По мнению Р. Медведева, статью Орлова «иначе как сознательным вымыслом, порожденным жаждой сенсации, не назовешь. Начать хотя бы с того, что Кацнельсон в 1937 году не был ни членом, ни кандидатом в члены ЦК ВКП(б). Арестовали перечисленных Орловым «заговорщиков» отнюдь не одновременно, причем никто из них не пытался скрыться. Например, Косиор был арестован через год после ареста Тухачевского. Если бы существовали фотокопии документов из «папки Виссарионова», хоть одна из них должна была бы сохраниться или же попасть за границу, ведь многие «заговорщики» вполне могли обеспечить сохранность или передачу зарубежным друзьям любого документа. Так что версия о заговоре высших военных и политических деятелей с целью военного переворота совершенно несостоятельна. К тому же трудно поверить, что до 1937 года никто в НКВД не пытался изучить столь важный архив. В статье Орлова очень много и других несообразностей, и вся она представляет собой не слишком ловко состряпанную фальшивку.»[546]
Р. Медведев вполне справедливо дает такую уничижительную характеристику версии Орлова. То, что писаниям последнего ни в малейшей степени нельзя доверять как, пусть субъективному, но все же достоверному источнику, видно хотя бы из такого пассажа, содержащегося в его статье: «В то время как Ленин руководил деятельностью партии из-за границы, Малиновский был главным депутатом в России и имел право принимать новых членов в Центральный Комитет партии, когда считал это необходимым. Именно Малиновский в 1912 году включил Сталина в состав Центрального Комитета. Сталин жил тогда в Санкт-Петербурге и в ряде случаев служил посредником между Малиновским и Лениным»[547].
Каждый мало-мальски знакомый с историей большевистской партии прекрасно понимает, что такие утверждения не имеют ничего общего с подлинными обстоятельствами дела. Никто, даже Ленин, не мог самолично решать вопросы о введении того или иного активиста в состав Центрального Комитета. Предположить, что этим «правом» обладал Малиновский, который сам только что на Пражской конференции был впервые избран в состав ЦК, — верх несуразности, если не идиотизма[548].
Подобного рода нелепости полностью компрометируют его автора. Не в меньшей мере они компрометирует и тех, кто в стремлении доказать причастность Сталина к работе на царскую охранку используют в качестве аргументов «факты», почерпнутые из таких или подобных им «исторических источников». Словом, «свидетельства» бывшего советского разведчика относительно истории сотрудничества Сталина с полицией — яркий, но отнюдь не единичный пример заведомо лживой фальсификации. Теперь остановимся еще на одном примере подобного рода. В некотором смысле он может служить вершиной пирамиды лжи, воздвигнутой усилиями фальсификаторов разного уровня профессиональной подготовки. Речь идет о так называемом письме Еремина — заведующего особым отделом департамента полиции начальнику Енисейского охранного отделения Железнякову. В этом письме сообщается о сотрудничестве Сталина с охранкой. Я думаю, что нет резона детально останавливаться на всех перипетиях, связанных с историей появления этого письма, с полемикой вокруг него, в которую были вовлечены многие видные западные советологи и представители российской эмиграции в западных странах. Отмечу лишь, что впервые оно было предано гласности Исаком Дон Левиным, экспертом по советской политике и автором одной из первых подробных биографий Сталина, изданной за рубежом. Приведем это письмо полностью, в том виде, в каком оно фигурирует в соответствующей литературе.
«М.В.Д.
Заведывающий особым отделом Департамента полиции
12 июля 1913 года
2898
Совершенно секретно
Лично
Начальнику Енисейского Охранного отделения А.Ф. Железнякову
[Штамп: «Енисейское Охранное отделение»]
[Входящий штамп Енисейского Охранного отделения:] Вх. № 65 23 июля 1913 года».
Милостивый Государь
Алексей Федорович!
Административно-высланный в Туруханский край Иосиф Виссарионович Джугашвили-Сталин, будучи арестован в 1906 году, дал начальнику Тифлисского губернского] ж[андармского] управления ценные агентурные сведения. В 1908 году н[ачальни]к Бакинского Охранного отделения получает от Сталина ряд сведений, а затем, по прибытии Сталина в Петербург, Сталин становится агентом Петербургского Охранного отделения.
Работа Сталина отличалась точностью, но была отрывочная.
После избрания Сталина в Центральный комитет партии в г. Праге Сталин, по возвращении в Петербург, стал в явную оппозицию правительству и совершенно прекратил связь с Охраной.
Сообщаю, Милостивый Государь, об изложенном на предмет личных соображений при ведении Вами розыскной работы.
Примите уверения в совершенном к Вам почтении
[Подпись:] Еремин».[549]
Мне представляется, что исчерпывающую экспертизу данного документа провели авторы статьи, из которой я и позаимствовал его. Будучи сами работниками архива и занимаясь изучением соответствующей проблематики, они заслуживают доверия как профессиональные специалисты. Мне остается лишь в конспективном виде изложить их аргументацию в связи с данным документом. Они пишут, что при внимательном рассмотрении документа встает много вопросов. Письмо направлено начальнику Енисейского охранного отделения Алексею Федоровичу Железнякову. И в одном этом обращении содержатся три ошибки, которые не мог бы себе позволить такой ас политического сыска, как полковник Еремин, якобы подписавший этот документ.
Во-первых, в 1913 г. Енисейского охранного отделения как такового не существовало. Был Енисейский розыскной пункт, и его заведующий имел статус помощника начальника Енисейского губернского жандармского управления. Заведующим Енисейским розыскным пунктом был действительно Железняков, но не Алексей Федорович, как указывается в документе, а Владимир Федорович.
Далее, обращает на себя внимание угловой штамп документа. В просмотренных за 1906–1913 гг; материалах особого отдела департамента полиции не встречается ни один штамп, который был бы идентичен (по расположению строк, шрифту) публикуемому документу. Нигде сверху штампа не указывалась подведомственность «М. В. Д.», так как особый отдел — структура департамента. «М. В. Д.» указывалось в том случае, если между особым отделом и МВД стояло название учреждения — департамент полиции. Со второй половины 1910 г. в переписке особый отдел пользовался бланком, где в штампе слово «заведывающий» было заменено на слово «заведующий»
Вызывает некоторое сомнение штамп входящей документации. Во всех жандармских учреждениях штампы входящей документации были с зафиксированной на каждый день датой, и только входящий номер заполнялся от руки. В данном случае и дата, и входящий номер — рукописные.
Авторы статьи указывают, что рассматриваемое письмо идет в учреждение с пометой «лично», которая не говорит о каких-то личных отношениях, а указывает на серьезность документа. В переписке такого рода необходимо указывать не только должность, но и чин Железнякова. Кстати, и в подписи эти моменты отсутствуют. Это наводит на мысль, что авторы фальсификации не были уверены или не знали, в каких чинах находились упоминаемые ими лица.
Далее, авторы обращают внимание на то, что в документе имеется несуразица с исходящим номером. Проведя сопоставления с другими документами полиции, они заключают, что из особого отдела не мог выйти документ с таким исходящим номером.
Анализируя текст самого документа, они отмечают, что согласно правилам дореволюционного правописания нигде в жандармской переписке не встречается такое написание отчества, как Иван Петрович, Михаил Васильевич, Иосиф Виссарионович. В документах указывается: Петров, Васильев, Виссарионов.
Вызывает сомнение арест Джугашвили в 1906 г. В публикации документа в журнале «Лайф» в 1956 году утверждалось со ссылкой на Л. Троцкого, что Сталин был арестован 15 апреля 1906 г. при раскрытии Авлабарской типографии в г. Тифлисе. Однако архив данными об аресте Сталина в 1906 г. не располагает. В документах за более позднее время арест его в 1906 г. никак не отражен, что вызывает сомнение в возможности его ареста в 1906 г. (в департаменте подобные вещи фиксировались скрупулезно).
В связи с провалом Авлабарской типографии в архиве имеется несколько дел, в которых фигурируют 17 человек, задержанных в разное время — с 15 апреля по 21 мая. Фамилия Джугашвили среди этих лиц отсутствует. Типография была захвачена 15 апреля 1906 г. Джугашвили в это время был в Стокгольме на IV съезде РСДРП, который открылся 10 апреля.
Не подтверждается версия о том, будто Сталин выдал Авлабарскую типографию. Судя по документам, типография была обнаружена случайно, никаких агентурных данных о ее существовании на территории Авлабара у жандармерии не было.
