В этих (и других) формах планомерность в СССР окончательно была уничтожена рынком, обеспечив торжество частных интересов действительных хозяев страны - хозяйственников. Чтобы показать доминирование рынка (частных интересов директорского корпуса) над планом, в котором отражались национальные интересы государства, обратимся к таблице.
Невыполнение планов экономического развития СССР в 70-80-е годы XX века
РАССЧИТАНО ПО ИСТОЧНИКАМ: Материалы XXVI съезда КПСС. М., 1981, с. 32; Материалы XXVII съезда КПСС. М., 1986, с. 268-270; Правда. 27.11.71; Правда. 30.10.76; Правда. 30.10.81.
Из этих (официальных!) данных видно, что невыполнение плановых заданий за десятилетие достигало 1/5 их величины, за пятилетку - почти 1/10. Если неверен был сам план (и вся сумма планов), то почему и кем он был составлен и принят? Почему никто не понёс наказания за подобные «провалы»? Видимо, потому, что плановое хозяйство не нужно было фактическим хозяевам производства[46].
По всему этому видно, что развитие рыночных отношений в СССР в 1980-е годы привело экономику нашей страны на распутье; государственный капитализм исчерпал себя, дошел до своего предельного состояния и загнивания. Дальше должен был начаться переход к социализму, та социалистическая революция, про которую В.И.Ленин писал, что она еще впереди[47]. Но организованной силы для этого в России уже не было: рынок и капитализм в мелкобуржуазном исполнении разложил изнутри «всё и всех»[48]. Всеобщее разложение в СССР идеологии, политико-правовой надстройки, загнивание базиса и торможение развития производительных сил выразилось в следующем:
Во-первых, общественная производительность труда с 50-х годов по своему уровню перестала приближаться к развитым капиталистическим странам. В 1938 г. в СССР, по сравнению с развитыми странами этот показатель составил 29 %, в 1950 г. 40 %, в 1960 г. 40%, в 1986 г. - тоже 41 %[49]. За 26 лет - сдвига нет.
Во-вторых, социологическое обследование, проведенное в 1990 г., показало: почти 70 % опрошенных руководителей предприятий хотели бы связать свою судьбу с капиталистическими производственными отношениями; в том числе 11 % из них «созрели» до того, чтобы «открыть собственное дело»[50]. В сельском хозяйстве часть главных специалистов колхозов и совхозов открыто завладела лучшими землями и техникой реорганизованных предприятий, составив «ударный отряд» капитализаторов деревни в виде крупных предпринимателей-фермеров (Правда России. 30.03.95.). Стоит ли после этого удивляться нынешней позиции директорского корпуса!
В-третьих, позиция коммунистов и беспартийных по вопросу о соотношении социализма и рынка. На вопрос: «Двигаясь к рынку, идет ли СССР к более полной реализации возможностей социализма?» - положительно ответили 66 % делегатов XXVIII съезда КПСС («краты» всех сфер), 49 % коммунистов не-делегатов (рядовые), а среди опрошенных беспартийных граждан ответили положительно только 32 %, не видя от рынка выгоды для трудящихся[51].
Подрастающее поколение всё более проникалось не идеями трудолюбия и коллективизма, а духом праздности и наживы. По данным ИСИ АН СССР, на «отдых, веселье, развлеченье» как на ценность в 1977 г. было сориентировано 14,8 % обследованных московских школьников, а в 1987 г. - через десять лет - эта группа выросла до 46,9 %, т.е. в три раза; категорически отвергли труд как ценность 8,9 %[52]. Эти школьники с тех пор выросли и, вероятно, «веселятся» на рыночном поприще. Но важнее другое: по французской пословице «дети говорят вслух то, о чём взрослые только шепчутся». Нетрудно догадаться, о чём «шептались взрослые» десять лет назад, - оно проявилось в 1991 и 1993 гг.
Капиталистическая сущность директорского корпуса как класса капиталистов проявляется всё более ярко. Правда, в отличие от западных стран, заработная плата российских директоров - это «тайна за семью печатями». Некоторое представление может дать средняя заработная плата работников центрального аппарата федеральных органов власти в декабре 1994 г. В Российском космическом агентстве декабрьская зарплата в среднем составила всего 277 тыс. руб., в Государственной налоговой службе уже 928 тыс. руб., в Комитете по драгоценным металлам и драгоценным камням 3 млн. 603 тыс. руб., в Центральном банке 13 млн. 267 тыс. руб.[53]. Чем ниже к земле и ближе к деньгам, тем выше зарплата - так можно охарактеризовать этот динамичный ряд. В этих случаях каждый работник «ведомства» выступает как «директор»; его труд - условие, средство, чтобы в форме заработной платы присвоить часть созданной общественным трудом прибавочной стоимости. Такая «зарплата» в несколько раз больше, чем у президента крупной корпорации в США.
К тому, что даже в номинальной зарплате нынешних директоров уже «сидит» прибыль, можно подойти и со стороны общей дифференциации заработной платы, независимо от отрасли. Известно, что самые высокие заработки в сентябре 1994 г. были в газовой (785,2 тыс. руб.) и нефтедобывающей (494,0 тыс. руб.) отраслях промышленности; работники здравоохранения «довольствовались» 138,5 тыс. руб. В тоже время заработки свыше 1 млн. руб. имели 2 млн. чел., или 3,2 % работающих; в т. ч. 0,1 % - имели зарплату 2 млн. 600 тыс. руб. и выше. Кто эти - 2 млн. высокооплачиваемых? Статистика о том умалчивает. Но ясно, что их зарплата определяется не значимостью отрасли (во всём мире врачи зарабатывают больше нефтяников), а присвоением дохода от собственности. Причём в руки высокооплачиваемых работников попадает даже в форме оплаты труда всё большая доля общественного продукта. Так, в сентябре 1991 г. на 20 % высокооплачиваемых работников приходилось около 40 % средств на оплату труда, а в сентябре 1994 г. - уже 51,4 %[54]. Очевидно, это есть результат «борьбы с привилегиями». Но только выделение в отчётности оплаты руководителей предприятий всех отраслей в отдельную строку внесло бы ясность в классовое распределение доходов, что, кстати, по закону не является коммерческой тайной.
Но зарплата - лишь часть дохода любого директора. Очень показателен тот факт, что в результате приватизации именно директора получили изрядный «кусок» собственности на средства производства. На конец 1993 года 42 % директоров предприятий имели до 10% акций своих предприятий, 13 % - от 10 до 20 % акций, 8 % - от 20 до 30 % акций предприятий, которыми управляют[55]. Как видим, у двух третей директоров - контрольный пакет акций. Роль директорского корпуса (по численности - «директорского фронта») в присвоении доходов общества в форме прибыли на капитал проявляется в современной России не менее чётко, чем в так называемом «цивилизованном мире». Юридически директор - это ещё директор, но - уже собственник выработанной на предприятии прибавочной стоимости; экономически - это капиталист, управляющий своим предприятием, реализующий отношение к предприятию «как к своему» в труде, в управлении, в доходах. От предприятия (от фирмы) давно были отсечены и государство, и коллектив.
Что касается «партократов», на которых обычно сваливают всю свою вину перед трудящимися и чиновники, и хозяйственники, то, вспомним ещё раз, хозяева-технократы их не забыли: 87 % бывших партийных работников сейчас функционируют либо в правительственных и местных администрациях, либо в коммерческих структурах[56]. Хозяева умеют благодарить верных слуг!
А директорский корпус численно всё множится на основе дробления могучего единого народнохозяйственного организма СССР на нежизнеспособные региональные и производственные структуры, каждая из которых имеет своего собственника-директора. Так, единый морской флот распался на 17 пароходств, конкурирующих не на мировом рынке, а между собой. Воздушный флот распался примерно на 270 практически частных авиакомпаний, у многих из которых есть всего несколько самолетов, ну и, конечно, директор...[57]. Директор стал собственником-капиталистом[58].
Технократы-директора за годы «советской» власти, таким образом, превратились в тех, кого стыдливо ещё называют «предпринимателями» и «новыми русскими», а сами себя эти лица с некоторой даже гордостью зовут «бизнесменами». На самом деле - это класс капиталистов, который сформировался ещё в бытность СССР, а теперь открыто выступает в общественной жизни России. Типичной в этом отношении является фигура В. И. Щербакова. В 1990 г. В. Щербаков работал председателем Государственного комитета СССР по труду и социальным вопросам и в этом качестве в составе Комиссии по подготовке проекта Программы КПСС, сформированной XXVIII съездом КПСС, должен был защищать интересы трудящихся. Затем В. Щербаков - заместитель председателя последнего союзного правительства СССР. В настоящее время (апрель 1995 года) Владимир Щербаков - президент фонда «Интерприватизация», который представляет собой (фонд, а не Щербаков) акционерное общество с активами 80 млн. долл. и в который входят как акционеры 23 банка, а также 127 промышленных корпораций, концернов, объединений, включающих в себя более 2 тыс. предприятий и организаций. В фонде «Интерприватизация» собралось много бывших руководителей СССР: В. Дурасов - министр цветной металлургии, В. Серов - министр строительства, А. Лукашов - зампред Госплана СССР и др. Ко всем им относится фраза из «Общей газеты»: «Был министром, стал капиталистом»[59]. А трудящиеся - кто поругивает «советскую власть» и «проклятых партократов», кто жаждет вернуться в «советское», а то и в «сталинское» прошлое... И не хотят замечать, что «персоны», и раньше - и теперь, одни и те нее - хозяева-капиталисты: раньше под маской директора, теперь - под прозвищем «предприниматель». А сущность-то одна и та же...
