будущего президента России (ох, жаль, что эти две потрясающие истории, рисующие яркими красками нравы политического, экономического и чекистского бомонда России, вне рамок данной книги!) Так что его знакомства весьма обширны. И Толмачев ими не то, чтобы хвастается, но иногда при случае, чтобы подтвердить свои рассказы, достается смартфон и показывает мне фотографии:
– Вот это я и Альбер – князь Монако, он меня в Монако приглашал, но я так и не доехал. А это я и глава Еврокомиссии…
В общем, не нужно удивляться тому, что Сашу многие знают, и он знает многих. И потому не случилось ничего необычного, когда однажды ему позвонил генерал из ФСО.
– Тогда место его работы еще называлось ФАПСИ, потом у них произошла реорганизация. А случилось это в 2003 году, – глаза Александра опять затуманиваются воспоминаниями, а мы с вами снова погружаемся в его рассказ, как кусок сливочного масла в горячую кашу.
«В общем, знакомый генерал по фамилии Шелудько, позвонил мне и говорит:
– Слушайте, Александр, есть люди, которые хотят с вами познакомиться лично.
– Что за люди?
– Люди необычные.
– Что значит «необычные»?
– Они «другие». Сами увидите. Друиды, как ни странно звучит. Они вышли на вас через нас и просят, чтобы вы приехали на встречу к ним. Они знают, что вы интересуетесь древней и древнейшей историей, возможностью существования порталов в иные реальности. И могут показать вам такой портал.
– Хорошо. А когда?
– Через четыре дня с вами готовы встретиться.
Ну, ладно, хорошо, даю согласие… А через некоторое время после этого звонит мне Пашок, интересуется, все ли у меня нормально. Я рассказал ему про это. Он говорит: не ходи! Но я уже пообещал. И мне интересно! Тем паче, что во время разговора с Пашком я заметил, что Пашок боится и удивился про себя: надо же, он вообще никогда ничего не боялся!
Поэтому через четыре дня на черном бронированном Хаммере генерала меня прямо с работы подхватили и отвезли в Новопеределкино. Сейчас это Новая Москва. Пашок настоял поехать со мной. И вообще нас туда целая группа приехала – был я, моя помощница, этот генерал, Пашок, один охранник, которого зачем-то выделил мне генерал, водитель… Причем, я был в костюмчике после работы, с портфелем, где лежали юридические документы.
И вот мы такой пестрой компанией подъезжаем в Новопеределкино, а там с одной стороны многоэтажные дома стоят, а с другое – поле. Просто поле, пустырь. Вокруг все застраивается, а этот пустырь не застраивается. И на границе этого пустыря стоит небольшой такой храм. Шелудько говорит: «Сейчас придет этот друид, он будет один, его зовут Андрей. Он сказал, что знает, что мы не отпустили Томачева одного, хотя он и просил Сашу прибыть в одиночестве. Поэтому мы машину должны оставить возле храма, и дальше все пойдем пешком, причем, он пойдет впереди с Александром, а все остальные должны идти позади, в некотором отдалении».
Хорошо, мы вышли из машины, стоим ждем. И через пару минут я вижу, как со стороны жилых домов идет в нашу сторону коротко стриженный молодой человек, стройный, красивый, в голубых джинсах, голубой курточке, кроссовках. Но что-то в нем не так! И сразу понимаю, что именно: походка у него какая-то странная, он словно плывет над землей, будто земли ногами не касается. Так женщины танцуют в ансамбле «Березка» – они словно плывут по сцене, при этом платья у них не шевелятся… Я еще подумал: может, какой-то оптический эффект? И в этот момент моя помощника мне говорит: «Саш, тебе не кажется, что он как-то странно идет?»
Парень подошел ближе, и я увидел в его руках деревянную палочку, похожую на большую зубочистку или, скорее, шампурчик, сантиметров 20–25 в длину, заточенный с двух сторон. Он крутил ее в пальцах так быстро, что палочку практически не было видно, она просто мелькала пропеллером. Парень подошел к нам метра на три и сказал: «У меня условие, в портал пойдет только один – Александр, все равно прочих туда не пустят, как бы вы не старались».
И вот мы пошли – я и этот Андрей впереди, остальные метрах в шести сзади. Я с ним начинаю разговаривать: кто вы такой, Андрей? Он спокойно отвечает: «Я друид…» А сам так быстро-быстро свою палочку вращает двумя пальцами. Я продолжаю расспросы.
И в общем, оказалось, что он бывший спецназовец, на 4 года младше меня – он с 1968-го, служил в Афганистане. Про это, кстати, мне Пашок сзади сразу проорал:
– Санек! Спроси его про Афганистан.
А Андрей делает вид, что Пашка не слышит, говорит только со мной. И рассказывает, что служил он в Афганистане вертолетчиком. Вдруг сзади опять вопль Пашка:
– Санек! Врет он, не верь ему. Спроси его про ущелье!
– Ущелье? – Я поворачиваю голову к Андрею. – Что за ущелье?
– Да, было дело, мы там трупы выносили.
А сзади опять вопль Пашка:
– Врет он, Санек! Это он всех убивал, сволочь! Это киллер, Санек! Это они всех зачищали! На его руках кровь!..
В этот момент Андрей, который старательно делал вид, что не слышит или не слушает Пашка, остановился, повернулся к Пашку, крутящаяся палочка у него в руках замерла. Пашок и сопровождающие тоже резко встали, а Пашок снова:
– Санек! Это ж киллер, он нас всех этой палочкой за три секунды положит!
Я перетрухал изрядно, а Андрей ему так спокойно говорит:
– Хватит орать! Если бы я хотел это сделать, давно бы сделал, вы мне вообще не нужны, вы мусор.
Вот просто смотрит на самолюбивого Пашка и говорит ему в глаза: «Вы – мусор…» И я вижу в глазах Пашка страх.
Дальше этот Андрей признался, что в Афганистане действительно был в спецкоманде. Они заходили, вырезали все население кишлака, включая женщин и детей. А вот после войны…
– Вы же понимаете, Александр, что все это находится внутри тебя – все эти убийства, – рассказывал Андрей, крутя свою палочку в пальцах. – Я потом, через годы, даже пытался уйти в монастырь. Но двери православных монастырей передо мной закрывались, мусульмане меня тоже не приняли, евреи не приняли. Единственные, кто меня принял, были друиды.
– А родственники у вас есть? – спрашиваю.
– Есть. Брат. Он много лет сидел в тюрьме, потом стал монахом, но даже к нему в монастырь я не мог зайти…
Короче, идем мы с этим Андреем и подходим к полю, к пустырю. Это был август или начало сентября, то есть тепло, трава зеленая, листва с деревьев еще
