РАЗЛИЧИЯ ЛИЦ
Спросил как–то равви Рафаэль у своего учителя, равви Пинхаса: «Почему у людей разные лица?»
Ответил равви Пинхас: «Потому что человек сотворен по образу Божиему. Каждый из людей сосет божественную жизненную силу из своего места, хотя все они образуют Человека (Адама). Вот почему лица людей – разные».
Говорил равви Пинхас: «В каждом человеке есть нечто драгоценное, чего нет ни в ком другом. Поэтому сказано: «Никого не презирай»*[128].
Слова же Талмуда «Всякий праведник завидует брачному покрову соседа своего» он объяснял так: «Праведник завидует тому сокровенному, тому скрытому, тому драгоценному, что есть только в сердце его соседа, и ни в ком другом».
Жена равви Пинхаса однажды бранила своего слугу. Это не понравилось равви, и он сказал ей: «Нельзя обижать этого еврея. Он благочестив, очень благочестив!» Речь шла о водовозе по имени Хирш, только что доставившем в дом равви бадью с водой. Это был очень простой человек, неженатый, хотя ему было уже сорок лет. Равви говорил своей жене: «Боюсь я за Хершеле – он такой благочестивый, такой благочестивый!»
Говорил равви Пинхас: «Отношение Бога к грешнику можно уподобить князю, у которого кроме великолепных дворцов есть маленькие хижины, укрытые в лесах и селах, в которых он останавливается, когда выезжает на охоту или отдохнуть. И тогда любой дворец значит для него не больше простой хижины. Одно с другим несопоставимо, и то, на что способно ничтожное, великое не в состоянии сделать. Так же и праведник: хотя значение и дела его велики, он не может совершить того, что совершает грешник, когда молится или делает что–либо во славу Господа, и Бог, взирающий на мир, радуется ему. Поэтому праведнику не следует считать себя лучше грешника».
Равви Пинхас сказал как–то одному хасиду: «Если человек хочет наставить своих домашних на праведный путь, он не должен на них сердиться. Ибо гнев пачкает не только его душу, но и души тех, на кого он сердится».
В другой раз он сказал: «С тех пор, как я победил свой гнев, я держу его в кармане. Когда нужно, я достаю его оттуда».
Во дни праздника Кущей равви Пинхас толковал отрывок из книги пророка Иезекииля, читаемый на той неделе, в котором говорится о пришествии Гога и Магога*[129]. Он сказал: «Согласно традиции, главная битва в войне с Гогом придется на дни праздника Кущей. Люди обычно говорят о ком–либо из других людей или народов: «Этот человек велик, как Гог; этот народ велик, как Гог». Почему? Потому что Гог велик в своей надменности и жестокости. Такова же и битва, через которую мы должны проходить во дни праздника Кущей, – битва с нашей собственной гордостью».
Равви Рафаэль, смиренный во все дни своей жизни, постоянно отказывавшийся от почестей, много раз просил своего учителя рассказать ему, как можно полностью избавиться от гордости, но ответа не получал. Однажды он снова подступился к наставнику: «О, равви! Гордость, гордость!»
«Что ты хочешь? – сказал наконец равви Пинхас. – Борьба с гордостью – это то, чем человек должен заниматься постоянно и что он никогда не сможет окончить. Ибо гордость – облачение Бога, как сказано: «Господь царствует; Он облечен величием»*[130]. Но Бог безграничен, и тот, кто горд и величав, повреждает облачение беспредельности. Поэтому и работа по самообузданию – беспредельна».
Так толковал равви Пинхас стих псалма «Очи мои всегда к Господу; ибо Он извлекает из сети ноги мои»*[131]: «Как птицелов расставляет сеть и птица попадает в нее и запутывается лапами в нитях, так и Злое Начало ловит человека во всем благом, что он делает, – в учении, благодеянии и во всех видах религиозного служения – завлекая его в сеть гордости. И если человек попадает в эту сеть, сам он способен вылезти из нее не больше, чем пойманная сетью птицелова птица. Ничто не может его спасти, кроме помощи Бога».
Говорил равви Рафаэль из Бершада: «Сказано, что гордецы снова рождаются в виде пчел. Ибо гордец говорит в сердце своем: «Я писатель! Я музыкант! Я ученый!» Воистину справедливо сказано о них, что и на пороге ада они не обратятся к Господу. Поэтому после смерти такие люди рождаются снова, но уже в виде пчел, которые постоянно жужжат: «Это ж–ж я! Это ж–ж я! Это ж–ж я!»
Говорил равви Рафаэль: «Как хорошо, что Бог запрещает нам быть гордыми! Если бы Он это разрешил, как бы я смог исполнять Его заповеди!»
Говорил равви Пинхас: «То, за чем ты гонишься, ты никогда не настигаешь. Но когда ты никуда не торопишься и все идет своим чередом, то то, что ты хотел, само приходит к тебе. Разруби большую рыбу, и внутри ее всегда найдешь маленькую, лежащую головой к хвосту».
Тот же равви Пинхас говорил: «Сила порицаемого больше силы того, кто порицает. Ибо если человек смиряет себя и принимает порицание, понимая, что оно справедливо, то именно о таком человеке сказано: «Я живу на высоте небес и во святилище, а также с сокрушенными и смиренными духом»*[132].
Когда равви Пинхас и его ученики говорили о грешных или злых людях, они всегда вспоминали совет, который Баал Шем Тов дал однажды отцу вероотступника, что теперь он должен любить сына больше. «Когда ты видишь, – говорили они, – что кто–либо ненавидит тебя и причиняет тебе зло, сосредоточь свой дух и возлюби его больше, чем прежде. Только так ты сможешь переменить его отношение к тебе. Ибо весь Израиль – колесница святости. Если среди сынов Израиля преобладает любовь и единство, то с ними – Божественное Присутствие (Шехина) и вся святость. Но если (да не допустит этого Бог!) среди них появляется раскол, разлад, то святость ниспадает в «раковины». Так что, если твой сосед в духе своем отдаляется от тебя, ты должен стать ему еще ближе, чем прежде, – чтобы преодолеть возникшую пропасть».
Равви Шемуэль говорил о равви Рафаэле Бершадском: «Когда он собирался в летнюю поездку, то позвал меня и попросил поехать с ним и разделить его повозку. Я сказал: «Боюсь, я стесню тебя». Тогда равви Рафаэль сказал мне с интонацией, какой обычно выражал свое особое расположение: «Если мы возлюбим друг друга больше, то у нас появится и чувство простора». После того как мы помолились, он снова сказал мне: «Бог – наш многолюбезный друг».
* * *
Говорил равви Рафаэль: «Измерять поведение человека – это великое зло, особенно когда человек соизмеряет свое поведение с поведением других: он словно бы всегда подходит к людям с меркой и весами».
Однажды равви Рафаэль заболел и думал, что близок час его кончины. И тогда он сказал: «Теперь необходимо отложить все мерки, дабы они не отделили мое сердце от сердца всякого иудея на этой земле».
Говорил равви Пинхас: «Мы должны также молиться и за грешников среди людей этого мира; мы должны возлюбить их. Если мы не будем за них молиться, если мы не возлюбим их, Мессия не придет».
* * *
Тот же равви Пинхас часто говорил: «Мой Рафаэль знает, как возлюбить даже самого последнего из грешников!»
О словах молитвы «Творящий мир на высотах Своих да сотворит мир над нами»*[133] равви Пинхас сказал: «Все мы знаем, что Небеса (Шамайим) сотворены, когда Бог установил мир между огнем (эш) и водой (майим). А Тот, Кто установил мир между двумя противоположностями, в состоянии сотворить мир и над нами».
* * *
Равви Рафаэль Бершадский был великим миротворцем. Он часто заходил в дома хасидим и обращался к их женам, чтобы в их сердцах могла возрасти готовность сохранять мир со своими мужьями.
Однажды, в девятый день Ава, годовщину разрушения Храма, случилось ему быть в одной общине, члены которой уже очень долго враждовали между собой, и конца их ссорам не было видно. Представители одной из враждебных сторон попросили равви Рафаэля быть их посредником в примирении. При этом они сказали: «Но, наверное, равви не хочет, чтобы мы докучали ему своими делами в этот день траура».
«Нет для этого лучшего дня, – произнес в ответ равви Рафаэль. – Ибо из–за тщетной вражды*[134] и был разрушен Град Божий».
* * *
В субботу, когда читается первая глава Писания, глава о сотворении мира, бершадские хасидим сидели весь день вокруг стола и пели: «Суббота творения, все – едино! Суббота творения, все – едино!»
Говорил равви Пинхас: «Я всегда стыдился быть больше мудрым, чем благочестивым». Затем он прибавлял: «Я хотел бы быть скорее благочестивым, нежели мудрым, но больше, чем благочестивым и мудрым вместе, я хотел бы быть добрым».
Равви Пинхас говорил своим ученикам: «Я нашел, что нет ничего более трудного, чем преодолеть ложь. Я трудился над этим четырнадцать лет. Я переломал себе все кости, пока наконец не избавился от лжи».
