«Затем он пригласил одного из ученых ислама и попросил его изложить мусульманское учение и обычаи». Их беседа подробно изложена в книге. Наконец царь приглашает ученого еврея, и после дискуссии с ним завершается первая часть книги. Заметим, что собеседники говорят один за другим. В общих дебатах никто из них не участвует.
Вторая часть «Кузари» начинается со следующей мизансцены: «Впоследствии, как известно из книг хазар, хазар открыл визирю тайну своего сна, в котором ему было много раз повторено веление искать образ жизни, угодный Богу, и пойти для этого в горы Варсан (Варачан, Варатан).
Они оба – царь и визирь – пошли в эти горы, которые находятся в пустыне, омываемой морем. Ночью они пришли к пещере, в которой каждую субботу собирались евреи; они открылись этим людям и там, в пещере, приняли их религию и были обрезаны. Затем они вернулись в свою страну и сохраняли в сердце веру евреев – они верили тайно, пока не нашли способ постепенно открыть свою тайну немногим избранным. Наконец стало их много, и их тайна стала явью. Они всех остальных ввели в веру евреев. Они привезли ученых и книги из разных стран и изучали Закон. Они победили врагов благодаря своей силе, и завоевали многие земли, и открыли сокровища. Их число умножилось и достигло нескольких сотен тысяч человек. Они любили Закон, и хотели иметь свою святыню, и сделали у себя Храм-шатер наподобие воздвигнутого Моисеем. Они чтили родившихся евреями и благословляли их имена. Так рассказывают их книги. Когда царь ознакомился с Законом и с книгами пророков, он сделал того раввина своим наставником и начал задавать ему вопросы, которые обычно возникают у евреев. Прежде всего он спросил об именах и атрибутах, относимых к Богу». С этого момента следуют вопросы и ответы – царь спрашивает, мудрец отвечает.
Первое впечатление от прочтения этих отрывков – они апокрифичны. Грубый супернатурализм сам по себе не обесценивает документ этого периода. Но то, что говорится о хазарах, вызывает сомнения в исторической основе истории. Они представлены имеющими место для поклонения, где читались молитвы и приносились жертвы еще до принятия иудаизма. Это нелегко согласовать с тем, что нам известно о тюрках-язычниках, кем, безусловно, были хазары до обращения. Трудно объяснить и присутствие рядом с царем «философа» – на его месте должен был находиться шаман. А то, что хазарский царь и его визирь согласились подвергнуться обрезанию от рук незнакомцев, вообще представляется невероятным.
Вместе с тем некоторые детали рассказа говорят о его объективности. Высокое положение визиря рядом с царем поразительно, учитывая то, что нам известно о хакане и беке хазар. Сцена в горах Варсана1 в представлении Галеви – в пустыне возле моря. Варсан – это, вероятно, Варачан – в восточной оконечности Кавказа2, идентифицируется с Северным Варатаном3, удобно расположенным рядом с Хазарией, но в то время еще не обязательно на хазарской территории. Пещера, в которой разворачивается действо, упоминается и в других источниках. А главное, в «Кузари» дана точная датировка событий – Галеви утверждает, что они имели место 400 лет назад, то есть в 740 году, что говорит об объективности повествования. Хотя сегодня мы не знаем, откуда у Галеви эта информация, вряд ли есть основания полагать, что он все придумал.
Скорее, у него имелись определенные источники, содержание которых он изложил. Он упоминает об «историях» и «книгах хазар», правда, не утверждает прямо, что пользовался ими. Он мог опираться и на устные источники. Ведь пишет же он в своей книге: «Вспомнилось мне однажды, что я слышал доводы ученого раввина…» Позже мы вернемся к его возможным устным источникам. А пока отметим, что его ссылки на «книги хазар», вероятнее всего, означают уверенность в том, что таковые по меньшей мере существуют. Нам известно утверждение автора «Фихриста», что хазары использовали в своей письменности еврейский шрифт4. Учитывая полное отсутствие хазарских документов у других посредников, мы можем предположить, что, если есть такие труды, о которых упоминал Галеви, они написаны еврейскими буквами. Однако согласно «Тарих-и Фахр ад-Дин Мубарак Шаху», написанному в 1206 году, хазары имели алфавит, похожий на алфавит русов. Группа греков, живших рядом, писала с использованием того же алфавита. Их называли греко-русами. Они пишут слева направо, и их буквы не соединяются друг с другом. Всего букв двадцать одна5. Современник Галеви Авраам ибн-Дауд уверяет, что люди хазарского происхождения в его время были в Толедо6. Иными словами, не исключено, что «книги хазар» с информацией об обращении их в иудаизм были доступны в Испании7.
Учитывая не подвергающееся сомнению существование «хазарской переписки» во времена Галеви, она была в руках испанских рабби на протяжении сорока или пятидесяти лет до опубликования «Кузари»8. Галеви мог о ней знать. Так ли это и в какой степени он мог ее использовать, рассмотрим чуть позже, когда будем обсуждать переписку, которая являлась обменом письмами между известным еврейским сановником Хасдаем ибн Шафрутом и хазарским царем Иосифом. Оба письма были написаны не позднее 961 года, оба на еврейском языке. Отметим, что выражение «книги хазар» неприменимо к хазарской переписке.
Возможно, «истории», о которых он упоминает, – то же самое, что «книги хазар». Можно предположить, что Галеви знал об утраченном повествовании Масуди, касающемся обращения хазар в иудаизм9, которое было написано в 943–944 годах и не было связано с хазарской перепиской. Говоря об «историях», он мог ссылаться на эту или другую аналогичную арабскую работу. Отметим, что Галеви не упоминает имени мудреца, в конечном счете обратившего царя в иудаизм. В других источниках его имя – Исаак Сангари. Если Галеви пользовался только текстами Масуди или других арабских авторов, а также, возможно, перепиской, он мог и не знать имени Сангари. С другой стороны, он сообщает информацию, которую едва ли мог узнать от Масуди, – дату обращения – 740 год. Крайне маловероятно, что утраченный текст Масуди, какие бы детали он ни содержал, противоречит его утверждению в «Мурудж ад-дахаб», что хазары стали иудеями во время халифата Гарун аль-Рашида (Гарун ар-Рашида). Если только эта дата не вымысел Галеви, что представляется маловероятным, он узнал ее не из арабских традиций, представленных Масуди, а из какого-то еврейского, возможно, хазарского источника10.
Один аспект хазарских «декораций» в книге Галеви безоснователен и привел к неудачным результатам. На титульном листе издания «Кузари» Баксторфа указано имя Р. Исаака Сангари как главного собеседника хазарского царя. Баксторф, видимо, сам пришел к такому выводу. Имя Сангари не подтверждается до XIII века, когда о нем упоминает Нахманид11. Шем Тоб Ибн-Шем Тоб (1430) утверждает, что Р. Исаак Сангари был «ученым, связанным с хазарским царем, который стал иудеем благодаря ему, и было это много лет назад в стране Тогарма [тюрок], как следует из определенных источников. Умные ответы рабби, показывающие его великое знание Закона, каббалы и других писаний, существуют в бессвязной форме на арабском языке. Иегуда Галеви, испанский поэт, нашел их и составил из них книгу на арабском языке, которая была переведена на иврит»12. После Ибн-Шем Тоба был Р. Гедалия (ок. 1587), который утверждал, что ответы Исаака Сангари были на хазарском языке13. Очевидно, Ибн-Шем Тоб имел в виду, что сущность ответов ученого хазарскому царю в произведении Галеви основывалась на ответах Исаака Сангари, который прежде был в Хазарии. Но, даже допустив, что доводы ученого на арабском языке (или, что уж совсем невероятно, на хазарском языке), составляющие большую часть «Кузари» – довольно-таки длинного произведения, – каким-то неведомым образом оказались в распоряжении Галеви, невозможно объяснить, как они попали к нему от Исаака Сангари или кого-то другого. Они явно были составлены самим Галеви, на основании его знаний иудаизма и того, что он слышал, – об этом говорил он сам. Здесь нет вопроса о прямой устной передаче большого числа действительных ответов. Ничто в «Кузари» не наводит на мысль, что автор имел перед собой список ответов. «Истории» и «книги хазар» вряд ли могли содержать точные ответы конкретного рабби, и должны относиться к хроникам и т. д., реальным или вымышленным.
Ибн-Шем Тобу решительно возражает Фиркович (XIX век). В письме, написанном в начале его примечательной карьеры, он высказывает мнение, что ответы Р. Исаака Сангари попали в руки Галеви, который, обнаружив, что они противоречат учениям раббинизма, перевел их на арабский язык в измененной форме14. Фиркович полагал, что Исаак Сангари был караимом – в соответствии с его теорией, что караимы покинули Палестину еще до Христа и пришли в Крым раньше, чем хазары15. Делая такие выводы, он опирался не только на тексты, но и на мнение своего учителя караима, которого он называет, и сообщает, что полностью с ним согласен16.
