Выживать в таких условиях представлялось возможным только общинами, где непререкаемым авторитетом пользовались старейшины (обычно старшие и по возрасту), остальные составляли и формально, и по существу одну большую семью (группу родственников) в несколько десятков или сотен человек. При обширности территорий, богатом ресурсе окружающей среды и относительной редкости населения серьезных конфликтов, какие в это же время происходили в приближающейся к неким пределам соотношения народонаселения (вмещающая среда) в Южной Европе и Передней Азии, у славян не было, да и потребности у них были весьма скромными, а тратить время на конфликты не было резона. Культура развивалась в основном прикладная, так как главным строительным материалом было дерево, из которого с помощью топора создавались архитектурные шедевры, поражающие воображение и в настоящее время. Большая фантазия и вкус проявлялись при украшении предметов быта, писании икон, ткачестве, однако это не являлось основным занятием (так и называлось — «отхожие промыслы»), что не позволило появиться династиям художников, скульпторов, как в Западной и Южной Европе, хотя талантов было, видимо, не меньше. Ремесленное искусство в металлообработке и ювелирном деле развивалось более в южных и западных районах, где уровень работ был не хуже «общемировых стандартов». Естественная, социальная среда и генетический отбор создали достаточно устойчивый этнический тип, основными характеристиками которого можно считать:
• устойчивость психики к отрицательным явлениям, некоторый консерватизм в поведении, сочетающийся с поиском и реализацией нестандартных решений;
• умение выполнять с полным напряжением достаточно долгую и физически трудную работу, зато уж потом или «оттянуться» по полной программе, или просто на какое-то время впасть в апатичное безделье;
• соборность — чувство того, что любое дело лучше делать сообща; это, с одной стороны, делает предсказуемым поведение индивида, с другой — приучает к коллективной безответственности по схеме «Как мир (собрание, сход и т. д.) решит, так делать и буду, я человек маленький»;
• доверие к авторитету непосредственного начальника (старосты, старшего в роду, «своего» священника и т. д.), при этом настороженное отношение к более высоким представителям власти, от которых обычно хорошего не ждут.
Эти стереотипы могут встречаться в самых разнообразных сочетаниях, и с примесью стереотипов, вошедших в этот этнический тип других этносов, создается так называемый русский характер, ставящий в тупик многих исследователей, пытающихся его описать.
Сам автор, среди предков которого встречаются кроме северных славян немцы, татары, украинцы, белорусы, сибирские казаки, был бы рад получить более глубокие знания по этому вопросу. Тем не менее анализ современного состояния Государства Российского во многом определяется этими чертами. Так, коллективизация в СССР стала возможной именно на основе умело использованной идеи «соборности».
Идея справедливого «отца» семьи, деревни, княжества и далее — царя по мере объединения России трансформировалась о самодержавие, отличающееся от королевской власти в Европе тем, что последняя имеет хотя бы минимальные договорные отношения с аристократией своей страны (признавая их некоторые индивидуальные права), тогда как при самодержавии реализуется «тягловое» государство, где все (холопы) «тянут государственную пятку», то есть служат по законам и прихотям самодержца.
В то же время широкие массы народа верят, что если начальство творит несправедливость, то это правильный указ царя-батюшки исказили его нерадивые слуги.
Это восприятие делает возможным сидеть на троне или править единолично людям с психическими отклонениями (Иван IV), диктаторам (Сталин), недоучкам (Хрущев) и т. д. К сожалению, и в демократической России такая тенденция сохраняется. Как только утверждается очередной президент, вокруг него по принципу пирамиды образуется мощный заслон из чиновников, правящих от его имени, но без его ответственности, создавая у народа ту же иллюзию, что президент решит любой вопрос быстро и хорошо, но надо до него добраться. Вот и загружают президента всякой мелочовкой, допуская колос-сальные «ляпы» в управлении страной, а спросить, получается, не с кого. На вершине власти крутится достаточно стабильный и старающийся не допустить туда чужих круг лиц, демонстрирующих крайнюю личную преданность, что не всегда сочетается с профессиональными способностями. Особенно заметно отсутствие в ближайшем окружении независимых аналитиков. Когда президент вполне серьезно заявляет о том, что, как он и его команда ни бьются, а число госчиновников почему-то растет, или что с ростом числа чиновников их профессиональный уровень снижается, становится как-то не по себе. Неужели эти аксиомы, изложенные в любом учебнике по управлению или хотя бы в популярных книгах С. Н. Паркинсона «Полный свод Законов…» (2002) и Л. Дж. Питера «Принцип Питера…», являющихся настольными книгами любого думающего управленца (например, Ю. Лужкова, который не только упоминает эти книги, но, судя по результатам, применяет их в работе и не без успеха), хотя бы в виде конспекта не были представлены президенту?
Одной из важнейших задач по обустройству страны президент и ег о окружение провозг лашают борьбу с коррупцией и взяточничеством, однако реальных продвижений в этом направлении пока не отмечено. С феодальных времен в Московии (а потом в России) была распространена практика «кормления», когда сбор налогов и осуществление власти на местах поручались либо назначенному из центра, либо местному чиновнику. Вот где было полное раздолье так называемой «местной элите», отправлявшей, конечно, оговоренную сумму в центр, а все остальное оставлявшей себе. На эти деньги подкупались все остальные ветви власти законодательной, судебной и исполнительной. Шли жалобы. В ответ создавались проверочные комиссии из центра. Их тоже подкупали. Снова шли жалобы. И так все в том же духе. Этот метод с успехом применяется и сейчас — назначенцы из центра, проверки из центра, а результат? Разбухание чиновничьего аппарата под самым благовидным предлогом.
Паркинсон сформулировал закон: если для борьбы с каким-то негативным явлением создана структура, то гарантируется дальнейшее долгое и счастливое будущее и для явления, и для структуры, с ним борющейся. Ну как им друг без друга! Примером может служить широко разрекламированное создание службы по отслеживанию законности крупных финансовых расходов граждан. Расходы на содержание службы в 100 раз превзошли результат. Структуру вроде бы ликвидировали, но занятых там чиновников (ради которых эта служба и создавалась) с повышением рассадили на придуманные для них новые и, вероятно, Столь же бесполезные для страны должности.
Законодатели тоже не остаются в стороне, причем обилие принятых ими законов обратно пропорционально их актуальности и качеству. Например, принятый с помпой под «звук фанфар» очень «демократический» закон об упразднении прописки создал массу неудобств для честно работающих, которых без этой самой прописки на работу не берут. Появилась масса незаконных аналогов этой прописки — всяких талонов жители, справок из каких-то товариществ и т. д. А главное, милиция и криминал получили кормушку, о которой и мечтать не могли. Попробуй «лицо не той национальности» предъявить милиции паспорт без прописки и кучи полуофициальных справок о месте проживания! Хорошо, если откупится сотней-другой долларов, а то такую «демократию» покажут в отделении, что инвалидность станет просто подарком. Эта система способствует и появлению многих тысяч лиц без определенного места жительства. Если кого-то — старика, несовершеннолетнего, не совсем психически нормального человека, бывшего заключенного или владельца квартиры, понравившейся кому-то «крутому», выгоняют из дома, лишая жилой площади, то доказать свои законные права на нее становится невозможно.
Свое неумение работать Дума прикрывает пафосным лозунгом: «Дума (впрочем, как и все остальные ветви власти) представляет собой как бы социологический срез народа, так что терпите». Однако это — подленькая отговорка! Если Дума — всего лишь срез социальной структуры, то туда надо включить полсотни алкоголиков, десяток проституток, пятерых воров «в законе» и обязательно маньяка-убийцу! Во всех нормальных демократических странах в высший законодательный орган попадают если не самые честные и не пекущиеся о благе народа, то как минимум, юридически грамотные и представляющие реально, какую пользу или какой вред приносит их деятельность. К тому же у них у всех есть опыт законотворчества и управления, начиная с муниципальных структур, случайные лица туда попадают очень редко. В России по партийным спискам в Думу могут попасть физкультурник, шоумен, мелкий или крупный жулик, ставленник криминала. На публикации в СМИ или не обращают внимания, или пытаются давить на них самыми хамскими методами. Можно, конечно,' сослаться и на то, что прошло всего 20 лет на пути к гражданскому обществу и кадровая база пока не сформировалась. Это правда, но, честно говоря, надоедает, когда десятилетиями маячат одни и те же лица и ничего путного ни сказать, ни сделать не могут.
