После этого инцидента мы стали умнее и впредь воздерживались от остановок при раздаче «кадо». Просто собирали все накопившиеся излишки сухого пайка — изюм, мармелад, печенье, орехи — в один пакет и, выбрав по пути следования женщину с детьми, притормаживали, оставляли пакет на дороге и сразу же уезжали. От греха...
Вся Африка воюет. Люди в форме и с оружием попадаются буквально на каждом шагу. Военные патрули и пикеты мы часто встречали и на трассе гонки. Из опыта общения с ними могу однозначно заявить: бедуин в форме и фуражке такой же попрошайка, как и штатские его соплеменники, только еще более наглый и настырный.
Однажды мы напоролись на армейский пост в деревне. Солдаты навели на нас автоматы и потребовали документы. Поколебавшись, мы предъявили паспорта. В течение пятнадцати-двадцати минут один из военных изучал наши фотографии — прочесть записи в паспортах он, по-моему, был не в состоянии в силу дремучей неграмотности. Затем нам вдруг было заявлено, что дорога, по которой мы едем, муниципальная и проезд по ней платный... Стало ясно, что документы мы получим назад только в обмен на «кадо». Отсчитали ему 100 монет и поинтересовались: какая же колея из десятка «дорог», петляющих перед нами среди песков, действительно считается муниципальной? Но военный уже утратил к нам всякий интерес, швырнул назад документы и просто махнул рукой в неопределенном направлении. Мысли его были далеко. Видимо, он уже размышлял, как получше распорядиться нагло выклянченной суммой.
Русский и в Африке русский
На привале в Зуерате произошло несколько забавных случаев — два из них особенно запомнились.
Национальный состав участников гонки был самый разнообразный, но преобладали французы и наши соотечественники: российские экипажи и обслуга грузовиков команды КамАЗа, экипажи джипов, русские гонщики и механики, нанятые иностранными фирмами для участия в ралли, а также экипаж российского самолета, обслуживавшего организаторов гонки.
Как-то посреди ночи весь лагерь был разбужен ревом реактивных двигателей. Поначалу, правда, когда двигатели только заработали, никто не обратил на шум особого внимания -жаль было прерывать драгоценный сон. Но время шло, а рев не прекращался, и к исходу второго часа все повылезали из своих палаток и столпились у люка самолета. Несколько человек, подставив доску, поднялись в салон и застали там такую картину: члены экипажа мертвецки пьяны и лежат в лежку, а на электроплитке пыхтит выкипающий чайник... Как выяснилось, наши летчики решили попить чайку. Для того, чтобы вскипятить воду, они и врубили двигатели самолета, а сами, крепко врезав спиртного, отключились.
Мало того, что реактивной струей повалило несколько мотоциклов и сорвало тенты ближайших палаток. Кто-то тут же подсчитал, что затраты на кипячение воды превысили 5000 долларов. Вот он — русский размах!
Летчиков кое-как привели в чувство, и они выключили свою адскую машину — от ее рева все уже оглохли и одурели. Еле-еле удалось успокоить мотоциклистов, чьи машины пострадали. Они все как один рвались объясниться с экипажем самым доступным и вразумительным способом — кулаками. После этого участники гонки единодушно приняли решение впредь поить летчиков в любой из палаток чаем, кофе и прочими напитками, только бы двигатели самолета молчали по ночам.
Главным участником другого веселого случая был я сам. Если вы едете через пустыню, по бездорожью, в клубах пыли, подкапываете буксующие колеса автомобиля, подбрасываете под них ветки и камни, постоянно лазаете под машину, ремонтируя ее на трассе и на бивуаке, то уже на второй-третий день вся кожа на вашем теле покрывается липкой коркой — смесью пота, машинного масла, песка и прочей дряни. Пыль, вообще, имеет свойство очень быстро накапливаться во всех углублениях автомобиля, в сумках с багажом и инструментом, забивает дыхательные пути, скрипит на зубах, сыплется с шевелюры. Вот бы самое время смыть с себя все это на привале. Но не тут-то было!
Большим упущением организаторов гонки лично я считаю отсутствие всякой возможности для участников где-то помыться, привести себя хотя бы более или менее в порядок. На бивуаки завозят бензин, питьевую воду, а вот воды для технических нужд днем с огнем не сыщешь.
Правда, как нам сообщили, в Зуерате должна была состояться помывка участников гонки. Даже цену назвали — по 20 долларов с каждого желающего. Но бедуин, который подрядился привезти для нас воду, куда-то запропастился, притом вместе с цистерной.
А я, еще со времен занятия спортивной борьбой, имею слабость ежедневно плескаться под душем. Можете представить мои ощущения, когда вот уже восьмой день не то что душа, шайки воды негде добыть. Жена, правда, насовала мне в дорогу комплектов двадцать белья, но смена исподнего мало помогает, если ты с ног до головы оброс грязью.
В общем, слоняюсь по лагерю. Настроение паршивое. Кажется, и сотни долларов бы не пожалел, только б искупаться и вновь почувствовать себя человеком. Подхожу к цистерне с питьевой водой, и тут меня осеняет: ведь из цистерны-то воду никто никогда не пьет! Железное правило путешествующих по Африке — чтобы не подхватить какую-нибудь экзотическую заразу, пей воду только из бутылок в фабричной упаковке, а перед тем как съесть что-либо из местной пищи, хвати 50-100 граммов водки для дезинфекции — участники ралли блюдут свято.
Не обращая внимания на суетящихся вокруг представителей обоего пола, сбрасываю с себя одежду и, оставшись в чем мама родила, лезу под кран в струю чистой прохладной воды. Снова и снова намыливаюсь, взбиваю пену, смываю всю грязь. Блаженствую, в общем, минут сорок! Коллеги, собравшись у цистерны в полукруг, поначалу подтрунивают надо мной, отпускают шуточки, кричат что-то скабрезное на разных языках. Дамы, как водится, отворачиваются, впрочем, не все. Но мне на это ровным счетом наплевать! Заканчивая же полоскаться, хорошенько растираюсь махровым полотенцем и, забросив его на плечо, гордо удаляюсь к своей палатке.
И вот тут-то все как будто прозрели: а ведь этот русский — чистый! Спохватившись, народ бросается к вожделенному крану, но организаторы гонки уже начеку: вода только для того, чтобы пить, и любые уговоры здесь бесполезны. Зависти ко мне, мытому, не было предела!..
Мелочи жизни
Итак, новый этап гонки. Из Зуерата стартуют только самые упорные и настойчивые — те, кто рассчитывает выиграть ралли, и те, кто решил, несмотря ни на что, хотя бы вне зачета пройти всю трассу до конца.
Дорог в Сахаре, как я уже говорил, нет — вернее, раз-два и обчелся. Бензина по пути уже не купишь — необходимо брать запас горючего с собой, в машину. Куда ни кинь взор — всюду пески и барханы, по которым гонщикам на этапе нужно пройти четыреста километров. Мы с Олегом, на своем кое-как «подлатанном» джипе, отправляемся в объезд — это 1400 километров более или менее сносной дороги.
Веду машину предельно аккуратно, но, как ни стараюсь, буквально на ровном месте сжигаю второе сцепление. Спортивный КамАЗ, сошедший с гонки на предыдущем этапе, пытается помочь нам перевернуть на бок наш джип и срывает себе редуктор. Налетает песчаная буря. Все вокруг мгновенно погружается в сумерки. Песок метет так, что не видно ни зги: контур КамАЗа еле-еле угадывается в двухстах метрах от нас. Домкрата у нас нет, поэтому выход один — по очереди, как кроты, роем яму под машиной. В условиях песчаной бури сделать это непросто: песок слепит глаза, набивается в носоглотку. Спасибо Андрею Артюшину — подарил мне пылезащитные очки. Без них в этой «метели» пропадешь, так как приходится то и дело возвращаться в салон машины и промывать глаза. Помогает это мало, воды же требует чересчур много. А что прикажете делать без воды в пустыне?
Наверное, нужно попасть в такую переделку, чтобы раз и навсегда усвоить еще одно важное правило гонки: в экипировке нет мелочей.
Ведь еще в Германии, когда мы метались от одного автомагазина к другому, покупая запчасти, снаряжение и прочие мелочи, Олег говорил мне о пылезащитных очках. Но я отмахнулся: «Ну зачем они нам? Ничего, обойдемся обыкновенными, от солнца». Могу свидетельствовать: пользоваться обычными солнцезащитными очками в песчаную бурю — все равно что пытаться ладонью закрыться от проливного дождя.
Вообще в гонке важно предусмотреть каждый пустяк — брать с собой в дорогу лишь то, что действительно необходимо, и в достаточном количестве, без колебаний избавляясь от всего лишнего. Вот мы накупили в Германии столько всякой всячины, что в салоне нашего трудяги-джипа трудно было повернуться. И при этом не взяли и половины нужных вещей. Так, очень скоро выяснилось, что рабочих рукавиц требуется на гонке не менее десяти пар. Имевшиеся у нас две пары порвались еще на первом этапе, и дальше нам приходилось уже обходиться без них, таская камни, ломая ветки, подкапывая машину. А это — руки, сбитые в кровь, да так, что их надо было бинтовать, прежде чем браться за баранку.
