• существо, уничтожающее все вокруг (homo barbarus);
• микрокосм (Помпонацци);
• великое чудо (Помпонацци);
• существо, пребывающие между ангелом и демоном (Фома Аквинский);
• существо между ангелами и животными (Мирандола);
• существо, стремящееся быть собственником (Макиавелли);
• существо свободное (Рафаэль);
• существо трудолюбивое (Д. Бруно);
• индивидуалист и эгоист (Гоббс);
• существо дисциплинированное (Локк);
• продукт воспитания (Гельвеций);
• носитель собственного интеллекта (Гольбах);
• существо добродетельное (Сен-Симон);
• то, что сделало из него воспитание (Кант);
• творец собственного «Я» (Фихте);
• создатель орудий (homo faber) (Н.А. Бердяев);
• размышляющий человек – просто испорченное животное (Руссо);
• существо, которое ощущает собственное бытие как проблему (Фромм);
• живое существо, которое может сказать «Я» (Фромм);
• животное, подобное другим (Тейяр де Шарден);
• животное, способное обещать (Ницше);
• даже вечность вложил Творец в их (людей. – И.П.) сердца (Екклезиаст);
• человек есть существо, которое погребает (Н.Ф. Федоров);
• носитель сословных традиций (Гегель);
• существо, расшифровавшее собственный генотип;
• видимая и невидимая натура (Сковорода);
• человек – играющее животное (Ч. Лэм) и т. д. и т. п.
Совершенно невообразимый конгломерат определений появился, когда дополнительные основания для выведения сущности человека стали искать в самом человеке. Здесь пригодилось все: как он ест, спит, как одевается, рассуждает, как относится к животным и т. п.:
• человек есть то, что он ест (Л. Фейербах);
• человек есть то, как он одет (расхожая мысль);
• человек есть то, что он из себя сделал (Ларошфуко);
• человек – это поступок (Фучик);
• ценность человека познается после его смерти (индийское изречение);
• человека выказывает власть (Питтак);
• человек есть существо, недовольное самим собой и способное себя перерастать (Н.А. Бердяев);
• человек есть существо противоречивое и парадоксальное, совмещающее в себе полярные противоположности (Н.А. Бердяев);
• человек – это его вкус (расхожее мнение);
• земля имеет кожу. У этой кожи есть болезни. Одна из них называется – человек (Ф. Ницше);
• земной человек – это слабая душа, обремененная трупом (Эпиктет);
• человек – это величайшая скотина в мире… (В. Ключевский);
• отличительное свойство человека – желать непременно все начинать сначала. (Гете);
• человек – самое тщеславное из животных, а поэтому – самое тщеславное из людей (Гейне);
• ничего нет более жалкого и более великолепного, чем человек (Плиний Старший);
• человек – самое злополучное и хрупкое создание и тем не менее самое высокомерное (Плиний Старший);
• и раскаялся Господь, что создал человека на земле, и воскорбел в сердце своем (Бытие, 6);
• человек и очень ограничен, и бесконечен, и мало вместителен, и может вместить вселенную (Н.А. Бердяев) и т. д.
Эти определения взяты из многих источников. Из-за огромного количества материала, собранного для этой книги, ссылки сведены до минимума. Идея автора – иметь достаточные основания для корректного анализа.
РБ
Зачем нам это знать?
Немного расширим и прокомментируем отдельные определения. И прежде всего зададимся вопросом – чем объясняется постоянный интерес к проблеме человека? Не чем иным, как постоянным изменением места человека в окружающем мире и, следовательно, необходимостью постижения непрерывно меняющейся человеческой сущности.
Что только ни делалось для этого за истекшие 4 тысячи лет! Но постичь сущность человека никому не удалось. Слабая наука додумалась лишь до того, чтобы разделить человека на «сферы», которыми по отдельности могли бы заниматься ученые. Грубо говоря, преуспели: медики получили тело, биологи с физиологами – клетки, педагоги – … А что получили педагоги?.. Чем занимались философы?
РБ
Знаем или предполагаем?
Поостережемся называть знанием все, что написано о человеке. Истина одна, и ее следует искать.
Принято начинать с истоков. Только где эти истоки? Смутно мерещатся в тумане тысячелетий доисторические цивилизации – Древняя Греция, Шумер, Египет, Индия. Долетевшие до нас микроскопические осколки их мудрости плохо воспринимаются современными знатоками человека: блажь все это, говорят они, мистика и мракобесие. А наука верит фактам. Вот расшифруем геном – поймем. Расшифровали, но не поняли, и что с этим делать дальше, никто не знает. Узнали попутно, что геном мыши на 80 % совпадает с геномом человека. Приблизило ли нас это знание к разгадке тайны человека?!
Уже в ранней греческой философии пытались постичь человека. Но дальше того, что он «микрокосм» – существо, не уступающее по сложности самой Вселенной, – не пошли. Исходную идею софистов сформулировал Протагор (ок. 490–410 до н. э.), который утверждал, что человек есть мера всех вещей: «существующих, что они существуют, и несуществующих, что они не существуют». Поворот от космологических сюжетов к антропологической проблематике осуществили софисты и Сократ (470–399 до н. э.).
Сократ попытался обнаружить объективное содержание человеческого сознания, надеясь выйти на сущность человека. Но дальше изречения «Познай самого себя» не пошел и он, умнейший из людей.
Поиски Сократа продолжил Платон (428–348 до н. э.), который попытался посмотреть на человека абстрактно, как бы с высоты птичьего полета, что по силам только тому, кто сам не есть человек. Человек же на все смотрит по-человечески и все измеряет по своим меркам. Поэтому ему никогда не выйти за пределы человеческого понимания. Платон вышел за пределы чувственного мира и многообразия изменчивых вещей и сделал вывод о существовании неизменного, сверхчувственного мира идей. В человеке, как и во всем сущем, он обнаруживает две сферы: бессмертную, единую и неделимую душу, которая является идеальной сущностью человека, и смертное, тленное тело. Платон определяет природу человека с точки зрения того, каким он должен быть, и потому большое внимание уделяет воспитанию, призванному изменить природу человека и его предназначение.
Аристотель (384–322 до н. э.), как суровый логик, преуспел в познании человека еще меньше, потому что брал его таким, каков он есть в действительности, и человек этот ему так не понравился, оказался таким несовершенным, что философ с отвращением требует совершенствования природной организации человека, признавая ум и интеллектуальную деятельность высшей формой жизни.
«Ищу человека», – отвечал Диоген, бродивший ярким солнечным днем с зажженным фонарем, на вопрос любопытных, что он ищет. «А мы тогда кто?», – удивлялись простофили.
Поиски сущности человека зашли в тупик. Наступило долгое историческое затишье. «Не знаем и никому не советуем размышлять на эту тему, ибо тайна сия велика есть», – отвечали церковники своим прихожанам.
Размышлять о человеке позволено было только посвященным. И они старались, как могли. Что-то объясняли, но больше, кажется, скрывали или нарочно излагали в таких выражениях, чтобы простой смертный ничего уразуметь не мог. Поясню этот момент.
После сенсационных предположений современной науки, которая говорит о существовании на Земле многих цивилизаций и об абсолютных знаниях, дарованных Всевышним первым земным людям, уже не кажутся бессмысленными действия отцов Церкви, инквизиции, стремящихся затормозить распространение знания. Прежние цивилизации погибли потому, что не сумели правильно распорядиться эти знаниями. Они попали в руки несовершенных людей и привели в конечном итоге к печальным последствиям. Цивилизации погибли. Вероятно, и тогда, как теперь, все, что открывают ученые, превращается в оружие, которое всегда почему-то оказывается в руках наименее достойных представителей рода человеческого. Понимаем: знание без нравственного смысла – меч в руках сумасшедших.
О том, что Земля вертится, знали те, кому было открыто знание, и до Галилея. Не было открытием для посвященных в тайну и прозрение Д. Бруно, равно как и все другие последовавшие после научные открытия. Но знали древние хранители и о несовершенстве человека, о том, что слабый «мыслящий тростник» весьма склонен лелеять свои амбиции, принимать быстрые и неправильные решения, действовать сослепу, опрометчиво и неразумно. Умножая знания, оскудевший нравственно человек только приближает свою кончину и неизбежную гибель всей цивилизации. Такие примерно предположения возникают у нас после знакомства со старинными философскими и религиозными трактатами, истолкованием которых заняты сегодня целые научные сообщества. Герменевтика (искусство толкования текстов) как научная отрасль утверждается, а при действительно прогрессивном развитии знаний о человеке она не должна была появиться вообще.
