«Да, конечно, ваши мореходы-северяне привыкли преодолевать ледяные ветры и волны высотой с гору, встречаться с ужасными морскими бестиями и даже пловучими ледяными горами, — вздыхал матрос с одного из оркнейских судов, разговорившийся с парнями с острова Фетлар. — Все это так, но нам приходится иметь дело с двуногими зверями — людьми, а это будет похуже всех ваших ужасов, вместе взятых. Взять хотя бы пиктов. Говорят, будто они — наши родичи, но никогда нельзя знать заранее, не захотят ли «братья» взять ваш корабль на абордаж, а вас самих отправить на съедение рыбам. Люди с побережья Ирландии на море не так опасны, но в кровожадности едва ли уступят им. Если вас захватят они, то им ничего не стоит вспороть вам брюхо и сделать из ваших кишок канат».
Всех собравшихся ужасно заинтересовало известие о том, что римляне, военные корабли которых патрулировали в британских водах к югу от Солвэй Фирт, вознамерились обосноваться во владениях альбанов, высадив отряд на острове Малл. Эту весть принес капитан одного из оркнейских судов, совершавшего плавание к югу от Солвэй под конвоем римской галеры.
С юга поступали и другие важные вести. Вновь прибывшие римские легионы и вспомогательные отряды кельтов оттеснили пиктов назад, к линии Клайд — Форт, где, по слухам, римляне задумали возвести новую стену (вал Адриана), чтобы отгородиться от пиктов. А при подобном раскладе силу пиктов теперь просто не останется времени и энергии на то, чтобы совершать набеги на Альбу.
У гостей с севера тоже было что порассказать, и капитан «Фарфарера» привлек всеобщее внимание, живо описывая плавание, которое он совершил прошлым летом в водах к северо-западу от Тили.
Лето в том году выдалось необычайно теплым, и полоса паковых льдов, которые обычно отделяли Тили от редко видимого невооруженным глазом, но всегда ощутимого присутствия Кроны, огромного массива земли далеко на западе, стала заметно уже и тоньше[29].
Как рассказал капитан: «Мы шли с большим грузом, и некоторые перелетные птицы улетели домой гораздо раньше обычного времени возвращения. Мне никогда не доводилось видеть, чтобы западные воды настолько очистились от льда. Поэтому я попросил парней помоложе, глаза у которых еще зорки, оглядеть Крону. Ее было видно даже лучше, чем с вершин самых высоких гор на Тили».
«Фарфарер» продолжал идти на запад; прошел еще день, миновала ночь. На второй день утром, когда полоса пакового льда преградила ему путь, корабль оказался в виду некой громадной земли. Земля эта, рассказывал капитан своим слушателям, была окаймлена горными вершинами, столь огромными, каких ему еще не доводилось видывать. А над ними высился самый грандиозный во всем свете ледяной массив.
Команде «Фарфарера» удивительно, прямо-таки сказочно повезло. «Окно», через которое они увидели эту величественную и вместе с тем загадочную страну, вскоре опять закрылось, и дыхание океана принесло в северные широты сырую, промозглую штормовую погоду, а паковый лед восстановил свое господство в море Кроны.
Обратное плавание «Фарфарера» со знаменитой торговой ярмарки к берегам Фетлара оказалось куда более скорым. Когда все приобретенные там товары были благополучно выгружены на берег, команда первым делом оттащила судно подальше от берега, вне досягаемости для высоких приливных волн, и опрокинула его кверху дном, превратив в импровизированный дом. И ладья, укрепленная на канатах из прочных моржовых шкур, спокойно противостояла напору ветров и бурь, налетавших с северо-востока, и поскрипывала, как раскудахтавшаяся наседка, над «выводком», приютившимся под ее хорошо просмоленным днищем.
Люди клана тоже готовились к зимовке. Торф, нарезанный кусками и на протяжении всего лета сушившийся на склонах окрестных холмов, хозяева собирали и укладывали штабелями возле стен своих жилищ, где он создавал дополнительную защиту от ветра и по мере надобности отправлялся в дымные очаги. Связки провяленной на солнце рыбы и тонко нарезанной баранины укладывались под навесы из каменных плит, хорошо защищавшие от дождя и снега, но не препятствовавшие доступу ветра, который выполнял роль естественного антисептика. Кладовые-ниши, устроенные в стенах домов, были доверху заполнены мешками с привозным зерном и бурдюками, испускавшими тяжелый запах топленого сала морского зверя и овечьего жира.
Как только на обширных морских просторах между Фетларом и Норвегией начинались первые «настоящие» зимние шторма, остров впадал в спячку. Полудикие местные овцы уходили подальше от побережья, исхлестанного всеми ветрами и волнами, ища укрытия в долинах глубинных районов острова. Пригревшись у очагов в своих темных и наполненных едким торфяным дымом жилищах, мужчины и женщины занимались будничными делами, ремесленничали, шили, а дети тем временем играли, загадывали друг другу загадки и слушали бесконечные истории и предания о далеком прошлом.
А глубоко за полночь, когда от торфяного брикета в очаге оставалась лишь белесая кучка золы, а масляные плошки переставали даже чадить, людям снились сны о прекрасных весенних днях. А капитан «Фарфарера» видел во сне Тили… а иногда — огромную, пустынную и покрытую льдами землю, которую люди называли Крона.
Остров Шетланд. Моуса Броч стоит на этой земле не менее восемнадцати веков.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
ВОЗВРАЩЕНИЕ АЛЬБЫ
НА ПРОТЯЖЕНИИ БОЛЬШЕЙ ЧАСТИ III в. н э. НА СЕВЕРО-ВОСТОКЕ АТЛАНТИКИ царила холодная, промозглая штормовая погода, что делало жизнь скотоводов и мореходов-альбан еще более трудной и суровой. Но зато их жизнь в эту эпоху была более или менее мирной.
Пикты были слишком поглощены конфликтом с римлянами, чтобы позволить себе тратить время и силы на походы против Альбы. Кельты Британии не представляли больше серьезной угрозы, поскольку они в большей или меньшей степени были вынуждены подчиниться Риму. Ирландцы представляли опасность для мореходов, прибывавших на торговые базы в южной части Оркнейских островов, лишь тогда, когда те проходили в непосредственной близости от берегов Ирландии, однако Рим, стремившийся во что бы то ни стало не допустить прекращения притока «валюты» с севера и потому ревниво охранявший берега своей провинции Британии, сумел стать владыкой здешних морей и положить конец морским рейдам ирландских и пиктских рейнджеров.
Однако примерно в конце III в. подобное положение дел начало меняться. Оказавшись на суше загнанными в тупик в результате совместных действий римских легионов и кельтских боевых дружин, опиравшихся на форты и мощные стены, пикты попытались перехватить инициативу на море. Будучи издревле искусными мореходами, они решили посвятить все свои дарования созданию небольших военных кораблей, оказавшихся в бою настолько эффективными, что римляне отплатили им своеобразным «комплиментом», начав… копировать суда пиктов.
Римляне называли такой корабль пикта. Он имел узкий деревянный корпус и передвигался с помощью десяти пар гребных весел, а при попутном ветре — паруса. Корпус, парус и даже одежда гребцов были камуфляжного сине-зеленого колера, издали практически сливавшегося с цветом моря. Корабли эти или, лучше сказать, ладьи имели низкую осадку и были практически незаметны издали. Целые тучи этих быстроходных и очень маневренных суденышек, нападая всегда из засады, атаковали большие, но тяжелые и неповоротливые корабли римлян, приближаясь к ним вплотную, прежде чем римские матросы успевали схватиться за мечи. Вероятно, пикты обладали тем преимуществом, что поневоле извлекли все, что только можно, из кровавых уроков, преподанных флотом Цезаря их предкам в сражении при Морбиган Бэй еще на их прежней родине — Арморике.
Хотя маневренность пикты была не единственным фактором успеха, владычество римского флота в водах Британии было поколеблено. К началу IV в. Римская империя утратила контроль над морскими путями. Отряды пиктов совершали дерзкие рейды далеко на юг, вплоть до берегов Бристольского пролива, а на севере, по всей видимости, до побережья Тили. Кельты из Ирландии, плававшие как на обтянутых шкурами судах альбанского типа, так и на деревянных ладьях, опять начали тревожить своими набегами не только общины альбан на берегах Гебридского моря, но и романо-британских кельтов, живших на западном побережье острова Британия.
Нашлись и другие хищники, готовые воспользоваться упадком римского могущества. У юго-восточных берегов Британии появились ладьи саксов, обосновавшихся на всем восточном побережье острова. А вскоре саксы достигли берегов Альбы и Северных островов. Существует как минимум один броч, сохранивший следы захвата его в IV в. Люди, искавшие укрытия за его стенами, по всей видимости, чувствовали постоянную угрозу со стороны пиктских, ирландских или сакских мародеров. Вероятно, в Британии в те времена назревали весьма неприятные события.
