Дмитрий Кайгородов - Из царства пернатых. Популярные очерки из мира русских птиц

Весной пестрогрудка прилетает к нам позже всех других славок (в окрестностях Петрограда около середины мая). Любимыми местами ее пребывания являются сады, парки и вообще лиственные кустарники и молодняки. Гнездо пестрогрудки, особенно охотно помещаемое в живых изгородях боярышника (Crataegus), к концу мая или началу июня заключает в себе обыкновенно четыре-шесть желтовато-белых яичек с серыми или фиолетовыми разводами и пятнами. Эта птичка делает только один вывод в лето, по окончании которого линяет, а в начале осени снова отлетает в теплые края.

В неволе пестрогрудка при надлежащем уходе скоро и хорошо обживается, недолго заставляет ждать своего прекрасного пения и становится со временем совершенно ручной.

Одной почти величины с Черноголовкой. В окраске не имеет никаких резких отметин, но отличается от остальных славок общим оливково-бурым тоном оперения (верхняя сторона оливково-бурая, нижняя – серовато-белая, с оливково-бурым и желтоватым налетом).

Смородинка гнездится по всей Европейской России, от Архангельска до Крыма и Кавказа, и повсюду является весьма обыкновенной летней птицей. Любимыми местами ее пребывания считаются сады и парки. Ей необходимы густые кусты совместно с высокими деревьями; в первых она вьет свои гнезда, на последних кормится и распевает свои прекрасные песни, о которых было говорено уже выше (когда речь шла о песне пестрогрудки). На глаза смородинка попадается почти так же редко, как и пестрогрудка. Скорее всего ее можно увидеть весной, по прилете, во время пения, когда листва деревьев еще редка, хотя и тут ее нелегко бывает уловить, например в бинокль, потому что она – большая непоседа, в особенности во время пения, и держится большей частью на верхних ветвях дерева.

Самочка кладет в гнездо, помещающееся обыкновенно на высоте 2–3 футов[212] над землей, пять-шесть матово-белых яичек с многочисленными бледно-лиловыми полями, испещренными бурыми пятнышками. Смородинка делает за лето обыкновенно один только вывод.

Странная судьба этой милой птички: нет почти сада, которого бы она не украшала своим прекрасным пением; почти всякий это пение слышал и знает (хотя бы, так сказать, бессознательно), сама же певунья остается никому неизвестной, за исключением лишь немногих любителей и знатоков птиц. Конечно, этому виной главным образом чрезвычайная скрытность этой птички.

В неволе при надлежащем уходе смородинка живет весьма хорошо; бывали примеры, что она выдерживала в клетке 10–15 лет.

Величиной немного меньше славки-смородинки[214] и чрезвычайно стройная птичка. Оперение имеет сверху серовато-бурое, снизу же беловатое, горлышко чисто-белое, которое очень бросается в глаза, в особенности во время пения. Водится говорунчик от Архангельска до Крыма и Кавказа включительно и повсюду является весьма обыкновенной летней птицей. Прилетает весной почти одновременно с соловьем – как только запушится зеленью береза – и отлетает снова на юг в конце августа или в первой половине сентября.

Любимыми местами пребывания говорунчика являются открытые кустарники, живые изгороди, питомники, древесные школки и т. п. Это чрезвычайно живая, вертлявая птичка и легче других славок попадается на глаза человеку, в особенности весной, по прилете, во время пения, когда она весьма охотно садится на безлиственные (поздно покрывающиеся листвой) деревца. Также в это время ее часто можно видеть сидящей открыто и поющей на живых изгородях, в которых она, однако, тотчас же скрывается, как только подойти к ней поближе; нередко спускается и на землю.

Песня говорунчика намного уступает песням рассмотренных выше славок: это скорее какой-то «говорок», чем пение, – без всяких флейтовых звуков, но зато в высшей степени живой, задорный и веселый. Когда эта славочка поет, то так и кажется, что ей ужасно весело. Подобно славке-пестрогрудке, и говорунчик предпринимает во время пения «токовой полет»; он повторяет его, в особенности в мае, очень часто, причем, поднявшись из кустов, с непрерывной песней, почти вертикально кверху (сажень на 5–6[215]), опускается обыкновенно на какой-нибудь выдающийся над местностью предмет (дерево, телеграфную проволоку и пр.) и произносит в очень быстром темпе и много раз кряду отрывистую фразу, звучащую вроде «чечиритирититюти». Нередко говорунчик издает также сигналы предостережения вроде «вэд-вэд-вэд», звучащие довольно громко.

Гнездо свое говорунчик строит или непосредственно на поверхности земли или же невысоко над ней, в кустах, зарослях крапивы, кучах хвороста и т. п. Внутри оно большей частью бывает выстлано конскими волосами. Самочка кладет четыре-пять яичек, густо испещренных по желтоватому или зеленовато-белому фону более темными зеленоватыми пятнышками. Говорунчик делает обыкновенно два вывода за лето.

Самая маленькая из всех славок[217]. По окраске очень сходна со славкой-говорунчиком (сверху серовато-бурая, снизу серовато-белая, с почти белым горлышком), но обладает характерным от нее отличием, а именно: у нее имеется по темному (бурому) пятну на обеих щеках; пятна соединены такого же цвета полоской (так называемой уздечкой) с углом рта. Водится мельничек тоже по всей России – от Архангельска до Крыма и Кавказа включительно, но не особенно многочислен и встречается значительно реже говорунчика. Чаще всего его можно встретить в небольших садиках между домами, даже иногда в больших городах, в особенности если в таких садиках имеются живые изгороди. Также он охотно держится по мелким ельникам и лесным опушкам, поросшим кустами.

И эта славка, подобно прочим своим сестрам, редко сидит спокойно на одном месте; обыкновенно же она бродит по густо переплетенным между собой ветвям живых изгородей и кустов обитаемого ею района, напевая вполголоса, как бы про себя, свою длинную, болтливую песенку, очень сходную с песнями прочих славочек. При этом она время от времени показывается открыто, на отдельно торчащей веточке, для того чтобы прогреметь на весь околоток заключительное громкое колено своей песни. Колено же это представляет собой чрезвычайно своеобразную и в высшей степени характерную трель, звучащую вроде «клеклеклеклекле…». Из этой песни только и произносится громко одно это заключительное «клекотанье», все же остальное поется обыкновенно тихо.

За это «клекотанье», как бы сходное со стуком, производимым миниатюрными мельничными колесами, немцы и прозвали эту славку мелъничком (Müllerchen). Находя это название весьма характерным для этой птички, я и принял его, вместо ничего не выражающих названий, как, например, завирушка, даваемых, кроме того, нередко и другим птицам.

Когда мельничек беспокоится, он издает звуки «чек-чек». Характерно также для этой славки, что она не любит садиться на высокие деревья, на которых ее весьма редко случается видеть.

Мельничек также необычайно стройная и изящная птичка. Сколько грации и благородства в каждом ее движении, сколько жизни и огня в его маленьких темно-серых глазках! У меня сейчас[218] живет прелестный экземпляр мельничка (пятый месяц), и я не могу на него достаточно налюбоваться. Болтает он почти целый день без умолку. Корм получает такой же, как и Черноголовка.

У меня в записной книжечке за 1888 год под числом б апреля записано: «Видел, в 9 ч утра, в питомнике невиданную мною еще птичку: складом, величиной и окраской спины – совсем полевой воробей; блестящий черный клюв и глаза – как у мельничка: во время пения бросается в глаза черное окаймление рта; грудка серая, в легких темных крапинах; головка довольно большая, темно-серая; хвост короткий, подергивается в стороны, как у воробья. Пробирается между густыми веточками живой изгороди боярышника – как славка, причем непрерывно напевает вполголоса – как славка-мельничек, и так же, как эта последняя, время от времени появляется на верху изгороди, на выдающейся веточке, для того чтобы пропеть свою серебристую, торопливую, не особенно звучную, двухколенную песенку: „Тирлирлирлирлю-тирлирлирлирлирлюти”». Так записано у меня в книжечке и затем прибавлено (по приходе домой и наведению справок в книгах): «Оказалась – завирушка (Accentor modukris)». С тех пор я встречал завирушку регулярно каждую весну и осень, в перелетное время, и почти каждый раз в живых изгородях нашего (институтского) питомника или поблизости его. Я также держал эту птичку в течение одной зимы у себя в комнате, в клетке.