— Вы говорили, вам что-то сунули в руку. Вы знаете, что это было?
— Да.
— Что именно?
— Брильянты. Два брильянта.
— Когда вы поняли, что это брильянты?
— В конторе мистера Мейсона. Я уже какое-то время просидела за работой. Сверточек, который сунул мне Ирвинг, я машинально положила в сумку. Улучив момент, я развернула бумагу и обнаружила два брильянта. Я страшно испугалась. Мне пришло в голову, что меня могут обвинить в краже. Нужно было поскорее избавиться от этих брильянтов.
— Как вы поступили?
— Я прилепила их к нижней части крышки стола, за которым работала.
— Как вам удалось их прилепить?
— С помощью жевательной резинки.
— Где они находятся сейчас?
— Надо полагать, на том же самом месте.
— Ваша честь! — прогремел Гамильтон Бергер. — Предлагаю отправить дежурного офицера в контору адвоката Перри Мейсона. Пусть осмотрит место происшествия и принесет сюда жевательную резинку, в которой спрятаны брильянты.
Судья Хартли вопросительно посмотрел на защитника.
— Ничего не имею против, — ослепительно улыбнулся адвокат.
— Суд приказывает дежурному офицеру отправиться в контору адвоката Мейсона, изъять брильянты и доставить в суд, — объявил Хартли.
— Ваша честь, — снова заговорил прокурор, — можно послать за ними немедленно, прежде чем… что-либо случится?
— А что может случиться? — удивился судья Хартли.
— Н-ну… после всего услышанного… я бы не хотел, чтобы нам помешали получить важные вещественные доказательства.
— Равно как и я, — хладнокровно произнес Перри Мейсон. — Я присоединяюсь к просьбе господина окружного прокурора. Пусть дежурный офицер незамедлительно отправится в мою контору.
— Будьте любезны, сэр, скажите, за каким столом печатала Мэй Джорден? — приторным тоном осведомился Гамильтон Бергер.
— Этот стол находится в библиотеке.
— Превосходно. А теперь вернемся к допросу свидетеля, — распорядился судья Хартли.
Гамильтон Бергер подошел к столику, где сидел секретарь суда, взял в руки уже знакомый присяжным и публике нож, а затем обратился к Мэй Джорден:
— Перед вами небольшой кинжал. Длина лезвия — семь сантиметров. На одной стороне рукояти выгравировано имя «Дэвид», на другой инициалы «М. Дж.». Вы когда-нибудь видели этот нож, мисс Джорден?
— Да. Этот нож я послала обвиняемому в подарок на Рождество. Я написала ему, что он может воспользоваться этим ножом, чтобы… защитить мою честь.
— У меня больше нет вопросов к свидетелю, — в голосе Гамильтона Бергера прозвучала несвойственная ему мягкость. — А теперь ваша очередь, господин адвокат, — уже совершенно иным тоном обратился он к своему противнику.
Мейсон подождал, пока Мэй Джорден вытрет слезы. Наконец она спрятала носовой платок и взглянула на защитника.
— Насколько я успел понять, вы печатаете на редкость быстро и точно.
— Я стараюсь работать добросовестно.
— В тот вечер, о котором сегодня шла речь, вы работали в моей конторе?
— Да.
— Вы разбираетесь в драгоценных камнях?
— Не особенно.
— Вы могли бы отличить настоящий брильянт от поддельного?
— Если вы имеете в виду брильянты, которые оказались у меня, то не надо быть экспертом, чтобы с первого же взгляда понять, что это не подделка.
— Вы купили у обвиняемого эти брильянты?
— Купила?! Я вас не понимаю.
— Вы заплатили ему за них?
— Конечно, нет, — с негодованием ответила мисс Джорден.
— Быть может, вы заплатили за эти брильянты мистеру Ирвингу?
— Нет.
— Следовательно, вы отдавали себе отчет в том, что они вам не принадлежат? — спокойно спросил Мейсон.
— Мне их всучили.
— Ага. И вы стали их рассматривать как свою собственность?
— Я была уверена, что угодила в ловушку. Эти люди могли заявить, что я проникла к ним в контору и похитила брильянты. Ведь не дали бы мне два дорогих камня лишь за то, чтобы я помалкивала про письма.
— Кто дал вам брильянты? Джефферсон или Ирвинг?
— Мистер Ирвинг.
Мейсон недоверчиво взглянул на свидетельницу.
— Вы начали переписываться с обвиняемым, когда он находился в Южной Африке?
— Да.
— Вы посылали ему любовные письма?
— Это были не любовные письма.
— В них заключались признания, которые вам желательно было бы скрыть от членов суда присяжных?
— Это были глупые письма, господин адвокат. Не приписывайте им чрезмерной важности.
— Какой характер носили эти письма?
— Это были глупые письма, — повторила она.
— Их можно назвать опрометчивыми?
— Да, я бы назвала их опрометчивыми.
— Вы хотели получить их назад?
— Да. Очень.
— Чтобы получить эти письма, вы были готовы даже пойти на преступление?
— Я хотела их забрать.
— Прошу ответить на вопрос. Чтобы получить об-ратно письма, вы были готовы совершить преступление?
— Не знаю, можно ли считать преступлением мое вторжение в офис, чтобы забрать принадлежавшие мне вещи.
— Вы использовали запасной ключ, проникли в чужую контору с целью забрать какие-то вещи… Вам не известно, что подобные действия являются нарушением закона?
— Я… я не советовалась с адвокатом по поводу моих действий.
— Где вы достали ключ?
— Я не говорила, что у меня был ключ.
— Вы сознались, что решили проникнуть в контору в то самое время, когда Джефферсон и Ирвинг обычно отсутствовали.
— Ну и что? Я хотела получить назад свою собственность.
— Если у вас был ключ от офиса, где вы его взяли?
— Я отказываюсь отвечать на вопросы, касающиеся ключа.
— А если суд велит вам отвечать?
— Я откажусь. При этом буду ссылаться на факт, что все показания о том, как мне удалось забраться в контору, могут быть использованы против меня.
— Ага… — пробормотал Мейсон, пристально глядя на свидетельницу. — Но ведь вы уже признались, что нарушили закон, проникнув в контору? Не поздно ли вы вспомнили о конституционных правах?
— Позвольте, ваша честь! — вмешался Гамильтон Бергер. — Давая показания, свидетельница Мэй Джор-ден попросту заявила, что вошла в офис. Она не говорила, как ей удалось туда проникнуть. Дверь могла быть и не заперта. Контору международной фирмы посещает множество клиентов… Свидетельница имеет полное право отказаться давать объяснения по этому поводу.
Судья Хартли слегка наморщил лоб.
— Гм… Довольно оригинальная ситуация… для свидетеля обвинения, господин окружной прокурор!
— Это не совсем обычное дело, ваша честь.
— А что скажет защита? — судья Хартли повернулся к Перри Мейсону.
— Я хотел бы задать свидетелю еще несколько вопросов, — улыбнулся адвокат.
— Я возражаю против всех вопросов, связанных с ключом! — Гамильтон Бергер был в ярости. — Защитник умышленно тянет время, играет со свидетелем как кошка с мышью и пытается восстановить против мисс Джор-ден присяжных.
— Однако, — насмешливо прищурился Мейсон, — я не лез на стенку, когда господин окружной прокурор умышленно затягивал допрос свидетеля Джилли, стараясь восстановить суд против обвиняемого.
— Протест отклоняется, — невозмутимо произнес судья Хартли. — Можете задавать вопросы, господин адвокат.
— От кого вы получили ключ, позволивший вам проникнуть в контору «Южноафриканской Компании по добыче и импорту драгоценных камней»?
— Не скажу.
— Почему?
— Мои показания могут быть использованы против меня.
— Вы обсуждали этот аспект с господином окружным прокурором?
— Ваша честь! — энергично вмешался Гамильтон Бергер. — Защитник слишком часто прибегает к этой уловке! Разумеется, мы беседовали с мисс Джорден раньше. Иначе я не стал бы вызывать ее в качестве свидетеля. Мне нужно было убедиться, что ее показания действительно важны.
— Протест отклоняется!
Мейсон не спускал глаз со свидетельницы.
— Вы обсуждали этот вопрос с окружным прокурором? — повторил он.
— Да.
— Вы беседовали о том, что произойдет, если в суде спросят фамилию человека, давшего вам ключ?
— Да.
— Вы предупредили прокурора, что не станете отвечать на этот вопрос, поскольку ответ может быть использован против вас?
— Да.
— Вы так и заявили окружному прокурору? Или же это он вам внушил, что следует сослаться на конституционные права?
— Что ж… мои права мне хорошо известны.
— Но ведь вы утверждали, будто понятия не имели о том, что проникнуть в чужую контору и забрать оттуда свои вещи — преступление!
— С точки зрения закона… возможно, вы в чем-то правы… Но поскольку речь шла о моей собственности…
Мейсон усмехнулся.
— Итак, вы по-прежнему считаете, что ваше вторжение в офис не является преступлением?
