После прощального ужина в гостинице корпорации «Лаки» ко мне подошел замдиректора корпорации, чем-то напоминающий Аскара Акаева, и по-русски сказал:
— Вы хотели путешествовать Китай еще раз. Мы пригласи Вас. Вы пиши официальное письмо, и мы пришли официальное приглашение. Вы плати деньги за билет до Пекин и обратно, мы плати в Китае за все остальное.
Я долго тряс руку улыбчивого замдиректора.
На следующий день нас ждала Великая стена. Это действительно удивительное сооружение, туристов там бродит, как мух на разлитом варенье. Жаркий день, испарения и пыльное марево смазывали пространство гор, стена уползала вдаль жирной змеей, растворяясь в дымке.
На обратном пути мы заехали в какой-то заброшенный дворец. Наша машина остановилась на краю симпатичной деревеньки; прямо на шоссе крестьяне разложили кучи зерна, сушили и веяли его. Через дорогу начинался полуразрушенный дворец. Меня поразило отсутствие какого-либо сторожа. И отсутствие грязи, мусора, современных разрушений. Стены дворца, частично построенные из дерева, разрушились от времени. Сколько им лет? Я не мог определить на глаз, но ясно было что они очень стары. Древний сад одичал, я бродил по защитной стене, на которую нависали ветки деревьев, где-то совсем рядом слышались детские голоса. Ни во дворце, ни вокруг ни бумажки, ни соринки.
...А к китайской еде я быстро привык. Я не специалист в кулинарии и могу передать только свои впечатления.
Они вкратце таковы: пища в Китае необыкновенно вкусна и не требует какой-либо подготовки для перехода с нашей русской кухни. Преобладают овощи, хлеба нет вообще. Перед поездкой я представлял, что китайцы едят в основном рис. Теперь думаю, что мы в России едим его больше.
Как-то мы заехали поужинать в обычное кафе-забегаловку. Выйдя из машины, пошли по неоновой улице душного города. У одной из стеклянных витрин сидел на стульчике старик, он то ли охранял что-то, то ли еще что. На нем были шорты и майка, в руках он держал чашку с едой, не спеша управлялся палочками и при этом еще что-то мурлыкал себе под нос. Меня заворожил его вид. В нем было то, что, может быть, выражает нацию, национальный характер. Отношение к старости. С одной стороны, он вынужден трудиться, хотя у него далеко запенсионный возраст, но он явно счастлив. Счастлив, что здоров, что приносит в семью доход, что он нужен людям. Потому-то и распевал себе песню, не обращая внимания на суету города. Сидел на своем стульчике, пел и смотрел на черное южное небо...
Мы зашли в стеклянную дверь и оказались в большом просторном зале, уставленном столами. Повсюду сидели люди, бегали официанты, видны были повара на кухне. Мы сдвинули два стола и расселись. Как всегда, еды принесли очень много. Подали блюдо с едой непонятного вида.
— Что это? — спросил я Ли.
— Это бэнди. Бэнди осень кусно! Есть маленький бэнди, есть большой бэнди. Ешь бэнди, — ответил Ли.
Мне стало понятно, что надо есть. Я охотно подчинился. Так и не знаю, что же такое бэнди.
Но очень вкусно.
Владимир Рябков Фото автора
Когда в Белозерске сходишь с «Метеора» на берег, сразу понимаешь, что попал в настоящую глубинку. Четыре с лишним часа пути от Череповца и за все время ни одного города, заводской трубы или элеватора лишь села, деревушки, да одинокие церкви и водная гладь разлившейся Шексны, а потом — безграничье Белого озера. Можно приехать в Белозерск и автобусом, но поездка на автотранспорте меньше подходит к здешнему озерному краю. Железной дороги здесь нет вообще. Были планы построить, да помешала первая мировая война, а после о них и вовсе забыли...
Лишь скрип деревянных мостков, по которым выходишь в город, да крики чаек нарушают тишину, а к аромату свежести озерного воздуха примешивается разве что запах рыбы да леса, что грузят рядом в порту.
Уходит дальше в свой путь под вой сирены «Метеор», и кажется, что пенная лента за его кормой это последняя ниточка, связывающая вас с окружающим миром. Совсем недалеким до Москвы-то всего 600 километров, но здесь, в первый момент кажущимся несуществующим.
Дети, резвящиеся у огромного, с человеческий рост валуна и стоящей рядом старинной деревянной ладьи — символа Белозерска (город всегда жил торговлей и судоходством) вряд ли задумываются о том, что живут в одном из старейших русских городов и не обращают внимание на высеченную на камне надпись: «Град Белозерск основан в 862 году».
Именно к этому времени относится первое упоминание о Белозерске в русских летописях. Княжил тогда на Белоозере Синеус, один из трех варяжских князей, призванных править на Руси. Вскоре, правда, Синеус умер, и город перешел во владение его брата Рюрика — того самого, от которого берет свою родословную династия Рюриковичей, оборвавшаяся в 1591 году убийством в Угличе царевича Дмитрия.
Город Белозерск — в старину Белоозеро находился тогда в другом месте, на северном берегу Белого озера. В X веке он был перенесен на противоположный, южный, берег, к самому истоку Шексны. (Сейчас здесь, в поселке Крохино, стоит затопленная водой церковь). Но «странствия» Белозерска по берегам Белого озера на этом не закончились: в 1363 -1364 годах город сменил свое положение в третий раз — его перенесли на 17 километров к западу, где он находится и по сей день.
Последнее упоминание о «старом городке Белозерском» относится к 1398 году, когда он был захвачен и сожжен новгородским войском.
Белозерск старше Москвы, да и большинства других древнерусских городов. Однако, иногда даже возвышаясь и фигурируя в древних летописях X века наравне с Киевом, Великим Новгородом и Псковом, или становясь центром самостоятельного княжества, Белозерск никогда не превращался в крупный город, но и никогда не хирел настолько, чтобы перейти в разряд сел. Сегодня его вполне можно назвать самым маленьким древним городом России. Уникален город и тем, что несколько раз менял свое местоположение. Конец династии Рюриковичей, давшей начало Белозерску, ознаменовал наступление «смутного времени», которое для города обернулось единственным иноземным вторжением и разорением, которое он познал в своей истории. Белозерск всегда был дальней окраиной и, может быть, поэтому сохранил свое лицо.
Огромные земляные валы не спасли город от разорения поляками в 1612 году. Однако они — сегодня, хоть и осыпавшиеся, но достигающие высоты 20 метров зримо воплощают былую мощь и величие Белозерска. Деревянную крепость на валах больше двух веков тому назад разобрали — за ненадобностью, да и ветхой она стала. Но жители города до сих пор называют защищенную часть города Кремлем. Внушительно выглядит и ведущий к нему через ров каменный арочный мост. Березки у моста, веселая зеленая травка, сплошь покрывшая древние валы, тишина и малолюдье лишь усиливают ощущение дыхания веков, которым наполнен город. «Небольшой город очень богат церквами», — заметил в самом начале нашего века один посетитель Белозерска. Церковных храмов тогда в городе было семнадцать. Сохранились в центре Кремля могучий Преображенский собор (издали кажется, что его купол вырастает прямо из крепостного вала), и Успенская церковь, возведенная по указу Ивана Грозного, бывавшего в Белозерске. Этот первый каменный храм города, сооруженный вне Кремля, на самом возвышенном месте, и по сей день горделиво возвышается над Белозерском. Стоящий в нем на паперти большой колокол может поведать историю о давних торговых связях города местные купцы, которым очень понравился его звон, купили колокол в 1545 году в Пскове. Сохранилась церковь Всемилостивого Спаса со своими сверкающими изразцовыми украшениями и шатровой колокольней, видной чуть ли не отовсюду в городе, и деревянная церковь Ильи Пророка, будто выросшая из тех простых изб, что стоят рядом...
Белозерские церкви хранят и свои тайны. Сооруженную в 1810 году церковь Иоанна Предтечи упоминают не все путеводители по городу, ее не всегда показывают туристам. Церковь перестраивалась, ветшала, и лишь сравнительно недавно специалисты, благодаря обнаруженным в Москве чертежам, выяснили, что проект ее принадлежит В.И.Баженову. Но почему чертежи были воплощены в жизнь лишь спустя десять лет после смерти архитектора и в таком далеком, захолустном городке, как Белозерск, — это остается загадкой.
Маленький и все последние века заштатный Белозерск, деревянные окраины которого похожи скорее не на город, а на северные деревни с заборами, палисадниками и кое-где еще сохранившимися, пахнущими в дождь сырым деревом дощатыми настилами вместо мостовых — тем не менее воплощает в себе какую-то подтянутую аккуратность.
В Белозерске, районном центре Вологодской области, с населением 13 тысяч человек, не увидишь примет запущенной провинции, изуродованной неказистым индустриальным строительством и обветшанием — город выглядит вполне уютным и опрятным. Эта его аккуратность чувствуется даже в строгой, перпендикулярной планировке улиц. Одни идут вдоль озера и обводного канала, другие всегда выводят к воде. О ее близости то и дело напоминает шум моторки или катера, проплывающих где-то за домами, и этот шум более характерен для города, чем рев автомобильных моторов.
