благому и чистому – и порочному, приносящему жертвы – и не приносящему ничего, /…/ и клянущемуся всуе – как осторожному в клятвах. Это – зло во всем, что делается под солнцем (ибо участь – одна для всех!); злом и полнится сердце сынов человеческих; и безумие в их сердцах, пока они живы; а после этого – к мёртвым. Ведь тому, кто ещё вместе со всем живущим, – ещё есть надежда; ведь и псу живому – ему лучше, чем мёртвому льву; ведь живые знают, что умрут – но мёртвые не знают ничего; и нет им более воздаянья – ибо изгладилась память о них; и их любовь, и ненависть их, и ревность их давно уже сгинули, и доли нет для них больше вовеки ни в чём, что делается под солнцем».
Эти трагические стихи из IX главы – «Главы о Смерти» – сильно проигрывают, будучи записанными в строчку. В стихотворном, строфическом виде – как у Автора – они смотрятся гораздо эффектнее, динамичнее – и трагичнее.
Подобно IX главе, предельно трагичной является XII-я – концовка Книги. Это – не имеющее никаких аналогов описание смерти клубящейся катастрофы, чудовищного личностного апокалипсиса, ожидающего каждого человека, агонии и разрушения целого мира, заключённого в человеке, агонии, ожидающей все и вся.
Вот лишь некоторые цитаты, которые, надо надеяться, убедительно доказывают, что Автор испытывал беспредельный ужас перед иррациональностью Смерти и Забвения, посвятил этому фактически всю Книгу и что так просто «сдаваться» этим чудовищным силам он едва ли был намерен. Вот основная предпосылка наших поисков его подлинного имени, вот почему я считаю большой вероятностью то, что в своей Книге он каким-то образом оставил своё подлинное, реальное имя, чтобы хотя бы на некоторое – может быть, недолгое – время уберечь себя от этого «парового катка» Забвения, в конце концов, поглотящего всех и вся.
* * *
Идея акростиха и тайнописи была известна ещё в глубокой древности, задолго до Автора (тем более он был должен владеть этим искусством). Приведём ряд примеров:
Пример первый. Так называемая «Вавилонская теодицея» (поэма, датируемая IX веком до н.э.) написана строками, которые образуют акростих – имя автора: «Эсагиль – кина – уббиб» (И.М. Дьяконов).
Пример второй. Книга Плач Иеремии (IV-V вв. до н.э., старше Книги Кохелет), написана строками, образующими акростихи еврейского алфавита. Первая глава этой книги (22 стиха) – однократный акростих (т. к. в древнееврейском алфавите 33 буквы); вторая глава – 22 стиха – однократный акростих; третья глава – 66 стихов – трехкратный акростих.
Пример третий. Книга Псалмов (Псалтырь) тоже содержит акростихи алфавита: псалмы 25 [24], 34 [33], 37 [36].Акростихи, правда, не выдерживаются так строго, как в Книге Плач.
Пример четвертый. В Книге Притч – то же самое: стихи 31.10-31 – почти строгий акростих алфавита. Данный фрагмент текста датируется временем, чуть старше (или тем же), когда создавалась Книга Кохелет.
Пример пятый. Уже гораздо более интересный. Книга Пророка Иеремии (VII-VI вв. до н.э.). Глава 25. Ситуация следующая. Бог «вручает» пророку «чашу ярости» (т.е. бедствий), чтобы «напоить», во – первых «Иерусалим и города иудейские, чтобы опустошить их…, как и видно ныне»; затем «чаша сия» не минет окрестные (вечно враждебные Иудее) города и царства: финистимлян, Египет, Эдом, Моав, Тир, Сидон и т.п. (Иер. 25.15-25), а заетм следует угрожающая фраза: «А царь Сесаха выпьет после них. /…/ Вы ли останетесь ненаказанными?» (Иер. 25.26-29). Так что это за город «Сесах», который тоже – после прочих грешных городов – настигнет жестокое возмездие? «Сесах» (ששך, «Шешах») – города с таким названием в тех краях нет и не былов природе. Ни в Египте, ни в Месопотамии, ни у финистимлян, – нигде. Вспомним древнееврейский алфавит: первая буква «алеф», вторая – «бет»; предпоследняя – «шин», последняя – «тав». Заменим в этом странном «Шешахе» буквы соответственно нумерации начала алфавита и обратного счета. То есть – первую на последнюю, вторую на предпоследнюю, и т.д. Согласно такой перестановке, ש соответствует ב, а ך – ל. Получается: בבל (Бабэль – Вавилон), – это ведь древний, заклятый враг, вечная гроза Израиля! То есть либо сам Иеремия, опасаясь за свое будущее (ввиду ожидавшегося неминуемого нашествия вавилонян), то ли его потомки – переписчики, оказавшись-таки в вавилонском плену, но сохранившие Книгу Иеремии, – кто-то из них таким любопытным способом зашифровал название проклятого города, принесшего Иудее столько бед.
Пример шестой. Каждая буква еврейского алфавита с глубокой древности имела свое числовое значение (как и, например, в древнерусском). «Алеф» – один, «бет» – два и т.д. до последней 22-й буквы «тав» – 400. Сумма числовых значений букв называется гиматрией. Например, гиматрия слова «добро» (טוב) – 17 /9+6+2/, слова «живой» (חי) – 18 /8+10/. В эпоху расцвета иудейской религиозной схоластики подсчет гиматрий широко использовался для выявления «скрытого смысла» Священного Писания. Иногда в результате таких изысков обнаруживались странные совпадения. Например, слово «вино» (יין) и слово «тайна» (סוד) оказались равными по числовому значению. В связи с этим обращает на себя внимание древняя талмудическая пословица: «Вошло вино – вышла тайна» (ср.: «Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке»). Слово שנה /300+50+5=355/ – «год» – имеет числовое значение, равное количеству дней в нормальном еврейском году. Были обнаружены и другие такие же странные совпадения (Зелигер, 2.11.4). Это, конечно, не примеры тайнописи, но как совпадения довольно интересные.
Пример седьмой. Тоже из области совпадений. Как известно, священное Писание (Тора, т.е. Пятикнижие) в подлиннике не имеет собственного названия, то есть заголовка. То же самое – со всеми пятью книгами Пятикнижия: согласно древней тתрадиции, они называются по первым словам. Так, например, первая Книга ( в русской Библии – «Бытие») называется «В начале» («В начале сотворил Бог небо и землю…» Быт. 1.1); вторая – «И вот имена» (или просто: «Имена»); третья – «И воззвал»; четвертая – «В пустыне»; пятая – «И вот слова». Но общего заголовка у Торы нет. Что ж, берем букву ת («т») самого первого слова самой первой книги Торы – «Берешит» (בראשית – «В начале»); отсчитываем от нее интервал 49 букв ( 49 – это наибольшее «священное» число, семижды семь) – ср.: «семь седьмин плена» (Даниил), праздник Пятидесятницы, кущей, Юбилейный год (49-й год – прощение всех долгов), и пр. Отсчитав, попадаем на букву ו («w», «o»). Еще интервал 49 букв – буква ר («p»), еще 49 – буква ה. Получается תורה («Тора»). Заголовок. Я бы не поверил этому, если бы самолично не проверял сам.
