После всего сказанного о голосе и песне снегиря, может быть, странным покажется, что эта птичка является одной из самых переимчивых и способных к заучиванию и высвистыванию различных мотивов и песенок. Ни одна из прочих наших птиц ни даже знаменитый искусник в этом отношении – скворец не способны так чисто, аккуратно и красиво насвистывать заученную мелодию, а иногда даже два или три мотива, как это делает снегирь, и не только самец, но и самочка (последняя, впрочем, немножко похуже). Мне привелось однажды слышать ученого снегиря, свиставшего военную «зорю»: это была такая прелесть, что нельзя было досыта наслушаться. Для обучения берутся молодые снегири, прямо из гнезда, прежде чем они еще выучатся летать. Главными условиями для достижения успеха в таком обучении являются, во-первых, огромное терпение, а во-вторых, умение чисто и хорошо свистать избранную для обучения мелодию, постоянно в одном и том же тоне, что очень нелегко и далеко не всякому дается. Большинство молодых снегирей довольно скоро и хорошо заучивают мотивы, но попадаются иногда и малоспособные, которые путают и скоро забывают выученное; с такими не стоит долго возиться: открыл окно, да и – с богом!
Снегирь водится почти по всей Европе. В Европейской России он встречается от Кольского полуострова до Кавказа. В южных наших губерниях эта птичка встречается только в виде зимнего гостя; в средней и северной России снегирь водится круглый год, проводя лето в тенистых лесах, а на зиму приближаясь к человеческим жилищам, от которых с наступлением весны снова откочевывает в леса, где и гнездится. Впрочем, изредка гнездующиеся парочки снегирей встречаются и в больших тенистых садах и парках[77].
Возвратившись с наступлением весны в свои родные леса, снегири вскоре приступают к постройке гнезда. Гнездо помещается на дереве обыкновенно невысоко над землей (от ½ до 1 сажени[78]) и состоит снаружи из искусно свитых, тонких сухих прутиков, а внутри выложено мягким древесным мхом, шерстью, волосками, нежными листиками лесных трав. В мае в гнезде уже можно найти четыре-шесть сравнительно маленьких бледно-зеленоватых или зеленовато-голубых яичек, испещренных лиловатыми, черными и красно-бурыми крапинками, пятнышками и жилками. Выкармливаются снегирята преимущественно мягкими и недозрелыми семенами различных растений; более жесткие семена размягчаются предварительно в зобу родителей.
По вылете из гнезда молодые еще долгое время остаются под надзором старших.
Осенью снегири сбиваются в небольшие стайки и с наступлением зимы, как было уже упомянуто, приближаются к человеческим жилищам. Здесь они кормятся ягодами рябины и другими древесными семенами, уцелевшими от клюва других птиц, не решающихся слишком приближаться к жилью человека. В начале зимы у нас можно видеть стайки преимущественно только красногрудых самцов; во второй же половине зимы к ним присоединяются также и самочки.
Отличительными чертами характера снегиря являются его большая доверчивость и добродушие. К поющему на дереве снегирю можно подойти довольно близко, не причиняя ему этим особенного беспокойства. Впрочем, нужно заметить, что в тех местностях, где снегирь подвергается гонению со стороны человека, он скоро начинает узнавать своего врага и вместо доверчивости выказывает уже осторожность, так что совершенно напрасно полагают, будто снегирь – глупая птица, как об этом, например, говорится в одной сказке:
Были тут чечетки – воробышкам тетки:
Были тут снегурочки – красненькие дурочки…
Совсем нет: добродушная доверчивость вовсе не служит непременно признаком глупости.
К весьма симпатичным чертам характера снегиря относится также большая его привязанность к другим снегирям – товарищам по стайке. Если один из членов стайки будет, например, убит из ружья, то остальные долго печалятся о потерянном брате, выражая это своими грустными, тревожными свистами, и долго не покидают того места, на котором погиб их товарищ.
Полет у снегиря легкий и красивый, волнообразными линиями. По земле он скачет короткими прыжками, довольно неуклюже. Спугнутого с земли снегиря легко узнать даже издали благодаря его белому как снег надхвостью, которое при полете «сверкает» на темном фоне земли или деревьев.
Пищу снегиря составляют главным образом семена различных трав, деревьев и кустарников, а также зернышки различных ягод, в особенности рябиновых. Самой мякоти ягод он не ест, а вылущивает только из нее зернышки. Зимой в тех местах, где растет рябина, всегда можно легко узнать о хозяйничании снегирей – по множеству разбросанных по снегу в растерзанном виде ягод рябины. Кроме того, говорят, что снегирь имеет также весьма непохвальную наклонность лакомиться распускающимися древесными почками фруктовых деревьев, вследствие чего он может являться иногда неприятным гостем во фруктовых садах. Некоторые ученые-птицеводы ставят это нашей милой птичке в большую вину, равно как и поедание семян лесных деревьев, и потому причисляют снегиря к числу вредных птиц. Но вряд ли это справедливо; по крайней мере, я с этим никак не могу согласиться. Во-первых, снегири никогда не являются в настолько значительном количестве, чтобы наносить большие уроны фруктовым садам, да и к тому же в большинстве случаев ко времени распускания фруктовых почек они удаляются в леса, на гнездовье, и лишь в исключительные годы попадаются в садах запоздалые стайки снегирей в то время, когда распускаются фруктовые деревья. Во-вторых, неужели серьезно можно ставить в упрек нашим милым снегурочкам поедание ими лесных древесных семян, количество которых совершенно ничтожно в сравнении с тем неимоверным количеством семян, которое урождается ежегодно в наших обширных лесах? Наконец, в-третьих, ведь чего-нибудь да стоят красота и милый нрав этой птички, украшающие нашу однообразную и осиротелую природу во время долгих зимних месяцев. Пускай нельзя назвать снегиря птицей полезной, но и причислять его к вредным будет также несправедливо.
В неволе снегирь очень легко и скоро приручается, выказывает необычайную привязанность к своему хозяину и вообще становится премилой комнатной птичкой. Его без особенного труда можно скоро приучить вылетать и снова возвращаться в клетку, садиться на палец и т. д. Только, к сожалению, снегирь теряет в комнате свою главную красу – красный цвет перьев. Впрочем, иногда при этом птица чернеет, что также выходит в своем роде красиво[79].
Кормить комнатных снегирей следует смесью семян (льняных, канареечных, овсяных, торичных, маковых с небольшой примесью конопляного), добавляя, когда это возможно, можжевеловые, рябиновые и другие ягоды.
Изредка встречаются снегири белоголовые, белокрылые и, наконец, как большая редкость, совсем белые.
О том, что снегирей ловят и стреляют для жаркого, не хочется даже и упоминать… На рынках в больших городах их продают иногда целыми вязанками…
Стыдно не тем, кто приносит их на рынок (это большей частью люди бедные и темные), а тем, кто их покупает и несет к себе на кухню для «паштета»!..
Мраком задернуты небо и даль,
Ветер осенний наводит печаль,
По небу тучи угрюмые гонит,
По полю листья – и жалобно стонет…
Н. Некрасов
В иные годы, поздней осенью или в начале зимы, налетает к нам стаями из далеких северных лесов близкий родственник снегиря – щур. Это довольно крупная[81], величиной с дрозда, коренастая птица, вся окрашенная в малиново-красный цвет, с двумя белыми поперечными полосками на крыльях и загнутым в крючок кончиком верхней части клюва (см. рис. на с. 81). У самок и молодых щуров (до одного года) цвет оперения красновато-желтый.
Родиной этой красивой птицы служат хвойные леса крайнего севера Европы, Азии и Америки, из которых она спускается на зиму в южнее лежащие страны (в Европейской России приблизительно до 35° северной широты), но далеко не каждый год. Правда, отдельные экземпляры щуров попадаются в северной половине России в зимние месяцы, если и не ежегодно, то уже в каждую более или менее суровую зиму; большими же стаями щуры спускаются к нам с севера весьма нерегулярно и иногда лишь через довольно большое количество лет.
Многочисленными стаями гостили у нас щуры в зиму 1879–1880 годов, очень суровую, изобиловавшую ягодами рябины, которой уродилось в лето 1879 года огромное количество и до которой щур большой охотник. В упомянутую зиму на десяток рябин небольшого садика перед окнами моей квартиры (в Лесном) усаживалось иногда позавтракать более полусотни щуров. И какое восхитительное зрелище представляли эти прелестные темно-красные птицы, красиво качавшиеся на тонких, покрытых инеем, ветках деревьев и освещенные солнцем февральского утра! В еще большем количестве объявились у нас щуры в декабре 1892 года. В том же году урожай на ягоды рябины также совпал с чрезвычайно суровой зимой, и с 9 по 14 декабря в парке Лесного института гостила стая из тысячи этих птиц, которая совместно с многосотенными стаями свиристелей в несколько дней уничтожили весь громадный урожай рябиновых ягод нашего парка.
