Это был весьма опасный бизнес. Норманны в лучшем случае были ненадежными торговыми партнерами, а в худшем стремились попросту захватить силой все, что могло им приглянуться, будь то товары, люди или, наконец, корабли. Торговля с Норвегией была занятием крайне рискованным, на которое можно отважиться, если ничего другого просто не было.
Более того, норманны были людьми весьма переимчивыми. Я убежден, что контакты с альбанами и сам вид их морских кораблей и ладей стали важным, а возможно, и решающим фактором, побудившим норвежцев перейти от плаваний в прибрежных водах к дальним морским походам. Подобный переход начался примерно с конца VI в. и завершился тем, что скандинавы вскоре стали самыми грозными и беспощадными морскими разбойниками всех времен и народов.
Кроме того, в то время климат Северной Атлантики претерпел резкие положительные изменения. Из десятилетия в десятилетие климат в здешнем регионе становился заметно теплее, суше и солнечнее. Это позволило земледельцам вновь взяться за плуг и распахать свои заброшенные было поля, а рыбакам — чаще выходить в море и не зависеть от прихоти штормов.
В окрестностях Тили (Исландии) арктические паковые льды отступили настолько далеко на север, что с острова их стало практически не видно. Вместе со льдами ушли и грозные северные медведи, самки которых прежде часто приплывали на дрейфующих льдинах на юг, где, выбравшись на берег, давали жизнь потомству.
Изменения климата коснулись и других морских млекопитающих. Так, например, нарвалы, спирально закрученные бивни которых были в числе продуктов северного «экспорта», всегда пользовавшихся повышенным спросом, покинули заметно потеплевшие воды вокруг Тили. Перестали встречаться в здешних местах и громадные стада северных тюленей — лысунов (гренландских тюленей) и хохлачей, — от которых не так давно паковый лед к северо-западу от Тили казался сплошь покрытым черными пятнами.
В довершение всех несчастий поголовье тилльского (гренландского) моржа, который некогда в обилии встречался в этих водах, в результате многовекового хищнического промысла резко сократилось. Численность моржей из поколения в поколение снижалась, пока люди, способные хоть немного заглянуть в будущее, не поняли, что рано или поздно моржей в водах вокруг Тили не останется совсем.
Между тем жизнь на самом острове была, что называется, на подъеме. Березовые рощи тянулись в бледно-палевое небо, а половодье буйных трав и всевозможных цветущих растений охватило нижние участки склонов холмов, образованных лавой. Каждую весну в эти места откуда-то с юго-востока прилетали все более и более многочисленные стаи лебедей, диких гусей и уток, вивших гнезда и устраивавших настоящие птичьи базары на землях, обнажившихся после отступления материковых ледяных плит.
Но на Тили оставались далеко не все перелетные птицы. Многие стада лишь наслаждались кратким отдыхом, а затем продолжали свой путь дальше — на запад.
За их отлетом можно было наблюдать вблизи. Хотя земли на Тили становились все более привлекательными для земледельцев, добытчики северной «валюты» почти утратили интерес к острову. Теперь их влекли к себе земли, лежащие где-то там, на западе, куда улетали огромные стаи птиц. Потенциальные обширные охотничьи угодья в тех краях стали еще более привлекательными после того, как широкая полоса арктических паковых льдов, долгие века лежавшая непреодолимой преградой между водами Тили и Кроной, растаяла.
Природа и животный мир быстро менялись; то же самое происходило и в мире людей. Во второй половине V в. прежний pax Romana на Британских островах рухнул, погрязнув в болоте локальных войн и междоусобиц, восстаний и кровавых распрей. Даже христианские зилоты — ревнители новой религии, заходившие далеко на север, — не могли найти хоть сколько-нибудь спокойных мест, за исключением почти неприступных скальных островков и утесов вокруг побережья Британии, где они получали возможность умерщвлять собственную плоть так, как им нравилось. Что же касается плоти земледельцев, скотоводов, рыбаков, мореходов, ремесленников и прочего простого люда, то ее более чем успешно умерщвляли банды мародеров, утверждавших всевластие хаоса и смерти.
В результате распада Римской империи даже Пиктленд, которому ценой свирепого сопротивления удалось удержать римлян на побережье, рухнул и распался. В середине V в. пикты подвергались нападениям практически со всех сторон.
Далриадские скотты из Ирландии захватили полуостров Кинтайр, а также острова Айле,
Юра и Арран и угрожали дальнейшими вторжениями. Не лучше обстояли дела и на юге. Там, в 429 г., вскоре после ужасных «варварских» вторжений в Англию, пикты потерпели сокрушительное поражение от римско-британской (то есть, по сути, кельтской) конфедерации. В результате этой катастрофы возникли два королевства бриттов: Стретчклайд и Манау Гододдин, вклинивавшихся в глубь исконной территории Пиктленда. События приняли худший оборот, когда королевство Манау Гододдин, в свою очередь, оказалось проглоченным англами — весьма воинственными интервентами, переправившимися в Британию с южного берега Ла-Манша. Воспользовавшись очередным несчастьем, обрушившимся на их исконного врага, альбаны тотчас захватили пиктские владения к северу от Глен Альбин.
К концу VI в. территория Пиктленда уменьшилась до части Шотландии между перешейком Клайд — Форт и Глен Альбин, за вычетом большого клина западного побережья, захваченного скоттами.
Ирландцы были не в состоянии воевать с пиктами. Однако они тоже не упустили случая напасть на Альбу. В ирландских хрониках есть запись о том, что в 568 г. Коралл Далриадский, объединив свои силы с другим ирландским королем, предпринял совместную атаку на Западные острова, которые, по всей вероятности, включали в себя большую часть Гебридского архипелага. Затем, предположительно в 578 или 580 г., король далриадов Эдан Мак-Габрэйн «осуществил экспедицию на Оркни». Нет никаких сомнений, что за каждым из подобных документально зафиксированных походов стоит еще несколько вооруженных акций. И островитяне-альбаны вновь были вынуждены искать защиты у своих давних союзников. Во второй половине VI в. многие старинные брочи были спешно отремонтированы и обнесены кольцом дополнительных укреплений: валами, рвами с водой и прочим, внутри которых были возведены скотные дворы и другие хозяйственные постройки.
Постоянные набеги ирландских кельтов явились своего рода катализатором для необычайного и во многом загадочного восстановления дружеских отношений между альбанами и пиктами, происшедшего примерно в то же время. Единственным письменным свидетельством этого события является упоминание о нем в «Житии святого Колумбы» («Vita Sancti Columbae»), написанном священником по имени Адомнан в конце VII в.
В 565 г. Колумба, занимавший пост аббата (настоятеля) могущественной церковной конгрегации на острове Айона, посетил Брудея, короля «северных пиктов», в его собственной столице, находившейся у северо-восточной оконечности Глен Альбин[31]. Причины, побудившие Колумбу, рискуя жизнью, отправиться в столь долгий путь в самое сердце страны, исконно проявлявшей непримиримую враждебность к кельтам и всему кельтскому, не вполне ясны, но можно предполагать, что им двигало желание распространить там ирландскую[32] версию христианства, прежде чем его британский вариант, уже активно пробивавший себе дорогу на север, найдет приверженцев среди подданных Брудея.
Брудей проявил интерес к проповеди христианства, с которой выступал Колумба, хотя тесть короля ратовал за изгнание миссионера-кельта. Во время своего пребывания при дворе Брудея Колумба встретил «короля-вассала» с Оркни, пользуясь поддержкой которого он смог без помех продолжить свою миссионерскую деятельность на некоторых из Северных островов.
Не понимая чужого для них языка, на котором говорили подданные короля Брудея, кельтские проповедники обращали их в христианство, прибегая к помощи переводчиков. Последние сообщали, что Брудей Мак-Мэлхон (как гости именовали его на гэльский манер) был монархом обеих — северной и южной — частей страны, которую иноземцы прежде именовали Пиктлендом, но которой теперь возвращено ее древнее название — Альба. Итак, колесо истории описало полный круг.
И хотя нам трудно судить, каковы были мотивы и детали этого загадочного сближения между альбанами и кельтами, которые на протяжении шести веков вели непримиримую вражду друг с другом, мы вполне можем сделать некоторые выводы.
Пикты были оттеснены со своих земель на юге и западе под натиском трех могущественных сил и постоянно враждовали с альбанами на севере. Таким образом, для них было жизненно необходимо заключить союз хотя бы с одним из своих главных антагонистов. Альбанов и пиктов сближали общие расовые, этнические, языковые и культурные корни, тогда как кельты и англы и для тех, и для других были чужаками во всех смыслах этого слова. В свою очередь, альбаны должны были отдавать себе отчет, что кельты тоже со всех сторон окружены врагами и, кроме того, им угрожает новая опасность, на этот раз исходящая с далекого северо-востока.
