На широком, почти квадратном столе все было готово к обеду. Слуга наполнил рюмки коньяком. Оберст предложил тост.
— За скорую встречу отца и дочери. Вы согласны со мной, гауптман?
— Полностью! — ответил Ганс Крамер.
За столом Хильда Нейс подробно расспрашивала Эльзу об отце, матери, о жизни в России.
— Дорогая племянница! Извини, что не посоветовалась с тобой. Сейчас сюда съедутся ближайшие родственники. Я позвонила всем по телефону. Для нас большое счастье, что ты приехала в Германию. Представляю, как тяжело было немке жить в России — среди этих большевиков.
— Благодарю, дорогая тетя, за сочувствие, — мило улыбнулась племянница.
Хозяин предложил осмотреть его гордость — розарий. Спустились в сад, в котором цвело множество роз.
Постепенно съезжались гости. Обязанность представлять племянницу родственникам взял на себя Густав Нейс. Он подвел к Эльзе гауптмана.
— Эрик Блюм — ваш троюродный брат.
— Эльза Миллер.
Внезапно появившейся родственнице все уделяли много внимания. В их роду было единственное черное пятно — это Карл Миллер. С приездом дочери Миллера это пятно стало золотым, как солнце.
В пятом часу Эльза и Крамер стали прощаться.
— Дорогая сестра! — задержал ее руку в своей Густав. — Переходите к нам жить, я уступлю вам свою комнату.
— Спасибо, брат! Я буду часто приходить, надоесть еще успею.
В машине Крамер спросил Эльзу:
— Как вам родственники?
— Очень милые люди.
— Как мы их сначала напугали! — захихикал Ганс. — Вам повезло со службой.
— Ганс! Вам известно, чем я должна заниматься в Германии?
— Да, шеф говорил мне. Сначала будете учиться в школе…
— Какие предметы я буду там изучать?
— Самые разные.
— А физические занятия? Специальная борьба? Мне ужасно не нравятся такие занятия с мужчинами.
— Можно заниматься частным порядком, — тут же откликнулся Крамер. — Я знаю одного специалиста. Он — мастер своего дела. Сам у него тренировался. Хотите, съездим к нему?
— С удовольствием!
Ганс Крамер развернул машину и поехал на Вильгельмштрассе. В квартире их встретил мужчина невысокого роста, непонятного возраста, одетый в японскую национальную одежду.
— Здравствуйте, Манодзи! — поздоровался Крамер. — Вы меня помните?
— Здравствуйте, помню, господин офицер. Манодзи помнит всех своих учеников.
— Примите на обучение нашего сотрудника — фрау Миллер, она хорошо заплатит.
— Раз вы сказали «принять», Манодзи примет, хотя много, много ученик. Все почти ваш — черный одежда.
— Она придет завтра, и вы обо всем договоритесь. Запомните — Эльза Миллер.
— Моя все запомнит. Очень красивый госпожа.
— До свидания, Манодзи!
Хозяин низко поклонился.
В машине Крамер обратился к Эльзе:
— Вас отвезти в пансион?
— Да, буду сегодня отдыхать. Я вам и так в обузу, столько времени отобрала.
— Ничего, мне хорошо в вашем обществе…
У пансиона они распрощались. Эльза чувствовала себя уставшей, но была довольна и до предела взволнована: связь с Манодзи наладится завтра. Закрыв дверь на ключ, стала составлять цифровые донесения.
Центр. Радомиру,
Прибыл на место. Отчеты сдал. Направлен на обучение в спецшколу. Встреча с родственниками прошла хорошо.
Милован.
В сквере, находящемся рядом с пансионом, на скамейке возле скульптуры Кентавра, у нее был тайник. Эльза отнесла туда шифровку. Почти час гуляла по аллеям сквера, не выпуская из поля зрения скамейку. Убедившись, что слежки нет, вернулась домой.
Из Центра была направлена следующая радиограмма:
Австрийцу.
При встрече выясните причину преждевременного выхода на связь Милована. Максимум осторожности и соблюдения конспирации. Задание: освоиться в Германии.
Радомир.
В 20.00 Ганс Крамер докладывал Штольцу:
— Встреча у Нейсов прошла нормально. Эльза была растрогана приемом. Всем очень понравилось. Они не ожидали такой эрудированной племянницы, да еще в звании лейтенанта. Я предложил ей обучаться у Манодзи. Договорился с японцем.
— Почему не у нас?
— Ее шокирует, что во время схваток она будет иметь дело с мужчинами. И только.
— Да, спеси и самолюбия у девки хоть отбавляй. Карл Миллер, видимо, затратил немало труда, пока ее воспитал. Знание языков, внешнее обаяние, твердый характер, неэмоциональная натура — это то, что необходимо для работы в разведке. Шеф сегодня при разговоре спросил меня, не является ли она агентом России? Что бы ты на это ответил?
— Исключено! — твердо произнес Крамер. — Красных она ненавидит. Все факты говорят об этом. Подозревать ее — значит подозревать всю ее информацию, которая полностью подтверждается. Более того, значит, нам нужно подозревать и Карла Миллера, а потом и меня. Шеф слишком подозрителен. Пока агент за границей, он верит ему на пятьдесят процентов, а когда он в Германии — только на пять.
Штольц улыбнулся.
— Твое покровительство нужно ей после знакомства с родственниками?
— Пока да.
— Уж не влюбился ли ты, Ганс?
— Она меня притягивает, но это не то чувство, которое вы имеете в виду, господин штандартенфюрер.
— Смотри, Ганс.
Эльза вошла вслед за служанкой в комнату, где их с Крамером принимал Манодзи.
— Господин Манодзи! Фрау желает с вами поговорить.
— Хорошо, Ирма, идите.
— Здравствуйте, господин Манодзи!
— Добрый день, фрау Миллер!
— Вы преподаете древнеиндийскую борьбу и каратэ?
— В основном дзюдо.
— В виде исключения не могли бы вы меня вести по каратэ? Мне рекомендовали вас как хорошего специалиста.
— Отдельные занятия будут дорого стоить, госпожа.
— Я думаю, фирма компенсирует мои расходы.
— С приездом, товарищ Милован!
— Спасибо, товарищ Манодзи!
— Чем вызван преждевременный выход на связь со иной?
— Мне рекомендовали обучаться у вас. Привезли к вам и даже ходатайствовали за меня. Кроме того, нужно срочно отправить радиограмму. Обобщая и анализируя некоторые факты, у меня складывается впечатление, что Германия готовится к войне с СССР.
— Вам, Эльза, приказано, как можно меньше рисковать. Основное — внедриться в абвер. Остерегайтесь Крамера — очень опытный контрразведчик. Думаю, сопровождает он вас не только потому, что вы ему нравитесь. Скорее всего, это приказ Штольца. Они никому не доверяют и могут быть неоднократные проверки. Ко мне можете ходить, не вызывая подозрений. Многие из абвера, гестапо обучаются и тренируются здесь. Два года тому назад Крамер также обучался у меня. Это он подсказал мой адрес?
— Да, — ответила Эльза, — меня направляют учиться в школу. И Крамер предложил дополнительно уроки спецборьбы брать у вас.
— Внимательно присматривайтесь к преподавателям и курсантам. Приходить ко мне на занятия будете к 16 часам. Слежки за собой не замечали?
— Кажется, нет!
— Хорошо. Берегите себя. Вы очень нужны. Когда начнутся занятия в спецшколе? — Манодзи говорил точными короткими фразами, словно спешил.
— Штольц сказал, что меня вызовут.
— Если Крамер спросит, как договорились со мной насчет оплаты за обучение, то скажите: шесть марок в час. Это дороже, чем обычно. Он будет считать, что я воспользовался вашей неосведомленностью в данном вопросе.
Помолчали. Японец будто вспомнил что-то.
— Где вы живете?
— В пансионе абвера.
— Ведите себя там очень осторожно. В пансионе круговая слежка.
— Ясно! — улыбнулась Эльза, вспомнив фрау Линце.
Миллер не спеша шла по тротуару Унтер-ден-Линден. То, что она не одна и теперь рядом есть товарищ, подняло настроение. Главное — не дать себя заподозрить, каждый шаг обдумывать.
Сегодня Эльза впервые вышла на улицу в штатском. Никто не обращал на нее внимания. Она чувствовала себя настоящей берлинкой. Изредка заглядывала в магазины. Не заметила, как подошла к пансиону. Возле подъезда стоял штурмбанфюрер Мейер из СД. Он был в штатском. Кого-то ждал.
— Добрый день, фрау Миллер!
— Добрый день! Вы даже фамилию мою запомнили.
— Я все запомнил. Странно, что мы не встречались в Кракове.
— Вас информировали обо всем, что происходит в генерал-губернаторстве? — улыбнулась Эльза.
— Во всяком случае — о многом. Мне до сих пор не дает покоя мысль, чем вы там занимались. В гестапо я знал всех, в абвере также. Вас нигде не встречал. Удовлетворите мое любопытство, фрау.
— Не могу, господин штурмбанфюрер! — пожала плечами Миллер. — Вы очень опасный человек: все знаете, все видите, всем интересуетесь.
— То, что я опасный — неправда, — возразил штурмбанфюрер. — Что касается любознательности — это точно. Никуда не денешься — профессиональная привычка.
