Делеза не является упорядоченным, каким оно выступает у Лейбница.
Тело без органов — вовсе не противоположность органам. Его враги не органы. Его враг — организм (органическая организация органов) [314].
«Тело без органов» — вышедшая из-под власти разумной монады система потоков, точек, микро-монад, бесформенная, не структурированная, непорожденная. Организм (2-х этажное здание) объявляется инструментом подавления и «темницей жизни» и устраняется как фактор насилия.
В барочном здании Лейбница слуги и обитатели подвала поднимают восстание.
Элиминация иерархий: машины желания
Рассмотрим внимательнее тот этаж, который остается после взрыва Делезом здания лейбницевской модели. Этаж телесного отличается устранением или элиминацией иерархий: например, монада сердца и монада печени абсолютно равны и не собраны в организме в иерархическую цепь. Здесь мы имеем дело с демократией (в сетевом понимании — с глобальной сетью), равенством, с био-политикой. Более того, сама целостность монад отдельных органов ставится под сомнение: ведь в них находятся и еще меньшие составные части. Это приближается к модели «освобожденного множества» Спинозы, основанной на фундаментальном пантеизме, тождестве Бога и природы (deus sive natura). Сохраняя в какой-то степени атомарные сущности — монады/машины и их механические принципы, мы более не имеем целого (т. е. сообщества микро-монад, объединенных под властью монады-правителя).
Очень точно это состояние выражается в введенном Делезом и Гваттари концепте «машины желаний» (machine désirante, «желающей машины» [315]). Машина желаний — проект гибридной формы жизни, в котором механическое более не противопоставляется естественному, спонтанному. Подавляющая инстанция сознания расположена вплотную к классическому объекту подавления, т. е. к желанию (либидо), в постфрейдистской топике.
Делез и Лейбниц: начало и конец Нового времени
Интерпретация Делезом Лейбница обнаруживает две психофизические модели: барокко (Нового времени, Модерна) и Постмодерна. Если Постмодерн ориентируется на концепт «тела без органов», то по аналогии с этим мы могли бы назвать концепт, являющийся осью монадологического исследования Лейбница — «органов без тела», поскольку в идеализме в рассмотрении соотношения психического и физического рассудочное доминирует над телесным (материальным), которому как таковому не присваивается никакого независимого онтологического статуса. Лейбниц представляет в своей концепции идеалистическую философию Нового времени, частично сохраняющую средневековую религиозную направленность, а частично, и подчас неосознанно, предвосхищающую позднейшее окончательное «расколдовывание мира» (в понимании М. Вебера). На заре Нового времени природа объявляется написанной математическим языком Бога. В позднем Модерне фигура Бога подвергается жесткой критике, выносится за рамки рассмотрения и впоследствии вообще элиминируется (окончательно — в нигилизме Ф. Ницше). Материя же, напротив, онтологизируется — через признание гравитации, впущенной на первый этаж барочной конструкции.
Делез находится на другом конце философского цикла Нового времени, нежели Лейбниц, когда освободительная (от идеала) работа Модерна почти завершена. Отныне начинают уверенно доминировать строго имманентистские модели психологии типа «шизоанализа», ликвидирующие, по меньшей мере, в теории, любые вертикальные топологии, свойственные идеализму.
Встреча Делеза с Лейбницем — интересное измерение пути движения от открытого теистического идеализма Средневековья к законченному психофизическому имманентизму постструктуралистских и ультра-демократических представлений о телесном сознании, выводимом постмодернистами из-под всего, что хотя бы отдаленно напоминает рассудок.
Если Лейбниц (как и его последователь Вольф) выстраивает апологию власти (приоритета монады над телесностью), то постмодернизм Делеза провозглашает лозунг «не влюбляться во власть», выступая за ее полное разрушение (разложение структур на кочевые атомы-номады). Восстание против тоталитарной оси власти монад, взятой в онтологическом и метафизическом смысле, по мысли Делеза, должно привести к суверенной демократии номад, торжеству ризомы и освобождению тела без органов ото всех ограничений.
В книге Делеза «Складка. Лейбниц и барокко» интересен именно этот диалог полярных философских подходов, состоявшийся в контексте внешне общего для обоих мыслителей, но фундаментально различающегося в базовом толковании языка новой философии. Цель постмодерниста Делеза состояла в том, чтобы обрушить уже слегка покосившееся барочное философское строение Лейбница. Можно считать, что он с этим справился. Увы.
Послесловие. Дарья Дугина: философия как судьба
Жизнь в современном мире предполагает и даже требует от нас огромного усилия ума — и не просто в житейских делах и внешних движениях, но именно внутреннего, умного усилия, «умного делания», как это именовалось в монашеской традиции «святых отцов». И этот праксис Ума необходим не только для того, чтобы произвести «различение», «диакресис», как говорили греческие платоники, чтобы отличить одно от другого — ценное от неценного, доброе от злого, случайное от судьбоносного, а для чего-то гораздо более масштабного и значительного… Мы живем в поврежденном, искореженном мире, в изломанной цивилизации. У нее сломан становой хребет — представление о вертикали, иерархии высшего. И умное усилие необходимо для того чтобы восстановить пропорции этого стройного иерархического мира, модель которого создал Платон, платонизм.
Дарья Дугина выбрала себе псевдоним «Платонова» в честь величайшего философа всех времен и посвятила себя изучению платонизма и трудов философов-платоников. В свое время американец А. Уайтхед сказал, что вся мировая философия есть не что иное, как заметки на полях Платона. Занимаясь платонизмом, мы попадаем в центр тайфуна, в сердцевину проблематики порождения смыслов, создания структур мысли, ума, истории, культур, цивилизаций. Дарья знала об этом и намеренно выбирала этот путь. Путь Ума опасен. Люди боятся Ума, как огня. В свое время городские власти Афин казнили умнейшего мыслителя Греции и всего человечества — Сократа, а жители Александрии убили неоплатонического философа Гепатию. Сегодня западные элиты свирепо и тоталитарно ненавидят свободную мысль. Они убивают и намерены уничтожать мыслителей, философов, мудрецов, пророков, гениев — всех тех, кто мыслит о судьбах человечества не в унисон с группой захвативших современный глобальный дискурс злодеев. Последние вообще собираются закрыть проект Человек, превратив его в клона, компьютер, информацию в облаке. Дарья Дугина знала, что этому рассудочному мракобесию следует противостоять в первую очередь Умом, мыслью, идеей, концептом, замыслом, проектом. Она выбрала платонизм как опорную точку в этой борьбе. Почему?
Двухэтажная стройность платонизма
Платон выстроил стройный и связный двухэтажный мир, где на верхнем этаже парили идеи, образцы, формы вещей и событий мира, а на нижнем — пребывали материя и сами вещи, которые существовали, созерцая божественные идеи-Логосы и подражая им как своим небесным образцам. Так задавалась и выстраивалась иерархия Неба и земли — иерархия идей, во главе которых сияла идея Блага или Единого — невыразимого, неизреченного, превышающего все, о чем можно и даже нельзя помыслить. Платонизм описывал интеллектуальную, умную структуру мира открытой сверху. В ней человек был расположен в середине вертикальной иерархии как своего рода посредник
