Зарисовка также относится к художественно-публицис-тическим жанрам. Этот вид журналистских произведений имеет аналогии в художественной прозе: миниатюра, небольшая новелла. Иногда зарисовка — произведение, как правило, компактное, — похожа на мини-очерк. Так же, как очерк, она может родиться из случайной встречи, интересного наблюдения, внезапного сильного впечатления, которые потом могут позвать журналиста в дорогу, а затем расшириться до постоянной темы.
Сюжет зарисовки обычно незатейлив: случай из повседневной жизни, без аналитики, но такой случай, который в определенном смысле отражает общее состояние социума.
В зарисовке естественны пейзажи, характеры, нравы, раздумья, аллюзии, воспоминания — любые выразительные средства, помогающие автору дать одномоментный срез бытия.
Автор зарисовки смотрит на единичные факты словно через чистое увеличительное стекло, приближает их, а читатель при этом чувствует, что автор видит и всю остальную картину этого же мира, она за контурами стекла, но ощущается, дышит.
Радостная зарисовка в современной российской прессе сейчас, увы, редчайшее дело, исключение. В моде чрезвычайные происшествия и обслуживающие их жанры. Страна все еще переживает тяжелые реформы. А создать правдивую зарисовку, отражающую истинный драматизм происходящего, при этом не юмореску, не шарж, а реалистическое произведение — на это нужно особое мужество и высокое мастерство.
Конечно, можно было бы — если уж потянет на радостные зарисовки — обойтись картинами природы, но тут наша экологическая обстановка, если честно ее отражать, дает острые сюжеты, и тогда вместо зарисовки выйдет скорее фельетон или даже памфлет. Впрочем, главное — чтобы мир отражен был правдиво, и эффективность публикации не равнялась нулю, что тоже стало распространенным явлением.
Зарисовка может быть и нерадостной. Она может быть любой по настроению, по темпоритму, но главное — в ней должен быть виден автор как чувствующий человек, обостренно воспринимающий мир, пропускающий его через себя.
Для примера прочитаем характерную зарисовку, напечатанную в «Комсомольской правде» 12 ноября 1982 г. Называется она «Родник», рубрика «Мастера». Автор В. Воробьев.
«Сюда приезжают люди со всей страны. Те, кто воевал здесь, на Курской дуге, летом сорок третьего года, идут поклониться братским могилам, где остались лежать навеки их боевые друзья. Идут к памятникам, к кургану Славы.
А сейчас в старых маршрутах появился крюк — дорога к роднику Варюхина. Родился и новый обряд — и ветераны, и молодожены из окрестных деревень приезжают к роднику. Я слышал о нем много раз, но на двухкилометровый пеший крюк от шоссе к источнику все не хватало времени.
Но вот собрался. От шоссе Курск — Поныри иду березовой аллеей вниз. Дорога уходит в лесок, спрятавшийся в овраг. Здесь все леса молодые, послевоенные. Что было прежде — войной погублено. Сверху, на той стороне оврага, вижу ограду. Ровную, пестро покрашенную, как в детском саду или школе. Зачем, думаю, в лесу ограда? И тотчас догадываюсь. А здесь, по описаниям местных жителей, и находится родник.
Спускаюсь вниз. Меня встретила яркая скамеечка. Сквозь зелень я увидел арку. Вошел под нее и по деревянному мосточку перешел ручей. Покрытая кафелем стенка, из трубы в ней течет говорливая струйка. Под навесом стенки — кружка (навес, чтобы дождь и пыль не собирались в кружку). Набрал воды, присел на лавочку в тень, с удовольствием попил вкусной, родниковой воды.
Рядом — детская площадка. Столб с кольцом баскетбольным, сказочно расписанная песочница, стол для малышей, лавочки у самой земли. Качели. Целый детский городок.
Я уже знал, что этот родник открыл бывший житель села Брусо-вого, ветеран Великой Отечественной войны Василий Тихонович
Варюхин. Сейчас он живет в Москве, но каждое лето приезжает сюда и оборудует родник все красивее, лучше.
Узнал я московский адрес мастера и отправился к нему, на улицу Городскую. Можно и не спрашивать, где живут Варюхины. Лавочки той же окраски и с теми же резными рисунками, что и на роднике под Понырями.
Мы познакомились. У Василия Тихоновича доброе лицо, выразительные глаза, приветливая улыбка. Квартира типовая, однокомнатная. Но необычная тем, что вся мебель искусно сделана хозяином.
Последние десять лет, рассказал Василий Тихонович, ездит он в отпуск только на родину, в Поныри. Хотя ему как ветерану войны (он воевал с первого до последнего дня) несколько раз предлагали путевки в санатории.
У этого человека в трудовой книжке не хватило места для благодарностей. Даже пришлось вкладку заводить. Зато всего две записи о месте работы. Он — монтер связи. Последние тридцать лет работает на одном из московских заводов. Ушел было на пенсию, но вскоре вернулся на прежнее место.
Поехал как-то летом в Брусовое. Гулял с егерем по тропинкам своего детства. Ходили-ходили, захотели попить. Вспомнил Варюхин, что на краю Брусового, недалеко от дома, где он жил, был самый большой в округе родник. Стал искать. Егерь рукой махнул. Какой родник! Пятьдесят лет прошло... Но Варюхин закатал брюки до колен и полез в болотце искать родничок. Ходит, ходит, ногами чувствует воду. Холоднее, холоднее. И вот он, родничок! Ноги аж заломило от холода. Варюхин был рад, как ребенок. Тут же нарезал лозы, сплел лукошко-корзинку и огородил родничок.
И уже в поезде вдруг пришла мысль: а что если оборудовать родничок, чтоб он землякам был в радость. В следующее лето он уже работал на роднике своего детства. Сбил деревянный короб, написал краской «Родник».
В следующий свой отпуск он ехал из Москвы тяжело нагруженным, вез гвозди, планки, инструменты, которые нельзя было достать на месте. С той поры каждый свой отпуск Варюхин занимался родником. Он по-прежнему возил из Москвы стройматериалы, но уже не так тяжело нагружался, ибо в Брусовом нашлось немало помощников. И колхоз «Ленинский путь», и Брусовской сельсовет, да и в Понырях оказывали Варюхину содействие. Люди стали захаживать к роднику, пару-другую носилок земли принесут, помогут стол сделать, ямы для ограды. Спрашивали у Варюхина, куда бы написать благодарность. А он отвечал: «Вам понравилось? Это и есть мне благодарность». Так вот и появилась эта достопримечательность. Нет у нее официального названия, но люди зовут просто и благодарно — родник Варюхина».
Сейчас такая зарисовка в той же газете («Комсомольская правда») невозможна, да и в других маловероятна. Почему?
Во-первых, с точки зрения массовой прессы, ничего особенного не произошло, чтобы тратить столько места на полосе. Нет события. Людям хорошо, и что?
Во-вторых, герой — идеален (рабочий, ветеран, любит родину и своих земляков, дорожит тропинками детства), а в наше время столь положительный герой вышел из массовой моды. Вот если бы Варюхин вышел из заключения, нашел родник и утопил в нем какого-нибудь своего старого обидчика, потом еще набезобразничал, воду в роднике отравил, а потом еще и повесился на березе — тогда другое дело. Словом, и героя нет.
В-третьих, Варюхин все сделал бескорыстно и без саморекламы, и единственным критерием его успеха является то обстоятельство, что людям теперь есть где отдохнуть с детьми и попить воды. Вот чудной... Он даже не открыл никакого бизнеса! И в санаторий ветеранский не ездит, все в свое село да в село. Нет экономической перспективы. Вообще никакой нет. Одна только нормальная, простая жизнь.
Со всех сторон — ничего нет.
С точки же зрения редакции «Комсомольской правды» тех лет — все есть: и событие, и герой, и перспектива. Причем всего этого так много, что эту зарисовку сочли возможным поместить в номере от 12 ноября 1982 г., на первой полосе которого напечатано сообщение о кончине Л.И. Брежнева. Это очень ответственный номер, в нем не могло быть случайного.
Следовательно, тот «Родник» совсем не случаен. Какова же его роль?
Он вселяет надежду. Он напоминает, что жизнь продолжается, несмотря на траурное событие в стране. И продолжается вообще все, что составляет советскую жизнь. Отсюда и безупречный в своей «простоте» герой. Его роль — эмоционально замкнуть всю систему выразительных средств номера, уравновесить драматургию выпуска.
Так была отлажена идеологическая работа в те времена, так знали свое дело журналисты: родник под Курском появился строго тогда, когда в нем возникла необходимость.
Для сравнения возьмем журналистское произведение из современной печати. Газета «Культура», № 37, 23-29 сентября 2004 г. На полосе с общим названием «Ситуация», в рубрике «ТВ-неделя» размещен материал «Супердециметр». Автор А. Сивов.
Поскольку в материале нет никаких указаний на дату события, мы не относим его к оперативно-новостным. Все, что в нем описано, произошло вообще, в принципе. Хотя понятно, что произошло недавно: рубрика подсказывает.
