Сто лет назад на Западе едва ли сомневались (белые, конечно), что белые превосходят чернокожих. Расовая теория оправдывала вопиющее неравенство того типа, который позднее институциализировали на американском Юге в виде сегрегации и в Южной Африке в виде апартеида. В Германской Юго-Западной Африке чернокожим запрещали ездить верхом, они должны были приветствовать белых, не могли ходить по тротуарам, пользоваться велосипедами или пойти в библиотеку. В зачаточных колониальных судах показания немца приравнивались к показаниям 7 африканцев. Поселенцев за такие преступления, как убийство и изнасилование, штрафовали, а африканцев без церемоний вешали. Некий миссионер отмечал, что “средний немец смотрит на местных жителей свысока, словно те находятся на том же уровне, что высшие приматы (любимое слово для обозначения аборигена – ‘бабуин’), и обращается с ними, как с животными”[442]. Англичане и французы в XIX веке сочли необходимым отменить рабовладение в своих колониях. Немцы – нет[443].
Но существовала одна проблема. Гереро и нама вовсе не были похожи на детей, какими их описывали расовые теоретики. Гереро были суровыми скотоводами, умудрявшимися выживать на скудных землях между пустынями Намиб и Калахари, а нама – налетчиками, не уступавшими бурам в верховой езде и меткости[444]. Близко познакомившись в Южной Африке с голландцами и англичанами, гереро понимали, каковы цели немцев. Экономическое положение гереро на рубеже веков было подорвано вспышкой чумы рогатого скота, и продажа земель немецким колонистам шла полным ходом. Напряженными были и отношения гереро с немецкими торговцами, не особенно разборчивыми в методах взыскания долгов[445]. Однако африканцы не снесли открытого грабежа, особенно после ряда вопиющих актов насилия, включая убийство (и покушение на изнасилование) немецким поселенцем невестки одного из вождей[446].
Подделка молодым окружным чиновником, лейтенантом Цюрном, подписей старейшин гереро на документах, устанавливающих новые границы резервации, стала последней каплей[447]. 12 января 1904 года гереро во главе с вождем Самуэлем Магареро восстали. Они перебили в окрестностях Окаханджа всех здоровых мужчин-колонистов, которых нашли, однако пощадили женщин и детей. Погибло более 100 немцев[448]. В ответ кайзер Вильгельм II послал генерала Лотара фон Трота с инструкциями “восстановить порядок… любыми необходимыми средствами”. Генерал выбрал самые грязные.
Немецкие теоретики колонизации, говорившие о нужде в “полном истреблении” “злых, невосприимчивых к культуре и хищных” аборигенов, пошли гораздо дальше своих французских или английских коллег. Фон Трота последовал совету. Он решил прибегнуть к “абсолютному террору” и “утопить бунтующие племена в реках крови”[449]. В своем леденящем душу ультиматуме фон Трота на ломаном гереро пояснил, что на практике означала немецкая расовая теория:
Я – великий генерал немцев. Я обращаюсь к вам, гереро, тем гереро, которые больше не под немцами [то есть больше не являются немецкими подданными]… Вы, гереро, должны теперь оставить эту землю – она принадлежит немцам. Если вы не сделаете этого, я уничтожу вас при помощи Groot Rohr [больших пушек]. Любой на немецкой земле будет убит из ружья. Я не буду брать в плен женщин или больных, а прогоню их вслед за их вождями или убью их из ружья. Вот мои слова народу гереро.
Великий генерал могущественного немецкого кайзера Трота[450]
Битва при Ватерберге 11 августа 1904 не была битвой: то была бойня. Гереро стояли большим лагерем. Заметив немецкие колонны, они ждали переговоров. Вместо этого фон Трота окружил их. Начался артиллерийский обстрел. Мужчин, женщин и детей косили пулеметы Максима. Как фон Трота, по-видимому, и планировал, оставшиеся в живых гереро бежали в пустыню Омахеке (по словам генерала – “навстречу своей гибели”). Колодцы на краю пустыни были взяты под усиленную охрану. Согласно донесению из Юго-Западной Африки, “безводная Омахеке должна довершить начатое германским оружием – истребление гереро”. Фон Трота выразился столь же откровенно: “Я полагаю, что этот народ… должен быть уничтожен”[451].
Немцы полагались не только на пустыню. Гереро, не участвовавших в восстании, выследило шутцтруппе, колониальное ополчение, девиз которого звучал так: “гнать их, вешать, расстреливать, пока все не сгинут”[452]. Африканцев, которых не убили на месте (главным образом женщин и детей), согнали в 5 концентрационных лагерей. Позднее к ним присоединились нама. Они совершили ошибку, примкнув к антинемецкому восстанию, и еще большую ошибку, поверив обещаниям, что им сохранят жизнь, и сложив оружие. Немецкие концлагеря отличались от устроенных англичанами в Южной Африке во время Англо-бурской войны. Шла партизанская война, и англичане стремились расстроить ряды буров. Ужасающе высокая смертность явилась непреднамеренным следствием антисанитарных условий. В Германской Юго-Западной Африке военные действия уже закончились, и концлагеря стали лагерями смерти. Больше прочих прославился остров Акул близ Людерица.
Лагерь был разбит в дальнем конце острова, где ветры дули сильнее. Практически лишенных жилья, одежды и пищи заключенных заставляли строить насыпь, стоя по пояс в ледяной воде. Тех, кто прерывал работу, надсмотрщики беспощадно избивали плетьми из кожи носорога. Миссионер Август Кульман посетил остров Акул в сентябре 1905 года. Он с ужасом наблюдал, как истощенной заключенной выстрелили в бедро и в руку (она умерла) лишь за то, что женщина пыталась найти воду. В сентябре 1906 года – марте 1907 года погибло 1032 из 1795 узников острова Акул. Уровень смертности составил около 80 %. До восстания насчитывалось около 80 тысяч гереро, после него – 15 тысяч. Нама было 20 тысяч. В 1911 году, согласно переписи, их осталось менее 10 тысяч. Лишь Ую нама пережили пребывание в лагере. К 1913 году на землях гереро и нама, конфискованных в соответствии с императорским указом (декабрь 1905 года), число немецких поселенцев почти утроилось и достигло 15 тысяч человек. Положение выживших гереро и нама было не лучше рабского. Их жестоко наказывали за малейшее неповиновение[453].
Страдания народов Юго-Западной Африки на этом не закончились. Будто не удовлетворившись почти полным истреблением гереро и нама, немцы мучили этих людей во имя “расовой гигиены”. По крайней мере один врач проводил смертельные эксперименты на заключенных в Юго-Западной Африке. В 1906 году в рамках “расово-биологических исследований” было проведено 778 вскрытий трупов. Черепа отослали в Германию для дальнейшего исследования. Невероятно, но женщин-заключенных заставляли очищать эти черепа осколками стекла[454].
Ойген Фишер был одним из многих немецких ученых, чрезвычайно интересовавшихся новомодной областью расовых исследований. Заинтригованный рассказами о рехоботских бастерах[455], метисах из Юго-Западной Африки, Фишер отправился туда на 2 месяца. Он обмерил их с головы до пят, изучал их лица. В 1913 году он опубликовал свои выкладки и разрекламировал эту работу как первую попытку приложить к изучению человека принципы передачи наследственных признаков Грегора Менделя. “Бастарды”, как выразился Фишер, в расовом отношении превосходили негров, но не белых, и могли бы оказаться полезны в качестве колониальных полицейских или мелких чиновников. Но дальнейшей метизации, по мнению Фишера, нужно избегать: “Мы знаем абсолютно точно, что все без исключения европейские народы… впитавшие кровь менее ценных рас (и только слепые фанатики могут отрицать, что чернокожие, готтентоты [нама] и многие другие менее ценны [чем белые]), заплатили за это духовным [и] культурным упадком”[456]. К этому времени в Германской Юго-Западной Африке уже действовал ряд законов против смешанных браков.
В Германии такие представления разделяли далеко не все. Социалисты и католики протестовали против того, что творила в Африке их якобы цивилизованная страна[457]. Даже теоретик колониальной экономики Пауль Рорбах осудил политику фон Трота, указывая, что Юго-Западная Африка просто не сможет обойтись без африканцев-работников[458]. Все же остается вопрос: не была ли Юго-Западная Африка полигоном для подготовки к будущему, гораздо более масштабному геноциду?[459] Не случилось ли (как предположил Конрад в “Сердце тьмы”) так, что скорее Африка превратила европейцев в дикарей, чем европейцы принесли цивилизацию в Африку? Где было настоящее сердце тьмы? В Африке? Или у европейцев, которые использовали ее как лабораторию для псевдонауки, которая наряду с коммунистической идеологией стала самой опасной статьей экспорта западной цивилизации?[460]
