СОМНЕВАЮЩИЙСЯ ТРАКТИРЩИК
Владелец одного трактира в Бердичеве, где готовили хороший мед, был противником хасидского образа жизни, однако любил слушать рассказы хасидим о деяниях своих наставников. Однажды он услышал историю о том, как молится равви Леви Ицхак. Во время субботней службы, рассказывали хасидим, когда равви дошел до слов «Свят, свят, свят», при произнесении которых силы небесные объединяются с людьми, с Небес спустились ангелы, чтобы послушать, как эти слова исходят из уст равви.
«И вы в самом деле считаете, что так оно и было?» – спросил трактирщик. «Да, так и было», – отвечали хасидим. «А что делали ангелы, сойдя на землю? – не унимался трактирщик. – Они парили в воздухе?» – «Нет, – ответили хасидим. – Они спустились на землю и стали вокруг равви». – «А что вы делали в тот момент?» – «Когда равви начал что было сил петь и танцевать по всему дому, для нас там просто не осталось места». – «Ну, меня бы он ни за что не сдвинул с места, ни при каких обстоятельствах», – сказал трактирщик.
Во время празднования новолуния, когда равви Леви Ицхак впал в экстаз, трактирщик подошел к нему сзади и встал рядом. Равви – в своем неимоверном порыве – обернулся, схватил трактирщика за одежды и стал его трясти и подбрасывать. Так, тряся и подбрасывая, он катал его по всему дому, из одного конца в другой. Трактирщик с трудом соображал, что происходит, и даже чуть не тронулся рассудком. В ушах у него гудело, словно во время урагана. Собрав остатки сил, трактирщик вырвался из рук цадика и смог убежать. После этого он поверил, что равви помимо земных подвластны и иные силы.
Как–то на Новый год, перед молитвой благословений, Бердичевский равви запел: «Обитатели Небес и обитатели преисподней – все они трепещут в страхе перед Твоим Именем; обитатели бездн и обитатели гробниц – все они дрожат в страхе перед Твоим Именем. И обитатели райских кущей славят и воспевают Имя Твое. Вот почему я, Леви Ицхак бен–Сара, подступаю к Тебе с мольбами и молитвами. Ибо что для Тебя Израиль? Кому Ты говоришь? Детям Израиля! Кому Ты даешь заповеди? Детям Израиля! Кто обязан произносить в Твою честь благословения? Дети Израиля! Поэтому я спрашиваю Тебя: что для Тебя Израиль? Разве не существует множеств халдеев, мидян и персов? И они, должно быть, дороги Тебе. Но дети Израиля названы детьми Бога. Поэтому благословен Ты, Господь наш Бог, Владыка мира!»
Другой раз на Новый год равви Леви Ицхак предварил службу благословения Бога такими словами: «Фони*[201] говорит, что он царь». Затем он перечислил множество правителей из других стран, именующих себя так же. Наконец он встряхнул головой, засмеялся и воскликнул: «Но я говорю: «Да будет славно и благословенно Его великое Имя!»
Как–то среди молитвы равви Леви Ицхак произнес: «Владыка всего мира! Было время, когда Ты бродил повсюду со Своей Торой и стремился выгодно продать ее, подобно яблокам, чтобы они не испортились, но никто не захотел купить ее у Тебя. Никто даже не захотел взглянуть на Тебя! И тогда мы взяли Твою Тору! Поэтому я хочу предложить Тебе сделку. Мы богаты грехами и проступками, а Ты – полон милости и прощения. Так давай поменяемся! Но, возможно, Ты скажешь: «Менять можно только равное на равное». Я же отвечу: «Если бы не было у нас грехов, что бы Ты делал со своей милостью? Так что Тебе для равной сделки еще следует давать нам жизнь, детей и пищу!»*[202]
Утром на Йом–Кипур, когда Бердичевский равви дошел до того места в Храмовой Службе, когда первосвященник кропит каплями искупительной крови и должен был произнести: «И так он считал: один; один и один; один и два; один и три…» – его так переполнило чувство восторга, что когда он сказал во второй раз «один», то упал на пол, словно мертвый. Тщетно стоявшие рядом пытались привести его в чувство. Равви подняли с пола, отнесли в его комнату и положили на кровать. Затем хасидим, хорошо знавшие, что это было свойственное ему порой состояние души, а не болезнь тела, продолжили свои молитвы. Вечером, когда уже началась завершающая молитва*[203], в синагогу внезапно ворвался равви. Вбежав на кафедру, он произнес: «… и один!» Затем он совершил все молитвы по порядку.
Как–то на Йом–Кипур молился Бердичевский равви в синагоге Львова. Посреди дополнительной молитвы он внезапно остановился, и люди услышали, как он произнес по–польски грозным голосом: «Я тебе покажу…»
За вечерней трапезой сын Львовского равви сказал Бердичевскому равви: «Я не берусь порицать твою манеру молиться, но скажи мне: как мог ты прервать свою молитву, да еще польскими словами?»
Бердичевский равви ответил: «Я стремился молитвой обратить вспять своих врагов, а польские слова были единственным способом, чтобы одержать верх над принцем–демоном Польши».
Каждый год на Йом–Кипур в Бердичев приходила некая женщина, чтобы помолиться вместе с конгрегацией равви Леви Ицхака. Однажды она задержалась в дороге, и, когда достигла Дома Молитвы, уже наступила ночь. Женщина была очень огорчена и опечалена, ибо была уверена, что вечерняя служба уже закончилась. Но равви ее еще даже не начинал. Он ждал, пока придет эта женщина. С ним ждала и вся конгрегация. Когда женщина вошла в синагогу, то поняла, что еще не прочли даже молитву «Все обеты» («Кол–Нидре»). И тогда она исполнилась великой радости и обратилась с такими словами к Богу: «Владыка мира! Чем я отблагодарю Тебя за то благо, что Ты даровал мне? Я хочу, чтобы как Ты сейчас обрадовал меня. Тебя всегда радовали Твои дети!»
И в тот момент, когда она говорила, на мир снизошла милость Бога.
Однажды, по завершении Йом–Кипура, Шемуэль, любимый ученик Бердичевского равви, вошел в комнату наставника, чтобы посмотреть, как он себя чувствует после длительного поста и после того взрыва нечеловеческого рвения, которое он выказал на праздничной службе. И хотя ночь уже давно началась, чашка кофе, стоявшая перед цадиком, была нетронута. Увидев вошедшего ученика, равви сказал: «Хорошо, что ты пришел, Шемуэль. Мне хотелось бы кое–что поведать тебе. Ибо ты должен знать, что Сатана строил сегодня козни против Небесного суда. «Вы, судьи справедливости, – говорил он, – объясните мне, почему так: когда человек крадет у своего ближнего рубль, вы взвешиваете эту монету, чтобы определить меру его греха. Но когда человек дает своему ближнему рубль без проявления милосердия, вы для определения меры его греха взвешиваете того, кто берет деньги, и всех его домашних. Почему бы вам и в этом случае не взвесить монету? Или почему в первом случае вам бы также не взвесить ограбленного и всех тех, кто пострадал от его воровства?» И тогда я вышел навстречу Сатане и объяснил ему: «Благотворитель хочет сохранить жизни людей, которых одаривает, поэтому в случае с ним следует взвешивать людей. Но грабителя интересуют только деньги. Он даже не думает о людях, у которых ворует, вот почему в его случае необходимо взвешивать только монету». Так я заставил Сатану замолчать».
Бердичевский равви часто пел песню, в которой были такие слова:
Все, о чем я мечтаю, – Ты! Все, о чем я думаю, – Ты! Только Ты, снова Ты, всегда Ты! Ты! Ты! Ты!
Когда я радуюсь – Ты! Когда я грущу – Ты! Только Ты, снова Ты, всегда Ты! Ты! Ты! Ты!
Небо – Ты! Земля – Ты! Ты наверху! Ты внизу! В каждом начале, в каждом конце, Только Ты, снова Ты, всегда Ты! Ты! Ты! Ты!
Когда равви Леви Ицхак дошел в пасхальной Хаггаде*[204] до фрагмента о четырех сыновьях и прочитал о четвертом сыне, который «не знает, как спрашивать», он сказал: «Тот, кто «не знает, как спрашивать», – это я сам, Леви Ицхак из Бердичева. Я не знаю, как спрашивать Тебя, Владыку мира, но даже если бы я знал это, я не осмелился бы это сделать. Ибо как я могу дерзнуть спросить Тебя, почему все происходит так, как оно происходит, почему мы переходим из одного изгнания в другое, почему враги наши так нещадно преследуют нас. Но в Хаггаде отцу того, кто «не знает, как спрашивать», говорится: «Это для тебя, чтобы ты открыл ему это». Хаггада указывает здесь на Писание, в котором сказано: «И ты скажешь сыну твоему». Но, Владыка мира, разве я не Твой сын? Я не прошу Тебя открыть мне тайну путей Твоих – я не дерзаю сделать это! Покажи мне только одно, покажи мне это как можно яснее и яви как можно глубже: покажи мне, что означает для меня то, что происходит со мной в этот миг, что этот миг требует от меня, что Ты, Владыка мира, говоришь мне этим мигом. О, я желаю знать не то, почему я страдаю, но страдаю ли я ради Тебя!»
Эта молитва дошла до нас от Перл, жены Бердичевского равви. Когда она месила тесто и пекла хлебы на субботу, то обычно молилась так: «Владыка мира, прошу Тебя, помоги мне: пусть, когда муж мой, Леви Ицхак, будет произносить в субботу благословение над этими хлебами, пусть он подумает о том же, о чем думала я, когда замешивала и пекла их».
