— Ладно. Ступай…
Секретарша удалилась.
— А теперь заглянем внутрь! — торжественно провозгласил сыщик. — Интересно, какой сюрприз нас ожидает?
Дрейк просмотрел рапорт и протяжно свистнул.
— Выкладывай! — нетерпеливо потребовал Мейсон.
— Ночью пятого июня Джефферсон был в ресторане с какой-то женщиной. Они приехали в автомобиле, принадлежавшем этой даме. На автомобильной стоянке произошел неприятный инцидент. Их слегка задела другая машина. Полицейский, дежуривший на паркинге, заставил их предъявить документы, водительские права, потом записал номер и так далее. Женщина совершенно потеряла голову, пыталась всучить полицейскому двадцать долларов, чтобы замять историю. Тот мигом смекнул, в чем дело: в водительских правах было написано, что она замужем. А ее кавалером, вне всяких сомнений, был Дэвид Джефферсон.
— Как фамилия этой особы?
— Ее зовут Нэн Ормсби.
— Ладно, — проворчал Мейсон. — Поглядим, может, мне это и пригодится.
Дрейк снова присвистнул, куда громче, нежели в первый раз.
— Что еще? — разозлился Мейсон.
— Погоди! Кажется, одного из присяжных зовут Алонсо Мартин Лиггет?
— Да. Ну и что?
— Это близкий друг Дэна Ормсби, мужа Нэн. Ормсби с супругой — владельцы фирмы «Нэн и Дэн, купля и продажа недвижимости». Сейчас между ними возникли какие-то нелады, запахло разводом. Нэн поставила мужу определенные условия относительно раздела имущества. Дэна они не устраивают, и он пытается собрать материал, компрометирующий супругу. А раз в суде присяжных заседает приятель Дэна Ормсби, дело может принять весьма неприятный оборот.
— Господи помилуй! — вскричал Мейсон. — Неужели Гамильтон Бергер прибегнет к такой грязной уловке?
— Почему бы нет? — пожал плечами Дрейк.
— Что ж, его можно поздравить, — с горечью заметил Мейсон. — Если мой клиент будет давать показания, прокурор задаст ему коварный вопрос по поводу ночи пятого июня. Джефферсон откажется отвечать, что немедленно восстановит против него присяжных. А тут еще его псевдоанглийские манеры, дурацкий снобизм… Это произведет на судей отвратительное впечатление! Вдобавок Гамильтон Бергер станет стыдить Джефферсона: он, дескать, разрушает семью, встречается с замужней женщиной… А приятель Дэна Ормсби будет все это слушать.
— Как же быть? — встревоженно спросил Пол Дрейк. — Есть какое-нибудь средство?
— Два. Но мне ни одно из них не нравится. Во-первых, я могу строить защиту Джефферсона на отсутствии «корпус деликти». В этом случае я должен потребовать, чтобы судья дал присяжным инструкцию немедленно оправдать моего подзащитного. Если председатель суда не согласится, я могу вызвать обвиняемого в качестве свидетеля. Тут я должен строго ограничить мои вопросы: спрашивать, где он был шестого июня в пять часов утра. А если прокурор поинтересуется, что делал обвиняемый пятого ночью, моя задача — громогласно протестовать, отбиваясь руками и ногами… Поскольку я не стану спрашивать, что делал Джефферсон ночью пятого июня, можно потребовать, чтобы прокурор тоже ограничился вопросом относительного шестого числа.
— Джефферсону придется заявить, что он не совершал преступления, в котором его обвиняют?
Мейсон кивнул.
— А значит, по всей вероятности, его спросят, где он находился пятого ночью, когда была нанята лодка?
— Обвиняемого видели на месте преступления только шестого утром, — ответил Мейсон. — У нас есть показания Джека Джилли.
— Ладно. Пожалуй, пойду к себе в контору и лично присмотрю за работой. Мои ребятишки будут вкалывать всю ночь. А тебе нужно хорошенько выспаться.
Мейсон не слушал приятеля.
— Пол, я должен все это обмозговать… Интуиция подсказывает мне: здесь что-то нечисто! Да и поведение Гамильтона Бергера внушает мне опасения. Я твердо знаю: стоит мне сделать один неверный шаг, и я угожу прямо в ловушку!
— Хорошо, Перри. Шевели мозгами, гуляй по кабинету… А мои ребята тем временем будут прогуливаться по окрестным городкам в надежде набрести на Марлин Шомон. Может, такое сотрудничество принесет плоды и к завтрашнему дню наши дела поправятся?
— Ну, конечно! — Мейсон по-прежнему не слушал Пола Дрейка. — Ну, конечно! Бергер держался победителем, хотя в деле полным-полно прорех. Его окрыляет не весомость доказательств, собранных обвинением, а слабость аргументов защиты…
— Но теперь-то ты располагаешь нужной информацией, Перри? Тебе удастся оставить Бергера с носом?
— Что ж, попытаюсь, — угрюмо произнес адвокат.
Ровно в десять часов утра судья Хартли возобновил слушание дела.
— У меня есть еще несколько вопросов к свидетелю Максу Даттону, — сообщил Гамильтон Бергер.
— Ваша честь, — вмешался Перри Мейсон, — я хотел бы внести предложение. Я считаю, что это предложение следует рассмотреть в отсутствие членов суда присяжных.
Судья Хартли недовольно нахмурился.
— Мы ждем прокурорского заключения. Не могли бы вы немного повременить, господин адвокат?
— Хорошо. Одно из моих заявлений я готов пока отложить, — уступил Мейсон. — Другое же заявление я могу сделать в присутствии господ присяжных. Я предлагаю исключить из протокола все показания свидетеля Мэй Джорден, поскольку в них не содержится ни единого факта, который хотя бы косвенно связывал обвиняемого с каким-либо преступлением.
— Ваша честь, — встрепенулся прокурор, — мистер Даттон засвидетельствует, что один из брильянтов, найденных под крышкой стола в конторе адвоката Мейсона, идентичен камню из «коллекции» Манро Бакстера.
— Ну и что? — удивился защитник. — При чем здесь обвиняемый? Джефферсон не давал Мэй Джорден никаких брильянтов. Даже если мы примем ее показания за чистую монету, обвиняемый не может отвечать за то, что совершил Уолтер Ирвинг.
— Но Ирвинг совершил это в присутствии обвиняемого, — запротестовал прокурор, — и при его участии!
— Вы не сумели доказать ни одного из этих обвинений, — спокойно возразил защитник.
Судья Хартли задумался, погладил подбородок и наконец произнес:
— Я склонен согласиться с защитником, господин прокурор.
— Ваша честь! — с отчаянием в голосе возопил Гамильтон Бергер. — Я тщательно расследовал это дело. Я доказал, что брильянты были у Бакстера, когда он бросился за борт, а потом их обнаружили у обвиняемого…
— Их обнаружили не у обвиняемого! — поправил его Мейсон.
— В конторе, ключ от которой был у обвиняемого, — сквозь зубы процедил Гамильтон Бергер.
— Ключ был у портье, ключ был у уборщицы, ключ был у Уолтера Ирвинга.
— Совершенно верно, — подтвердил судья Хартли. — Прежде всего вы должны доказать, что брильянты действительно побывали в руках у обвиняемого. Это принципиально важно для существа дела.
— Ваша честь, я ведь уже это доказал! Два брильянта из числа принадлежавших Бакстеру были вручены свидетелю Мэй Джорден как плата за молчание по поводу писем. Мы доказали, что Манро Бакстер не утонул: он схватился за леску, привязанную к удилищу, обвиняемый ударил его ножом, забрал пояс с брильянтами, привязал к телу груз, а затем протащил труп на буксире до наиболее глубокого места в заливе, где и утопил его.
Судья Хартли покачал головой.
— Это уже несколько иная проблема, господин прокурор. Решение относительно исключения из протокола показаний Мэй Джорден суд оставляет за собой. Прошу вас, можете вызвать свидетеля.
Гамильтон Бергер снова вызвал Макса Даттона. Свидетель заявил, что один из брильянтов, обнаруженных в конторе адвоката Мейсона, бесспорно, принадлежал Манро Бакстеру.
— Вопросов нет, — коротко ответил защитник, когда прокурор предложил ему допросить свидетеля.
— Процедура представления доказательств завершена! — театрально провозгласил Гамильтон Бергер.
— Ваша честь, предложение, которое я намерен внести, должно быть рассмотрено в отсутствие присяжных, — обратился Мейсон к председателю.
— Господ присяжных просят покинуть зал заседаний на пятнадцать минут! — произнес судья Хартли.
Как только закрылась дверь за последним из членов суда присяжных, председатель повернулся к защитнику:
— Можете сделать заявление, господин адвокат.
— Я обращаюсь к вам, ваша честь, с предложением дать присяжным инструкцию вынести оправдательный приговор, — официальным тоном заявил Мейсон. — Не было приведено решительно никаких доказательств, которые могли бы обосновать обвинительный приговор. Не доказано, что было совершено убийство; «корпус делик-ти» отсутствует; нет доказательств причастности обвиняемого к рассматриваемому делу.
— В данном случае я вынужден возразить господину защитнику, — ответил судья Хартли. — Суд был готов к тому, что защита выступит с подобным предложением, и тщательно взвесил все «за» и «против». Термин «корпус деликти», как известно, означает доказательство совершения преступления. Отнюдь не всегда этим доказательством является именно тело жертвы. Могут быть использованы как прямые, так и косвенные улики…
