Термин модернизация значительно более многозначен и употребляется, даже в рамках одной дисциплины – социологии, в самых разных значениях. Так, его используют вообще для обозначения эпохи, начавшейся в истории человечества с индустриализацией, и для определения аналогичных процессов социальных изменений в какой-либо одной стране или отдельном обществе.
В качестве элементов общей модернизации выделяют модернизацию:
• политическую, связанную с развитием политических институтов и демократических механизмов;
• культурную, порождающую утрату религией прежнего социального значения;
• экономическую, выраженную в возрастающем разделении труда, совершенствовании технологии и управления;
• социальную, обусловленную ростом грамотности, урбанизацией и др.
Следует подчеркнуть, что сама социология появилась как наука на начальном этапе модернизации и благодаря ей. В западной социологической литературе содержание процесса модернизации часто определяют в духе немецкого ученого Ф. Тенниса как переход от традиционного общества – общины («Gemeinschaft») к современному обществу – «Gesellschaft» (1887). По его мнению, в общине люди были объединены, несмотря на разделяющие их факторы. По мере того как люди начинают преследовать личные материальные интересы, они в современном обществе становятся разделенными, несмотря на объединяющие факторы. Социальные связи приобретают обезличенный характер, семейные и дружеские отношения отступают на второй план.
Э. Дюркгейм видел основной источник модернизации в развитии разделения труда, специализации экономической деятельности (1893). В отличие от Ф. Тенниса, он рассматривал модернизацию не как утрату общины, а как переход к общности (обществу), базирующейся на экономической взаимозависимости. Современные общества объединяют не сходства, а различия: специализированный труд делает людей зависимыми от других.
М. Вебер определял суть происходящих изменений как победу рационального мышления над традиционным мировоззрением. В до-индустриальных обществах традиции препятствуют эффективному развитию.
К. Маркс соглашался с Ф. Теннисом, что современность ослабляет малые сообщества (общины), с Э. Дюркгеймом – что она усиливает разделение труда, и с М. Вебером – что способствует развитию рациональности. Однако все эти факторы являлись для него лишь условиями процветания капитализма, и сама индустриальная революция была капиталистической. Таким образом, современность в парадигме социального конфликта – это классовое капиталистическое общество с ярко выраженным социальным неравенством.
Структурный функционализм связывает модернизацию с развитием массового общества, т. е. общества, в котором традиционные социальные связи ослаблены экономикой и бюрократией. Основными признаками являются качественное возрастание масштабов современной жизни и непрерывное расширение государственных институтов. Величина современных обществ, сложная их организация и социально-культурное многообразие уничтожают традиционные ценности и семейные формы, делая людей изолированными и бессильными.
Питер Бергер выделил четыре особенности модернизации (1977):
1) ослабление небольших традиционных сообществ;
2) расширение возможностей личного выбора («индивидуализация»);
3) усиление социального разнообразия, обусловливающего возникновение различных убеждений и форм поведения;
4) ориентация на будущее и возрастающая роль времени. В частности, он подчеркивает, что хороший показатель степени модернизации общества – количество людей, носящих наручные часы.
Наряду с понятием модернизации как следствия индустриальной революции в 90-х гг. XX в. появился термин постмодерн, использующийся для определения специфики социальных и культурных форм постиндустриальных обществ. Это понятие еще более многозначно, как разнообразны и концепции приверженцев постмодернизма. К общим чертам можно отнести лишь весьма критический подход к современности, которая не обеспечила решение важнейших проблем человечества, к идее прогресса и к науке в целом.
48. Россия и мировое сообщество
На пороге XXI в. проблема будущего России и ее места в мировом сообществе приобрела особую актуальность. Отчасти это связано с современным состоянием российского общества, отчасти – с тенденциями трансформации мирового сообщества на пути глобализации.
Ряд специалистов справедливо отмечает, что современная Россия – это одновременно и единая, и фрагментарная социальная общность, охваченная разноплановыми конфликтами. За последние пятнадцать лет катастрофически выросла смертность населения, произошло снижение жизненного уровня и продолжительности самой жизни. До недопустимо высокого, с точки зрения обеспечения социального спокойствия общества, выросло социальное расслоение. Даже по официальным данным децильный коэффициент, характеризующий социальное неравенство, достигает 24–28 (см. вопрос «Неравенство и социальная стратификация»). В цивилизованных странах превышение этим показателем границы в 8 пунктов считается угрожающим для сохранения социального мира.
При этом Россия является потенциально самодостаточной, богатейшей страной мира, обладающей 10 % территории Земли при 2,4 % населения планеты. В нашей стране сосредоточено более 20 % мировых запасов сырьевых ресурсов, в том числе – 45 % природного газа. Геополитическое и географическое положение России уникально. Оно позволяет кратчайшими путями связать Запад и Восток, Европу как представителя благополучного Севера и Юг.
Вместе с тем за годы реформ разрыв между реальным потенциалом России и уровнем жизни российского населения продолжает существовать и углубляться. Понятно, что проблемы России проистекают не из недостатка ресурсов, а из-за недостатка умения «комбинировать» эти ресурсы, т. е. удручающего уровня управления. Если вспомнить историю модернизации ныне высокоразвитых индустриальных стран, следует учесть, что она, в значительной степени, была достигнута интенсивным развитием социологии, обеспечивавшим научное осмысление настоящего и будущего модернизируемых обществ на социетальном уровне. Помимо этого, общепринятым в настоящее время является мнение, что достижения высокоэффективного западного современного менеджмента были обеспечены широким практическим приложением социологических знаний в экономике.
Можно сказать, что сейчас для России снова стал актуальным классический контовский рецепт: «…чтобы вылечить больное общество, надо создать точную науку об обществе и открытые ею законы преподавать в школах и университетах, чтобы люди научились правильно и разумно строить свои взаимоотношения». Вместо этого в последние годы происходит снижение статуса социологии в высших учебных заведениях – перевод ее из обязательных дисциплин в факультативные, уменьшение количества часов на лекционные и практические занятия. Возможно, это происходит потому, что российские чиновники разных уровней социологию сами не изучали.
Ситуация с мировым сообществом также складывается непросто. Во-первых, оно принципиально неоднородно. И. Уоллерстайн, разработавший теорию мировой системы (мир-системы), выделил три группы стран глобального экономического и политического сообщества: «центр», «периферию» и «полупериферию». Первая группа, состоящая из стран-лидеров, доминирует в мировой экономике и эксплуатирует периферию и полупериферию. Периферия снабжает центр сырьем и ресурсами. Страны полупериферии занимают промежуточное положение.
Сторонники теории глобализации утверждают, что не только периферия никогда не сможет достигнуть уровня развития стран центра, но и полупериферия также не имеет особых шансов на это. И с течением времени отставание будет только увеличиваться. К числу главных следствий относится появление так называемых конченых стран, утрачивающих не только свои интеллектуальные ресурсы через их эмиграцию в страны-лидеры, но и саму способность их воспроизводить.
Остается надежда, что будущее место России в «мировом сообществе» еще не определено безвозвратно, хотя ряд таких неоднозначно оцениваемых действий властных органов как, например: вступление в ВТО, в Болонский процесс, планы прогрессирующего вывоза невосполняемых сырьевых ресурсов и др. не внушает оптимизма.
49. Методы социологического исследования
Метод в социологии – это способ построения и обоснования социологического знания, или, иначе, последовательный план проведения исследования. В значительной степени метод зависит от исследуемой социальной проблемы, от теории, в рамках которой обосновываются гипотезы исследования, и общей методологической ориентации.
Так, в частности, существенно различаются методические подходы структурных функционалистов и интеракционистов. Если первые получают эмпирические данные «жесткими» опросными методами, строят таблицы и формулируют выводы, то вторые изучают, каким образом люди конструируют свой мир, с помощью «мягких» методов – наблюдения, бесед и т. п.
