Экспансия османов в Северной Африке встретила сильное сопротивление в Марокко, опять-таки имевшее религиозно-идеологическую оболочку. Вдохновителем и организатором этого сопротивления был исламский монашеский орден марабутов, монастыри (завии) которых являлись укрепленными пунктами и играли не только религиозную, но и военно-стратегическую роль в качестве опорных пунктов сопротивления всем, против кого следовало вести джихад — священную войну. В борьбе против португальских и испанских завоевателей обоснование необходимости джихада не представляло трудностей, ибо речь шла о сопротивлении христианам, мушрикун (многобожникам). Но марабуты поднимали народ и против господствовавшей в Марокко династии Маринидов, и в особенности против тюрков, хотя и те и другие были мусульманами-суннитами. И здесь, однако, находилось религиозное обоснование. Марабуты выдвигали в качестве законных и богоугодных властителей так называемых шерифов, претендовавших на то, что они происходят от самого Мухаммеда. Угнетенные народные массы должны были под влиянием пропаганды марабутов надеяться на то, что, придя к власти, шерифы организуют общественные порядки на более справедливых основах, заповеданных пророком. Как ни были туманны эти надежды, они способствовали созданию такой идеологической атмосферы, которая побуждала людей с оружием в руках выступать против Маринидов и османов. Борьба была успешной. В 1525 г. в стране воцарилась династия шерифов, были нанесены поражения испанцам и португальцам. Марокко устояло против османов. Положение народных масс от этого, разумеется, не улучшилось, что обусловливало в дальнейшем новые движения, тоже протекавшие в религиозной форме.
Внутренние отношения в Османской империи, складывавшиеся под влиянием социально-исторических факторов, по своей идеологической окраске также были связаны с мусульманством. Для проживания на территории империи христианам был создан особый режим, ставивший их в положение второстепенных граждан — райя (стадо), подвергавшихся особо интенсивной эксплуатации как привилегированным классом феодалов, так и непосредственно государством. Классовая борьба среди турецкого населения тоже нередко облекалась в религиозные формы. Так, народное восстание в Малой Азии, развернувшееся в 1511 г. под руководством Шахкулу, проходило под лозунгом шиизма; его социальным содержанием являлась борьба крестьян и кочевников против происходившего в то время процесса усиления феодальной эксплуатации 4. Репрессии, широко практиковавшиеся Селимом I и его чиновниками в отношении всех подозрительных и недовольных элементов, прикрывались борьбой против шиизма, в приверженцы которого зачислялись властями все неугодные им. В проскрипционные списки «шиитов» было занесено больше 40 тыс. человек, планомерно затем истребленных.
Шиизм, с другой стороны, стал в то же время религиозно-идеологическим знаменем иранского государства Сефевидов. На обширной территории Ирана и Закавказья в конце XV в. существовали разрозненные и враждовавшие между собой государства, одним из которых было крупное княжество с центром в городе Ардебиле. Им владели шейхи, именовавшие себя Сефевидами — от названия духовного ордена Сефевийэ, который ими же и возглавлялся, а основателем которого считался потомок седьмого алидского имама. Недовольство народных масс существующими феодальными порядками, выливавшееся нередко в вооруженные выступления, ставило перед феодалами задачу консолидации в государственном масштабе и создания сильной государственной власти. К этому побуждали и постоянные угрозы со стороны Османской империи, стремившейся расширить свои владения и за счет данного района. Во главе движения за государственное объединение стали Сефевиды в лице одного из своих наиболее выдающихся представителей, Исмаила, создавшего сильную объединенную армию и, опираясь на нее, новое государство.
В целях ослабления внутренней социальной напряженности Исмаил объявил себя шиитом и верховным покровителем этого ответвления ислама. Шиитство было популярно в низах иранского общества, что имело глубокие социальные корни: в условиях феодализма шиитская идеология с ее основным догматом о грядущем пришествии махди-мессии, который спасет обездоленных от их тяжелой участи, импонировала угнетенным, так что в массе населения было немало тайных и явных шиитов 5.
Исмаилу приходилось, конечно, считаться с возможным сопротивлением шиитской реформе со стороны феодалов-суннитов, но для них у него был дополнительный аргумент: шиитство давало основания и оправдание для упорного сопротивления османам, исповедовавшим ненавистный суннизм. Помимо того, провозглашение шиизма государственной религией позволяло конфисковывать земельные владения и прочие богатства, принадлежавшие суннитскому духовенству. Заодно можно было обогатить казну и покорную часть феодальной аристократии за счет конфискации земель и имуществ, принадлежавших тем владельцам, которые отказывались перейти в шиизм. Конечно, и шиитское духовенство было щедро вознаграждено за истинность своей веры. Оно получило большие материальные подачки и, помимо того, ряд святых мест, ставших центрами паломничества и дававших большие доходы. Вскоре экспансия государства Сефевидов привела к тому, что на его территории оказались исконные святыни шиизма — города Неджеф и Кербела, ставшие для шиитского духовенства важными источниками дохода.
Это произошло в царствование сефевидского шаха Аббаса I, вошедшего в историю с ореолом «Великого». В своей завоевательной политике и во внутригосударственных делах Аббас твердо придерживался шиитской линии и во славу шиизма творил невиданные даже по тому времени жестокости. Так, при взятии Багдада он приказал истребить десятки тысяч суннитов. Аналогичным образом он обходился даже со своими близкими родственниками: своего старшего сына Сефи-мирзу он приказал убить, а двух младших ослепить. Сравнивая такие деяния благочестивого мусульманина с подобными изуверствами христианских властителей, надо сказать, что ислам не отличался в отношении милосердия и всепрощения от других религий.
В Индии в начале XVI в. образовалось государство Великих Моголов. Это удалось сделать сильной феодальной афгано-тюркской группировке под предводительством выходца из Средней Азии Бабура в борьбе против индийских феодалов. Ее идеологическим знаменем был ислам в его суннитской форме, противопоставлявшийся религии индуизма.
При Акбаре, царствовавшем в империи Моголов с 1556 по 1605 г., происходили движения, представляющие интерес для истории религии в целом и для истории ислама в частности 6.
Совершив ряд завоевательных походов, Акбар сильно расширил пределы своей империи, включив в нее почти весь Индостан и большую часть Афганистана. На территории этого государства оказалось разноплеменное население, в значительной своей части исповедовавшее не ислам, а индуизм, джайнизм и парсизм. Среди иноверных были не только крестьяне, ремесленники и мелкие торговцы, но и богатые феодалы. В борьбе с сепаратизмом вновь присоединенных племен и народов, в частности со стремлением феодальной знати к восстановлению или сохранению своей независимости, Акбар неминуемо должен был столкнуться с тем, что все эти тенденции облекались в религиозную форму. В такой же форме развертывались и народные революционные движения, направленные против феодального гнета. В XVI в. на территории империи Моголов происходили по меньшей мере три таких движения — роушанитов, махдистов и бхактистов. Последнее возникло среди индуистов, а первые два охватывали мусульман 7.
В лозунгах бхактистского движения провозглашалось равенство всех людей перед богом независимо от их кастовой принадлежности и приверженности к индуизму или исламу; в названии движения («бхакти» — преданность богу) подчеркивался его религиозный характер. Движение роушанитов (по имени их руководителя, провозгласившего себя «старцем-светочем», — Пира Роушана) развернулось среди афганских племен северо-западной части империи. Его лозунгом было «царство справедливости», главным принципом которого считалось равенство; в практику этот принцип воплощался при помощи обращения имущества феодалов и духовенства в собственность общины верующих. Роушаниты не ограничивались проповедью, они организовали крупные вооруженные силы и вели военную борьбу как против Моголов, так и против местных феодальных князей. Наконец, в движении махдистов нашел выражение популярный среди шиитов мотив ожидания махди-мессии, к приходу которого следует подготовить существующие в обществе порядки. В ожидании скорого конца света махдисты во главе с шейхом Аланом также конфисковывали имущество богатых и делили его между нуждающимися; существовало и общее достояние, которое пополнялось за счет регулярно взимавшейся с верующих десятины.
