь нужен своего рода аскетизм, самоограничение, самопринуждение. Всякий христианин – подвижник. Запомни это. Человеческая природа так искривлена, что на нее приходится жестоко нажимать, если хочешь выровнять себя по евангельским меркам, и выравнивать приходится каждый день, каждый час; помоги тебе в этом Господь…
* * *
Главная ошибка нашей молодежи – в убеждении, что все можно постигнуть, что христианство есть философская система, логически доказуемая и излагаемая, что они в данном своем состоянии (моральном, религиозном, интеллектуальном) могут усвоить себе всякую истину веры. Что христианство есть жизнь – этого они часто упорно не хотят видеть. Вместо того чтобы полюбить истину и преклониться перед нею, они ее оспаривают, полемизируют с нею.
* * *
Я убедился, что ежедневное чтение святых отцов и житий в наших условиях главнейшее и действительнейшее средство для поддержки нашей веры и любви; это чтение конкретно рисует нам области, куда мы стремимся, дает нашей вере образы, идеи, чувства, указывает пути, обнадеживает описанием ступеней, этапов внутреннего движения, согревает сердце влечением к блаженной жизни святых подвижников. Как можно любить то, чего не видишь, от чего не имеешь постоянных впечатлений? Первые христиане оттого и горели такой верой – любовью, «что слышали, видели своими очами, осязали руками» (ср.: 1 Ин. 1, 1). Эту возможность иметь прямые впечатления от Божественного света дает нам или общение с живыми святыми, или общение с ними же через проникновение, путем чтения, в их внутреннюю жизнь. Естественный, казалось бы, путь к тому же через чтение Евангелия. Конечно, да, для тех, кто способен читать его с пользой. Есть множество людей, которым Евангелие ничего не говорит, – или оттого, что оно с детства «зачитано», или свет евангельский слишком силен для слабых глаз. Не все способны воспринять его и нуждаются в смягчающей среде жизни святых, в которых тот же свет евангельский, но в более доступном нам виде.
* * *
Ты спрашиваешь о значении текста: Если зерно пшеничное и т. д. (Ин. 12, 24).
Здесь подразумевается смерть нашей низшей личности, эгоизма, «самости», своеволия – только с их истреблением в нас рождается новая благодатная жизнь, которая светит всем, «приносит многим плод». Это говорил Гете: «Entbehren sollst, du sollst entbehren», это же подразумевал святой Серафим, говоря: «Радость моя, стяжи дух мирный, и тысячи людей спасутся около тебя». То есть приобрети мир душевный, бесстрастие, безгневие, тишину в душе – и ты будешь светить всем окружающим.
* * *
То, что я говорил и писал тебе о послушании, не понимай как какую-то мягкотелость, перекладывание своего на чужие плечи, отказ от своего пути.
Нет, послушание – это подвиг, и подвиг труднейший, требующий, может быть, большей силы воли (как это ни звучит парадоксально), чем жить по-своему.
* * *
Советую тебе вести дневник, это помогает изучению себя, предохраняет от повторения ошибок, сохраняет живым прошлое. Стоит записывать всякую большую радость, горе, важную встречу, о книге, произведшей впечатление, свои вкусы, желания, надежды.
* * *
Разреши дать тебе некоторые советы:
Самое радикальное средство от гордости – быть в послушании (родителям, друзьям, духовному отцу).
Принуждать себя выслушивать советы и быть внимательным к чужому мнению.
Не торопиться верить в истинность открытых тобой мыслей.
Быть попроще с людьми, не подозревать за их словами и поступками никакой особой подкладки.
Не избегать игр, веселости, общества.
Молиться почаще – «Господи, дай мне терпение, великодушие и кротость» или – «…смирение, целомудрие и послушание».
Помоги тебе Господь стяжать плоды Духа Святого, из которых первые суть любовь, радость, мир, долготерпение.
* * *
Будь терпелив в своих скорбях: без страданий не живут даже низшие существа; а чем выше человек, тем больше он страдает.
* * *
Низость и пошлость мотивов у начинающих курить – быть как все, боязнь насмешек, желание придать себе веса. Одновременно – психология труса и жулика. Отсюда отчуждение от семьи и друзей. Эстетически – это пошлость, особенно невыносимая у девиц. Психологически – курение открывает дверь всему запрещенному, порочному.
Курение и всякий наркоз затмевают наше чувство чистоты, целомудрия. Первая папироса – первое падение, потеря чистоты. Не ложное пуританство, а непосредственное чувство и глубокое убеждение в этом побуждают меня это тебе сказать. Спроси всякого курящего – несомненно, начало курения было для него в каком-то смысле падением.
* * *
Держись проще и веселее. Христианин вовсе не должен представлять собой какую-то мрачную фигуру, изможденную аскетическими подвигами и служащую укором для других людей. Если даже это у тебя и совсем искренно – все равно – долго так не прожить, и реакция может быть как раз в обратную сторону. Не думай вовсе о внешнем – оно должно быть естественным результатом внутренней жизни и проявляться само собой.
* * *
…Тебя смущает твоя робость и застенчивость в сношениях с людьми. Постепенно, от практики разовьется некоторая наглость, если тебя это может утешить. Но главное – это яркое доказательство сидящего в нас самолюбия.
* * *
Как сделать, чтобы не было скучно с человеком? Надо понять, что Бог творит Свою волю о нас через людей, которых Он посылает нам. Нет случайных встреч: или Бог посылает нам нужного нам человека, или мы посылаемся кому-то Богом, неведомо для нас.
Мы умоляем Бога о помощи, а когда Он посылает нам ее через определенное лицо, мы отвергаем ее небрежностью, невниманием, грубостью.
* * *
Ты спрашиваешь меня про «тесные врата» – почему непременно «тесные»? Нельзя ли было, чтобы и здесь, в Церкви, было легко жить?
Эта необходимость обусловлена общей испорченностью, поврежденностью человеческой природы (грех, смерть). Страдания имеют и положительную силу, и смысл. Человек духовно растет, если мужественно, с готовностью идет на них. Невозможно уже легко и радостно жить в этом мире страданий.
* * *
Я думаю, в основе твоих душевных недомоганий лежат две причины: 1) чрезмерная занятость собой и как результат – малая занятость окружающими, и 2) малая любовь ко Христу. Эта любовь есть основа и корень всякой духовной жизни и силы, и ее нужно в себе растить и воспитывать. Начни хоть с такой неотразимой мысли, что прекраснее Христа не было никогда ничего во всю человеческую историю. Если ты возьмешь всех Наполеонов, Цезарей, Александров, всех гениев и вождей человечества – во всех них ты найдешь пятна, нечистоту; и только в кротком Сыне Марии ты увидишь все прекрасное, все желанное, о чем когда-либо грезило человечество. Всматриваться в этот образ, выяснять и углублять его в себе, жить мыслью о Нем, отдавать Ему свое сердце – это и есть жизнь христианина. Если это есть – тогда и полная тишина сердечная, тот мир, о котором говорил святой Исаак Сирин: «Умирись с собой, и мирятся с тобой небо и земля».
* * *
Ты спрашиваешь, что самое главное в религии, если не нравственная сторона? Не менее важны Таинства, догматы, обряды, а самое главное – реальное соединение с Богом и приготовление своей души к бессмертию.
* * *
Относительно религиозности Толстого и Руссо дело обстоит так. Религия дело сложное. Вино, например, состоит из воды, спирта, ароматических и красящих веществ и т. д. Так и религия – в ней есть спирт догматов, ароматические вещества культа и обрядов и нравственные правила – вода. Вот Толстой и Руссо одну эту воду и видели.
* * *
Вопрос о выборе карьеры очень труден, но в случае, если есть ясно выраженное призвание, надо слушаться прежде всего этого голоса; это даже практически выгоднее, т. к. выбор карьеры не по призванию, а по соображениям побочным делает людей всегда работниками второго сорта, не талантливыми и не вдохновенными.
* * *
Твое сокрушение о том, что ты не можешь постигнуть Бога, очень законно, т. к. именно одно из свойств Бога – его непостижимость. И если бы полное постижение Его нами, существами ограниченными, стало возможно, оно означило бы ограниченность, конечность Его, т. е. неполноту Божества. Вообще наши познавательные методы недостаточны в деле Богопознания, и не надо торопиться эту свою ограниченность принимать за ограниченность того, что мы хотели бы постигнуть. В нас заложена бессмертная божественная душа, которая и через эту ограниченность тянется к Богу. Вся ошибка в том, что люди судят о Боге, пребывая вне Бога. Ни в одном человеческом деле недопустима такая недобросовестность. Никто не возьмется лечить людей, не изучив медицину, не начнет строить дома, не имея специальных познаний; отчего же о делах божественных судят строже всего люди, далеко от этой области стоящие? И вместе – как смиренны те, кто преуспел в деле Богопознания. Можно сказать, что смелость суждений о Боге обратно пропорциональна близости к Нему.
