Действительно, Сталин пробыл в ссылке чуть больше месяца с 27 ноября 1903 по 5 января 1904 года. Это согласно официальной хронике. Некоторые мемуаристы, в частности, будущий тесть Сталина С. Аллилуев в своих воспоминаниях приводит следующие подробности его побега: «Пробыв всего несколько дней в ссылке, он пытался бежать, но у него не было тёплой одежды. Сосо в дороге обморозил лицо и уши и вынужден был прервать побег. Но мысль о побеге не покидала его. Пятого января побег был осуществлён.»[259]
Путь его лежал на Кавказ. Да и трудно себе представить, чтобы он, не обладая необходимыми связями и личными знакомствами с подпольщиками в Петербурге и в Москве, рискнул бы отправиться в одну из двух столиц. Этот момент, на котором некоторые биографы Сталина акцентируют свое внимание, стремясь таким способом подчеркнуть провинциальный масштаб революционной деятельности Кобы в тот период, на мой взгляд, не заслуживает особого внимания. Реальная и объективная оценка его деятельности к моменту побега из ссылки не позволяет причислить его к партийным функционерам (выражаясь современным стилем) общероссийского масштаба. Но это обстоятельство не может служить оправданием для всяческих обвинений его в политическом провинциализме. Активная деятельность в рамках Кавказа не может и не должна противопоставляться более масштабной революционной работе в общероссийских рамках. Собственно, это был период созревания, обретения необходимого опыта, без которого и работа в центре также была бы немыслима.
В чисто психологическом плане, для более глубокого понимания личности Сталина и всего хода его эволюции в дальнейшем как деятеля общероссийского, а потом и мирового масштаба, несомненный интерес представляет и вопрос о том, что первая ссылка в Сибирь, во время которой он впервые попал в собственно Россию, вышел за пределы своего привычного кавказского круга, во всей своей наглядности раскрыла перед ним всю необъятность страны. Можно по-разному называть это ощущение, но оно не могло не оказать сильного воздействия на молодого революционера, И, видимо, со времен первой ссылки у Сталина появилось, а затем и окончательно сформировалось чувство собственной сопричастности к судьбам России. На этот счет нет никаких исторических подтверждений. Однако, мне представляется, что этот чисто психологический фактор, сыгравший в дальнейшем столь существенную роль в его биографии, возник именно в период его пребывания в ссылке.
Однако, видимо, не только чувство революционного долга, или назовем его жаждой подпольной деятельности, звало его к себе на родину. Есть основания предполагать, что немалую роль сыграли и обстоятельства личного свойства. Примерно в это время или несколько позднее он через своих товарищей по революционной деятельности познакомился с Екатериной Сванидзе, ставшей впоследствии его первой женой. Вот что об этом пишет автор наиболее полного жизнеописания Сталина Р. Такер. Он специально оговаривается, что подробных сведений относительно первого брака Иосифа в распоряжении историков нет, поэтому приходится опираться в основном только на воспоминания И. Иремашвили. Со своей будущей женой Иосиф познакомился, очевидно, через ее брата Александра, который учился вместе с ним в Тифлисской семинарии и был участником одного из революционных кружков, руководимых Сосо. Хотя Иремашвили утверждает, что бракосочетание состоялось в 1903 г., оно произошло гораздо позже.
Упоминавшийся уже Р. Макнил в своей книге пишет, что они поженились в 1905 году. Иосиф обвенчался с ней в церкви. Последнее было сделано, чтобы угодить его матери, отличавшейся, как уже было отмечено выше, особым чувством религиозности. Ограничиться так называемым гражданским браком — значило бы проложить непроходимую пропасть между матерью и сыном. Сама Екатерина Сванидзе родилась в 1882 году в семье, члены которой стали впоследствии довольно видными и активными участниками революционного движения[260]. Ее отец — Семен Сванидзе работал на железной дороге и был социал-демократом. Сама она была далека от революционных идей своего отца и брата, ее интересовали лишь семейные дела. В этом смысле она являла собой пример типичной грузинской женщины того времени.
Приведенные выше свидетельства Р. Макнила в действительности не соответствуют фактам. Проведенное российским историком А.В. Островским исследование на базе архивных материалов рисует следующую картину первого брака Сталина. К средине 1906 года стало очевидно, что у Екатерины Сванидзе будет от Кобы ребенок. Естественно, возникла необходимость официально оформить их отношения. Но сделать это было непросто, поскольку Коба находился в розыске и в Тифлисе проживал нелегально. Найти священника, который бы согласился их обвенчать в церкви, было трудно. В конце концов с помощью друзей удалось разрешить эту проблему. Однокурсник Сосо по семинарии — один из священников церкви Святого Давида — согласился обвенчать их, но в церкви нужно было появиться в один или два часа пополуночи и с небольшим числом участников свадебной процедуры. «Так и было сделано. Венчание в церкви Святого Давида состоялось в ночь с 15 на 16 июля 1906 г. Из метрической книги этой церкви следует, что обряд венчания был совершен священником Христисием Тхинвалели, а свидетелями при венчании были «по женихе тифлисский гражданин Давид Мотосович Монаселидзе, Георгий Иванович Елисабедашвили, по невесте: Михаил Николаевич Давидов и Михаил Григорьевич Цхакая». Обвенчавшись, Екатерина Сванидзе не только сохранила свою девичью фамилию, но и не стала делать отметки о браке в паспорте.
В эту же ночь на улице Крузенштерна состоялась свадьба, на которой присутствовало немногим более десяти человек. Кроме жениха и невесты, а также их свидетелей, это были Васо и Георгий Бердзеношвили, Арчил Долидзе, Александра и Михаил Монаселидзе, С.А. Тер-Петросян.
Чем на протяжении почти полутора месяцев после этого события занимался И.В. Джугашвили, мы не знаем. Известно лишь, что в конце лета 1906 г. он принял участие в подготовке партийной конференции закавказских организаций РСДРП.»[261]
Первая жена Иосифа имела такое же имя, какое было у его матери, причем она во многом, и не только чисто внешне, походила на его мать. Екатерина Сванидзе происходила отнюдь не из интеллигентной среды и не разделяла революционных взглядов своего брата Александра. Она была простой грузинской женщиной, для которой обязанности жены составляли всю суть жизни. Как и Екатерина Джугашвили, она была глубоко религиозна и, по словам Иремашвили, даже молилась ночами о том, чтобы муж отказался от кочевой жизни профессионального революционера и занялся чем-то более основательным. Напоминала она старшую Екатерину и абсолютной преданностью Иосифу, на которого «глядела… как на полубога». Где супруги жили во время редких встреч — неизвестно. Вполне возможно, что в какой-то части дома родителей Екатерины Сванидзе, который, как считают, находился в селении Диди-Лило близ Тифлиса, на родине далеких предков Джугашвили (здесь Р. Макнил, не располагая никакими фактами, пускается в догадки и предположения, не имеющие под собой какой-либо почвы.) Между тем имеется свидетельство тестя Сталина — С. Аллилуева, который в своих воспоминаниях описал такой эпизод: «В конце июля (очевидно, 1907 года — Н.К.) по совету товарищей я направился к Кобе. Коба с женой жил в небольшом одноэтажном домике. Я застал его за книгой. Он оторвался от книги, встал со стула и приветливо сказал:
— Пожалуйста, заходи.
Я сказал Кобе о своём решении выехать в Питер и об обстоятельствах, вынуждающих меня предпринять этот шаг.
— Да, надо ехать, — произнёс Коба. — Житья тебе Шубянский (градоначальник Баку — Н.К.) не даст.
Внезапно Коба вышел в другую комнату. Через минуту-две он вернулся и протянул мне деньги. Видя мою растерянность, он улыбнулся.
— Бери, бери! — произнёс он, — попадёшь в новый город, знакомых почти нет. Пригодятся… Да и семья у тебя большая.»[262]
Некоторые детали, уточняющие хронологию событий, приводит в своей книге о Сталине Р. Макнил. Еще раз повторим, что он ссылается при этом на данные, которые сообщил ему грузинский профессор Табагуа на основе архивных изысканий. Согласно этим данным, Екатерина 22 марта 1907 года (а не в 1908 г. как обычно утверждается в некоторых публикациях) родила сына Якова. Во время проживания в Баку она заболела.
Обстоятельства, связанные со смертью первой жены Сталина, на основе архивных материалов воспроизводит в своей книге А.В. Островский. Я приведу полностью соответствующий фрагмент: «В Баку, — вспоминал М. Монаселидзе, — Като тяжело заболела. В октябре 1907 г. больную Като Сталин привез в Тбилиси, а затем опять вернулся в Баку». Через «две-три недели болезни Е.С. Сванидзе скончалась».
