Очень редко экспонаты из коллекции оружия Арсенала использовались «по назначению». Когда в 1842 г. у Николая I с императрицей Александрой Федоровной приближалась дата серебряной свадьбы, то император в качестве подарка жене решил устроить рыцарскую карусель, в ходе которой использовались подлинные максимилиановские доспехи.
При императорах-охотниках – Александре II, Александре III и Николае II – коллекция Царскосельского Арсенала значительно пополнилась различными экспериментальными и подносными образцами охотничьего оружия. Сам факт увлечения охотой первого лица страны рассматривался изобретателями и оружейниками, русскими и иностранными, как удачный шанс для того, чтобы через подношение царю того или иного образца огнестрельного оружия пробиться на оружейный рынок России, получив солидный заказ от Военного министерства. Для таких «маркетинговых» расчетов имелись все основания, поскольку на рубеже 50–60-х гг. XIX в. Военное министерство и Главное артиллерийское управление активно выбирали базовую модель казнозарядного нарезного оружия, которое должно было заменить устаревшее оружие времен Крымской войны (1853–1856).
Проблема скорейшей замены устаревшего оружия была тогда столь остра, что это отчетливо осознавали и профессиональные оружейники, и особы императорской фамилии. При этом следует иметь в виду, что в России еще в 1803 г. в войска впервые поступил кавалерийский штуцер с граненым стволом и 8 нарезами в канале. В 1805 г. ввели винтовальное унтер-офицерское ружье с 6 нарезами и егерский штуцер с 8 нарезами. Однако все они заряжались с дула, были дорогими в производстве и поэтому не получили широкого распространения в войсках. После поражения России в Крымской войне переход на казнозарядное нарезное оружие стал одним из важных элементов военной реформы.
Сложившаяся ситуация активно использовалась европейскими оружейниками, которые всячески старались лоббировать свои разработки казнозарядных винтовок[307]. Например, в сентябре 1855 г. швейцарский механик Фаснахт прислал Военному министру записку об изготовленном им оружии, которую 30 сентября 1855 г. передали на рассмотрение Комитета «Об улучшении штуцеров и ружей». В январе 1856 г. модель карабина Фаснахта передали в штаб Инспектора всей артиллерии. Покровительствовал оружейнику секретарь великой княгини Анны Федоровны[308].
Результатом переписки стало прибытие в Петербург женевского оружейника мастера Фаснахта, который лично лоббировал свой «штуцер особого устройства». Из «Краткой записки об изобретениях швейцарского оружейного мастера Фаснахта по части ручного огнестрельного оружия» указывается, что его штуцер возбудил «внимание агентов Франции и Англии». Это дело держал на личном контроле сам Александр II, который и разрешил вызов Фаснахта в Россию. Однако по результатам испытаний военные признали штуцер «не соответствующим современным требованиям, находя в то же время полезным приобретение штуцера и карабина». В результате Фаснахт, получив по распоряжению царя 700 руб. сер., отбыл на родину[309]. По этой же схеме прошло испытание карабинов оружейников Дюпра и Прела-Брюнан. При этом образцы штуцера остались в коллекции Арсенала.
Периодически оружейную коллекцию Арсенала посещали высокопоставленные знатоки. В число таких знатоков, несомненно, входил имам Дагестана и Чечни Шамиль, два десятка лет воевавший на Кавказе с русскими войсками и плененный ими в ауле Гуниб. Он посетил Царскосельский Арсенал 29 сентября 1859 г. после встречи с императрицей Марией Александровной.
В Арсенале также хранились различные образцы охотничьего оружия, которое во множестве дарилось (покупалось) русским императорам известными европейскими оружейными мастерами.
Прогулка Шамиля по Царскосельскому саду
Шамиль в библиотеке в Петербурге
Например, в 1858 г. «Государю Императору благоугодно было удостоить известного оружейного мастера в Париже Девима принятием поднесенного им карабина нового для разрывных пуль устройства»[310].
При этом Ж.-Л. Девим указывал, что он постоянно представляет «изобретения и улучшения на благорассмотрение русского Правительства» в различных «оружейных конструкциях». За свое «подношение» и конструкторские разработки мастер просил пожаловать «ему медаль для ношения на шее». В результате по высочайшему повелению Девим получил золотую медаль на аннинской ленте с надписью «За полезное» для ношения на шее.
В 1860 г. для Александра II купили карабин за 800 франков (224 руб. сер.) у этого же оружейного мастера (Devisme). Эти деньги оружейнику перевели через банк Ротшильдов в Париже. Судя по документам, карабин для царя в Париже заказывал мастеру лично обер-егермейстер граф П. К. Ферзен[311]. Именно оберегермейстер граф Ферзен обеспечивал Александра II оружием для охоты. В октябре 1858 г. он докладывал министру Императорского двора графу В. Ф. Адлербергу, что «привез из Англии для собственного употребления Его Императорского Величества карабин и ружье со всем прибором и принадлежностями», и поэтому просил «приказать уплатить банкиру барону Штиглицу для перевода этих денег в Лондон»[312].
Клеймо оружейника Ж.-Л. Девима
Клеймо оружейника Ж.-Л. Девима
В начале 1860 г. оружейному мастеру Лардере отправили по счету 102 руб., «за делание им для Его Величества разных охотничьих принадлежностей»[313]. В сентябре 1860 г. английский оружейный мастер Ланкастер[314] по заказу графа Ферзена сделал для Александра II карабин, который вместе «с зарядами» отправили заказчику на пароходе «Санкт-Петербург». 12 сентября 1860 г. «карабин с зарядами» доставили в Царское Село, «в комнаты Его Величества», и сдали «под расписку дежурному камердинеру Грищенко»[315].
Видимо, Александр II предпочитал на охотах стрелять из английских ружей. По крайней мере счета от английских мастеров встречаются в архивных делах чаще всего. Так, в ноябре 1860 г. граф Ферзен доносил министру Императорского двора, что «счет английского оружейного мастера Ланкастера, за заказанные мною для Его Величества два карабина, со всеми принадлежностями, и бывшие уже в употреблении на охотах в Беловежской пуще…».[316]
В 1868 г. английский оружейный мастер Ланкастер «вышел» на министра Императорского двора с прошением о пожаловании ему «медали первого достоинства». Проблема состояла в том, чтобы и «лишнего» не дать, и мастера не обидеть. Видимо, граф Ферзен доложил о «проблеме» прямо на охоте Александру II, и «Его Императорское Величество, в бывшую охоту изволил выразить желание на пожалование медали первого достоинства ружейному мастеру Ланкастеру, живущему в Лондоне».[317]
После переписки между министром финансов и графом Ферзеном выяснили, что имеется в виду академическая золотая медаль «Praemia digno[318]». При этом, на основании повеления Николая I (1841 г.) большая золотая медаль жаловалась «только за важные изобретения и замечательные сочинения; во всех прочих случаях положено давать медали средней или малой величины». В результате оружейный мастер Ланкастер получил золотую медаль средней величины.
Реклама охотничьего ружья, изготовленного компанией Ч. Ланкастера
Купленное за границей охотничье оружие ремонтировали у известных петербургских оружейников. Например, в 1859 г. граф Ферзен доносил министру Императорского двора В. Ф. Адлербергу о том, что «счет оружейного мастера Лардере на сумму 91 руб. 55 коп. за исправление Собственных Его Императорского Величества ружей и сделание разных охотничьих принадлежностей с 4 января 1858 г. по 17 марта текущего года» необходимо срочно оплатить[319]. У этого же оружейного мастера, державшего оружейный магазин на Невском проспекте д. 5 (дом Боссе), заказывалось все необходимое для охоты Александра II. В декабре 1860 г. по счету матера Ж.-М. Лардере (Larderet) «за сделанные им для Его Императорского Величества пыжи, пули, починки карабинов, чехлы для них и проч.» уплатили 217 руб. 85 коп.[320].
За границей оптом приобреталось оружие и для свиты Александра II. При этом граф Ферзен, планируя дорогостоящие покупки, ссылался «на опыт прежних лет». И такие прецеденты действительно были. Например, при Николае I, в 1830 г., за 20 ружей, приобретенных в Германии, «заплатили 1056 талеров, по курсу на российскую монету 3600 руб. асс. За доставку их из Берлина в Петербург, комиссионеру Беккеру 424 руб., да сверх того пошлины в Таможню – 2056 р. 32 коп., а всего – 6068 руб. 32 коп. асс.»[321]. Обратим внимание на огромные таможенные пошлины, безропотно платившиеся Придворной охотой. Затем, в 1836 г. купили в Праге 10 двуствольных ружей. Эти ружья пропустили «по Высочайшему повелению через Таможню без пошлины». Эта оптовая партия охотничьего оружия обошлась казне в 2577 руб. асс.[322]. Потом вплоть до 1862 г. таких крупных закупок не было.
