– Почему? – я на секунду оторвался от жаркого.
Якоб Тарау снисходительно вздохнул.
– Вы представляете себе разъяренного кабана, герр Бронн?
– Немного…
– Тогда увеличьте его в пятнадцать раз, и вы получите представление о раздраженном гиппопотаме…
– Никогда не думал, что эти существа могут быть опасны, – удивился я.
– Еще как. К счастью в этих болотах их практически нет.
– Так вот Шомбургк утверждал, что, по словам местных жителей, гиппопотамов убивает и поедает какое-то чудовище, – продолжил Хеммет.
– Да, слухи о нем ходят, – кивнул миссионер, – но лично я его не видел, и не знаю никого, кто бы видел, а не говорил с чужих слов.
– Тем не менее, возможно, что это реальный хищник? – гнул свою линию Синклер.
– Не знаю… Зачастую можно встретить самые неожиданные вещи – развел руками Тарау.
– Насколько я в курсе, – заметил я, – современная наука не знает хищника, способного уничтожить всех бегемотов в округе. Это не под силу даже львам.
– Речь не о львах, – отмахнулся Хеммет, – это что-то совсем другое.
– Да, это существо, чимпекве, описывают как своего рода дракона, – кивнул миссионер.
– Я не верю в драконов, даже в Африке…
– Речь не о драконе, Бронн, – покачал головой Синклер, – скорее о каком-то древнем монстре, динозавре, выжившем в этих местах с допотопных времен. Если бы мне удалось его хотя бы сфотографировать…
– Только не в наших местах, – возразил миссионер, – может быть где-то дальше на севере. Здесь практически нет глубоких водоемов и большому зверю просто негде спрятаться.
– Динозавры это, конечно, интересно, – возразил я, – но не уверен, что подобные гигантские рептилии могли дожить до нашего времени. Скорее всего, они вымерли, подобно мамонтам.
– Поверьте, – усмехнулся Хеммет, – наука еще очень мало знает о существах, обитающих в наиболее глухих уголках Африки. Кто еще недавно что-то слышал о карликовых родственниках обсуждаемых нами гиппопотамов? О лесных жирафах окапи или гигантских горных гориллах? Все эти животные стали известны науке всего-то лишь за последние пару десятилетий! Так что кто знает, что еще таится в здешних болотах?
– Доля правды в ваших словах, несомненно, есть, – согласился я, – но динозавры… это немыслимо.
– Это сенсационно! Но сейчас у нас нет времени на подробное изучение местности и охоту за чимпекве, – вздохнул Хеммет, – но очень надеюсь, что может не здесь, и не сейчас, но какие-нибудь уникальные первобытные звери рано или поздно мне попадутся…
– Да, мы действительно торопимся, – воспользовался я случаем сменить тему разговора, – мы ищем экспедицию Комиссии по Разграничению, которая должна была пройти здесь примерно неделю назад.
– Конечно я знаю о ней. Мою миссию экспедиция не посетила, но я нашел время съездить в их лагерь. Приятно, знаете ли, встретить цивилизованного человека в этих местах, поговорить с ними о чем-то, неважно о чем, о любых пустяках. Это были первые белые люди, которых я увидел за последние полтора года.
Якоб Тарау вздохнул.
– А вы не в курсе, куда направилась экспедиция, нам бы хотелось их догнать?
– В курсе. Они разбили лагерь километрах в двадцати к западу, на краю болот, в верховьях Луапулы. Кажется, они собирались оборудовать там временный аэродром.
Итак, еще немного и я смогу, наконец-то, получить вожделенную информацию о происхождении статуэток. Неужели эта безумная гонка закончится? Я перевернулся в гамаке на другой бок и закрыл глаза. Солнце уже садится, надо выспаться. Завтра будет долгий день.
Ксантипп стоял в тени мраморного портика. Его отсутствующий взгляд был устремлен куда-то в глубину раскинувшегося перед ним папирусного царства. Легкий ветерок шевелил стебли, создавая ряды катившихся по травяной глади волн. Они напоминали спартанцу море.
– Секретарь готов вас принять, почтенный.
Ксантипп не глядя на склонившегося в поклоне человека, прошел в приемный зал.
– Я должен говорить с царем, – бесстрастно произнес спартанец, глядя на облаченного в белую льняную ткань сухопарого человека, сидевшего перед ним на креслице.
– Божественный Птолемей занят государственными делами, но я стану его устами…
– Ушами тоже станешь?
– И ушами тоже, почтенный Ксантипп, – казалось, секретарь ничуть не обиделся на фамильярность лаконца.
– Тогда слушай. Для похода мне нужны корабли и люди.
– Божественный Птолемей распорядился о выделении десяти барок для плавания по Нилу. Также вы получите под команду нескольких боевых слонов.
– А люди?
– Увы, но тут вам придется обходиться своими силами…
– Сил мало.
Секретарь тяжело вздохнул, всем своим видом выражая крайнее сожаление.
– Со мной на службу царю перешло не более полутора сотен наемников, раньше служивших Совету Карфагена. Они хорошие солдаты, но этого мало, – упрямо продолжил спартанец.
– В Александрии несет службу множество галлов и галатов. Срок найма некоторых из них подходит к концу. Если у вас найдется определенное количество свободных денег… – задумчиво произнес секретарь, разглядывая ползущую по стене муху.
– А у царя не найдется этого количества?
– Царские кладовые бездонны… Но, как ни прискорбно, сейчас выделить должное количество серебра невозможно.
Секретарь снова горестно вздохнул.
– А потом? – спросил Ксантипп
– Если поход увенчается успехом, то божественный распорядился вознаградить участников похода землями в оазисе. Кроме того, если рассказы об оазисе правдивы, вас ждет богатая добыча…
– И как это богатство в будущем поможет мне нанять людей сейчас?
Секретарь посмотрел на спартанца как на несмышленого ребенка.
– Например, вы можете взять требуемые средства в долг…
Ксантипп нахмурился…
– Хорошо, я готов.
– Вот и прекрасно, – секретарь сделал знак сидевшему за столиком писцу, – с этого момента вы исполняете распоряжение божественного Птолемея и никто во всем Египте не вправе вам помешать.
Когда писец закончил скрипеть пером, секретарь взял у него папирус, скрепил печатью и передал Ксантиппу.
– Вот письмо, удостоверяющее ваши полномочия. К кому вы сможете обратиться по поводу займа, я сообщу чуть позже…
Спартанец молча кивнул, взял папирус и вышел.
Секретарь проводил его взглядом и довольно потер руки. От занавеси чуть позади отделилась темная фигура.
– Как ты его находишь? – спросила она секретаря.
– Достойным, о, божественный, – поклонился фигуре секретарь, – если он справится, вы смело можете назначать его на любую должность. А я думаю, что он справится, разве только сами боги не пожелают обратного.
Мы поднялись чуть свет, позавтракали, и сразу же поехали в лагерь экспедиции. Якоб выделил нам проводника, и мы добрались туда быстро и без приключений.
Лагерь расположился в небольшой ложбинке чуть в стороне от болот. Белые парусиновые палатки были выстроены правильным кругом, ящики сложены аккуратными штабелями, по периметру стояли часовые. Сразу чувствовалась армейская организация.
– Ротмистр Гиацинт фон Каменец, – козырнул аристократического вида молодой офицер в тропической униформе, – позвольте ваши бумаги?
Я протянул ему заранее подготовленные документы Ялмара.
– Далеко забрались, герр Шмидт, – заметил ротмистр, возвращая бумаги.
– Охота, львы… – пробормотал я, убирая документы.
– А ваши? – ротмистр обернулся к Хеммету.
– Он со мной, журналист, – вмешался я, – в бумагах отмечено, что у меня может быть сопровождающий.
– Да, я обратил внимание, – согласился ротмистр, – журналист говорите? Персональный летописец, видимо.
Офицер заулыбался.
– Да как-то так…
– Извините за беспокойство, служба такая, – он откозырял и пошел в другой конец лагеря, насвистывая себе под нос "Полет Валькирий" Вагнера.
Я облегченно вздохнул. Хеммет что-то недовольно пробурчал. Роль "персонального летописца" явно затрагивала его самолюбие.
– Ну что же… Настал этот момент, – произнес я, поправляя костюм и стряхивая пыль со шляпы, – идемте.
Томаш Мильвовский что-то старательно писал убористым почерком в положенном на штабель ящиков блокноте. Я деликатно кашлянул. Географ поднял взгляд.
– Герр Танкред Бронн, если не ошибаюсь?
– У вас отменная память, – не удержался я.
– Это необходимый атрибут профессии, – улыбнулся Мильвовский, – присаживайтесь. Как вас сюда занесло?
– Это целый роман, но не буду тратить ваше время по пустякам, если вы помните, то еще в Капштадте я хотел задать вам один вопрос.
– Как же, помню, странно, что тогда вы так со мной и не встретились…
– Это случилось по независящим от меня обстоятельствам, – про себя я помянул недобрым словом Катрану Штильрайм.
