На этом разговор с Гиммлером закончился. Вскоре после их встречи, однажды в два часа утра Вернера разбудили трое сотрудников гестапо и вместе с еще двумя специалистами из Пенемюнде отвезли в тюрьму. Вернер провел там две недели, пока ему предъявили обвинение в том, что он использовал средства армии для разработки не боевой, а космической ракеты. Надо сказать, что основания для подобных подозрений у «черных мундиров» были. А-4Б — одноступенчатая ракета с крыльями, могла пролететь 450 км, а ее увеличенная двухступенчатая преемница А-9/А-10 — уже 3000 км.
«Зимой 1944-1945 гг., — вспоминал фон Браун, — мы произвели испытательные пуски двух ракет А-9. Первый был неудачным, а в ходе второго управляемая ракета с крыльями, видимо, впервые преодолела звуковой барьер». Впрочем, далеко улететь она не смогла. Вскоре после успешного старта А-9 перешла в глубокое пикирование, в ходе которого у нее отлетели крылья. «На наших проектных чертежах А-9, — продолжал фон Браун, — была уже герметичная кабина вместо боеголовки, а также посадочные шасси! Мы держали эти чертежи втайне от посетителей из Артиллерийского управления сухопутных войск, но при этом продолжали расчеты и выяснили, что А-9 сможет доставить пилота на расстояние 640 км за 17 мин».
Дальше — больше. Оказалось, если А-9 разместить в качестве второй ступени на более мощном носителе А-10, машина сможет перенести своего обитателя со сверхзвуковой скоростью уже через Атлантику. А за А-10 уже проглядывали контуры еще не существующей даже в виде чертежей А-11 — машины, которая могла бы стать первой ступенью трехступенчатого космического корабля.
«Подобная комбинация, — уверял фон Браун, — сможет запустить А-9 с человеком на борту на орбиту искусственного спутника Земли. Следующим шагом будет выведение в космос постоянно обитаемой станции…»
Разумеется, подобные планы по освоению внеземного пространства могли вызвать у руководства Третьего рейха какие угодно чувства, но только не симпатию. Трудно сказать, как сложилась бы судьба фон Брауна после ареста, если б не заступничество высшего армейского начальства. Вернер был условно освобожден на три месяца, а потом и амнистирован — нужно было «доводить до ума» А-4.
…Наступило 8 сентября 1944 г. Над Лондоном и Парижем оседает кирпичная пыль, поднятая взрывами ракет, отныне официально называемых «Фау-2» (означает «оружие возмездия» — имя, данное А-4 министром пропаганды Геббельсом). Доретт Кирстен, секретарь Вернера в то время, вспоминает: «Фон Браун был совершенно подавлен. Никогда — ни до, ни после — мне не приходилось видеть его таким печальным, таким опустошенным. „Это не должно было произойти, — сказал он. — Я всегда надеялся, что война закончится до того, как они запустят А-4 по настоящей цели. Мы создавали наши ракеты, чтобы проложить дорогу к другим мирам, а не сеять разрушение на земле. Неужели это и есть результат нашей работы?"».
Но, увы, был и еще один, не желаемый фон Брауном продукт его деятельности в Пенемюнде. Начиная с апреля 1943 г., Рейх все активнее начинает использовать узников концлагерей в широкомасштабном производстве А-4. В августе 1943 г. Пенемюнде был буквально смешан с землей 600 британскими тяжелыми бомбардировщиками «Ланкастер». Фюрер отдает приказ: «Стратегическую промышленность — под землю». В сентябре 1943 г. первые компоненты А-4 создаются в цехах завода Миттельверк, расположенного в полуторакилометровой пещере, прорытой в горе неподалеку от города Нордхаузен. Эта гигантская рукотворная «нора» была построена обитателями близлежащих концлагерей Дора и Элрих. Несмотря на приказ Гитлера не использовать никого, кроме немцев, в ракетном производстве, 90% из задействованных там узников были представителями других национальностей.
Знал ли фон Браун о том, что его ракеты создаются при участии рабов в арестантских одеждах? Да, знал. По его словам, то, что ему приходилось наблюдать в Миттельверке — ужасало. Стремясь облегчить положение узников, он и один из технических руководителей программы А-4 Артур Рудольф (по некоторым данным вначале с энтузиазмом одобривший использование подневольного труда в Миттельверке) апеллируют не к гуманизму (это было бы бесполезно), а к практичности эсэсовских бонз: «Как вы можете требовать от заключенных качественной работы, если они еле держатся на ногах?» Трудно сказать, в какой степени подобные аргументы облегчили жизнь и работу узников, но одно известно точно: за 5784 А-4/«Фау-2», покинувших цеха Миттельверка, было заплачено жизнями 20 000 гитлеровских невольников, как умерших от истощения и неимоверно тяжелых условий труда, так и казненных по обвинению в саботаже.
…Весна 1945 г. Фон Брауну и его сотрудникам ясно — впереди плен, либо советский, либо американский. Вернер выбирает второе, видимо, понимая, что ему, штурмбанфюреру СС, несмотря на пользу, которую он может принести СССР как конструктор, не придется рассчитывать на снисхождение со стороны Москвы. Любопытно, что впоследствии этот его шаг одобрили даже представители советской космической отрасли. Так, после завершения полета «Аполлона-11», ознаменовавшего собой поражение СССР в «лунной гонке» с Америкой, один из руководителей этой отрасли пошутил:
– Это все Черток виноват (Б. Е. Черток — один из ближайших соратников Королева, изучавший вместе с ним в Германии трофейную немецкую ракетную технику. — Ю. К.). В 1945 г. он задумал украсть у американцев фон Брауна и с задачей не справился.
– И очень хорошо, что эта авантюра мне и Васе Харчеву не удалась. Просидел бы у нас фон Браун без толку на острове, потом отправили бы его в ГДР. Там как бывшего нациста никуда бы не допустили. А так с помощью американцев он осуществил не только свою мечту, но и мечту всего человечества, — с обидой ответил Черток[8].
Но до реализации той мечты было еще 20 с лишним лет. А пока 2 мая 1945 г. брат Вернера Магнус, свободно говорящий по-английски, встречается с представителями передовых американских частей и обговаривает условия сдачи в плен фон Брауна с его командой. «Семена» упали на более чем благодатную «почву». Свидетельство тому — приказ генерала Дуайта Эйзенхауэра, главнокомандующего экспедиционными союзными войсками в Европе и будущего президента США: «Арестовать более 400 ведущих исследователей и разработчиков из Пенемюнде…Идеи научных руководителей этой группы обогнали американские на 25 лет… Рекомендую 100 наилучших специалистов немедленно переправить в США…» Германские конструкторы как «хлеб и воздух» были нужны для «Проекта Гермес» — американской программы создания ракет дальнего радиуса действия для военных и научных целей.
Так фон Браун и 500 его коллег оказались в Соединенных Штатах, а вместе с ними и комплекты для сотни «Фау-2». Чтобы их перевезти, потребовался 341 железнодорожный вагон. Со временем в США были переправлены и семьи творцов этой машины. Первоначально работы немецких инженеров развернулись в штатах Техас и Нью-Мехико. На территории последнего располагался Уайт Сендз — основной ракетный полигон Соединенных Штатов, где в основном и проводились испытания «Фау-2». В Америке у ракет этого типа была куда более долгая, хотя и менее интенсивная жизнь, чем в Германии. В Рейхе с момента первого испытательного запуска «Фау-2» до падения Берлина прошло лишь два с половиной года, но за это время было произведено более 3000 пусков машины. В США не менее 70 «Фау» оторвались от земли, но на это ушло шесть с лишним лет — с апреля 1946 по сентябрь 1952 г. Большинство из них вместо боеголовок были оснащены научной аппаратурой для исследования верхних слоев атмосферы.
Несмотря на теплый прием, оказанный американским правительством немецким конструкторам, фактически они были на положении если не пленных, то «находящихся на привязи» (включая ограничение свободы передвижения) в течение пяти лет после прибытия в США. Лишь в 1950 г., когда конгресс и Белый дом поняли, что германские инженеры необходимы для развития долгосрочной ракетной программы Соединенных Штатов, фон Брауну и его коллегам был предоставлен официальный статус иммигрантов. Сам «отец» «Фау-2» стал гражданином США в 1955 г.
Но еще до этого в жизни Вернера случилось событие, без которого он вряд ли когда-нибудь мог сказать, что его жизнь наконец-то вошла в нормальное русло. Однажды, в феврале 1947 г., он исчез из Форта Блисс, местечка рядом с техасским городом Эль Пасо, где жили германские специалисты, и появился лишь через пару недель, но уже не один. Вместе с ним была та, что сопровождала его потом всю жизнь. Мария фон Браун, урожденная Квисторп, была его «полукузиной» — у них был общий дед. Тридцатипятилетний Вернер был старше ее на 17 лет и потом в шутку говорил, что захотел жениться на ней в тот момент, когда еще юношей держал ее на руках в церкви во время обряда крещения. Они прожили вместе 30 лет. В 1948 г. у них родилась первая дочь Ирис, через четыре года — Маргит, а в 1960 г. — сын Петер.
