Борис Исаев - Политология в схемах и комментариях

3.3. Христианская демократия

Идеология христианской демократии родилась как религиозный ответ на вызов либеральной демократии. Неудовлетворенные не только светским, но порой и атеистическим характером демократии, христианские философы и священники начали поиск собственной демократической идеологии, основанной на соответствии христианского учения с народовластием. Первыми христианскими демократами считаются те священники, которые в период Французской революции клялись в верности Конституции и заявляли в Национальном собрании, что Иисус Христос был первым демократом.

Своими философскими предтечами христианские демократы считают Сократа, Платона, Августина, Фому Аквинского. Отцом-основателем доктрины христианских демократов явился Ламенне, а его труд «Будущее» (1830) считается первоисточником христианско-демократического учения. Философской основой этого учения является персонализм. Наиболее выдающиеся представители этого философского учения X. Тилике, Б. Боун, Л. Мунье, Н. Бердяев на первое место среди философско-социальных проблем выдвигают проблемы личности, ее свободы и нравственного воспитания. Они всячески подчеркивают уникальность, неповторимость каждого человека, субъективность видения им окружающего мира. Гармония этого мира возможна только через моральное самосовершенствование каждой личности. Это самосовершенствование, проявляясь во внутренней, духовной и внешней жизни человека, имеет трансцендентную направленность на высшие, божественные ценности: истину, красоту, благо (см. также схему 3.3.1). Однако нравственная личность, стремящаяся к Богу, не должна отвращаться от земного человеческого общества. Более того, жизнь в обществе для христианского демократа означает совершенствование общества на принципах свободы, справедливости, братства, демократии, соблюдения прав человека как основы социального прогресса (см. также схему 3.3.2). В то же время, с точки зрения христианско-демократической идеологии, человек, являющийся рациональным, социальным и солидарным существом, не является самодостаточным и постоянно нуждается в других людях. В этом христианская демократия расходится с либерализмом и занимает позицию ближе к консервативной. Но для христианского демократа человек не есть часть коллектива (как для коммуниста). Человек свободен. Только в свободном существовании, в личной, духовной жизни возможен физический, интеллектуальный, моральный и духовный расцвет человеческой личности. Обеспечить этот расцвет должно соответствующее устройство общества. Оно должно быть не социалистическим и не капиталистическим. Христианские демократы выступают за так называемый «третий путь» развития, который должен привести к «персоналистскому и сообщественному» обществу с высоким уровнем культуры, образования, развития экономики (см. схему 3.3.3).

Практическое массовое движение христианской демократии началось в конце XIX в. Однако оно столкнулось с той трудностью, что католическая церковь не только не поддерживала светское по существу движение, родившееся на религиозной основе, но и противодействовала ему. Поэтому многочисленные христианско-демократические партии, зародившиеся в странах Европы в конце XIX в., уже после Первой мировой войны дистанцируются от церкви (особенно католической). Они даже заменяют свои названия на «народные» или «партии центра». В это время возникают партия Центра (Германия), Народная партия (Италия), Народно-демократическая партия (Франция), Народно-социальная партия (Испания), Народно-консервативная партия (Швейцария). После Второй мировой войны формируются собственно христианско-демократические партии, наиболее влиятельные в Германии, Италии, Нидерландах, Бельгии. Христианско-демократическое движение усиливает свое влияние в Латинской Америке, Африке (особенно в Уганде, Камеруне, Мадагаскаре), Азии (Индонезии, Филиппинах), в Новой Зеландии. В 1956 г. партии и движения христианско-демократического направления объединяются в Интернационал. Ныне Христианско-демократический интернационал насчитывает в своих рядах 54 партии со всех континентов и является влиятельной силой современного мира.

Название течения происходит от греческого термина, означающего безначалие, безвластие. Идея безгосударственного устройства общества, возникавшая еще в глубокой древности, была обоснована в 1793 г. английским писателем У. Годвином в книге «Исследование о политической справедливости». Именно в этой книге У. Годвин сформулировал понятие «общество без государства». Существует индивидуалистский и коллективистский анархизм (см. схему 3.4).

Родоначальником индивидуалистского анархизма считается М. Штирнер, изложивший свою теорию в книге «Единственный и его собственность» (1845). Вместо государства он выдвинул идею «союза эгоистов». Такой союз должен, по мысли Штирнера, заниматься организацией обмена товарами между независимыми товаропроизводителями, обеспечивать взаимное уважение и сохранение уникальности личности каждого.

Эти идеи развивал французский философ и экономист П.-Ж. Прудон (1809–1864). Он считал создание государства людьми не торжеством их разума (как либералы), а следствием невежества и суеверий, укоренившихся в сознании людей. Основная тенденция общественного развития и основа справедливости по Прудону не свобода (как у либералов), а равенство людей. Осуществлению равенства мешает государственная власть и законы. А так как «власть человека над человеком есть угнетение», то «высшая степень совершенства общества заключается в соединении порядка с анархией, то есть в безвластии»[22]. С распространением просвещения люди, по мнению Прудона, все более будут видеть несоответствие власти человека над человеком достижению равенства и, в конце концов, уничтожат государство, воплощающее эту власть, революционным путем. В отличие от консерваторов, сторонников сильного государства и его институтов, анархизм исповедует антиэтатизм (противогосударственность), отрицая не только власть и закон, но и семью, религию и традиции. В прудоновской модели будущей анархии отсутствует центральная власть, а индивидам и группам принадлежит полная свобода вступать как в экономические, так и в неэкономические отношения, причем контролировать выполнение договоренностей должны сами договаривающиеся стороны. Как видим, здесь анархизм придерживается линии либералов, но доводит ее до абсурда, ибо как возможно контролировать договоренность без законов, суда, полиции.

В конце 60-х гг. XIX в. идеи индивидуалистического анархизма вытесняются учением коллективистского анархизма.

Ведущим теоретиком этого направления был русский революционер М. А. Бакунин (1814–1876). Он видел главное зло общества в государстве. Считал его аппаратом насилия и выступал за его революционное уничтожение. Идеалом негосударственного устройства, по мнению Бакунина, является «свободная федерация» крестьянских и рабочих ассоциаций. Такие ассоциации коллективно владеют землей и орудиями труда, организуют производство и распределяют продукты труда в зависимости от вклада каждого.

Разработку идей коллективистского анархизма продолжил П. А. Кропоткин (1842–1921). Он сформулировал «биосоциологический закон взаимной помощи», который, по его мнению, определяет стремление людей к сотрудничеству, а не к борьбе в естественных условиях. Но естественные условия существования невозможны, пока существует частная собственность и государство. Революционное уничтожение этих институтов позволит в полной мере проявиться закону взаимной помощи, что создаст условия образования федераций свободных коммун, основывающихся на коммунистических принципах производства и распределения.

Таким образом, если философия начального этапа анархизма основывалась на индивидуализме, то «развитой» анархизм в основном базируется на коллективистской идеологии.

Коллективистский анархизм имеет общие философско-социальные корни с социал-демократией и коммунизмом. Особенно он близок к коммунизму, с которым его роднит схожесть позиций в отношении бестоварного производства и безденежного распределения продуктов, коммунистического быта и уничтожения частной собственности. Недаром М. А. Бакунин в 1868 г. вступил в марксистский I Интернационал и, хотя и вел борьбу с К. Марксом и Ф. Энгельсом по тактическим вопросам, теоретические позиции их во многом совпадали.