Настоящую научную фантастику для взрослых искать надо в журналах и книжках с мягкой обложкой (очень редко — с твердой обложкой). Но и там не все произведения «хороши». Хотя с чего бы это стоило ожидать, что все научно-фантастические произведения должны быть хороши или даже большинство из них? Один из лучших авторов этого жанра сказал как-то раз на встрече с читателями: «Девять десятых научно-фантастических произведений — полная чушь». Слушатели раскрыли рот в изумлении, а писатель мрачно добавил: «Вообще, девять десятых всего на свете — полная чушь…»
Однако посреди чуши есть и произведения, написанные хорошим языком, интересные и захватывающие, но главное — побуждающие думать в таком направлении, в каком это не делает литература ни одного другого жанра. В них можно найти описания странных обществ, непохожих на наше — ориентированных исключительно на рекламу, или скрывающихся в подземных городах, или стоящих лицом к лицу с представителями иных разумных форм жизни, или борющихся с проблемами истощения ресурсов и перенаселения, или вовсю пользующихся телепатией.
Важно ли это? Разумеется, да. Хорошая научная фантастика хорошо развлекает, но кроме этого она выполняет и еще одну задачу — она пытается заставить задуматься о будущем.
Мы впервые за всю историю живем в обществе, в котором задумываться о будущем необходимо. До 1750 года рядовой обыватель жил в уверенности, что до самого Страшного суда люди будут жить так же, как и сейчас, меняться будут лишь сами актеры человеческой драмы.
Однако после 1750 года все больше и больше людей стали понимать, что общество претерпевает значительные и непредсказуемые изменения, которые со временем будут становиться все сильнее, что то, что было хорошо для отца, для сына будет уже недостаточно хорошо (или, возможно, наоборот — слишком хорошо), что мир никогда уже не будет прежним.
После 1945 года человечество осознало, что даже само его существование в дальнейшем не гарантировано. Возникли подозрения, что Судный день может оказаться не так уж и далек.
В основе научной фантастики лежит факт перемен в обществе. Фантастика принимает и обыгрывает эти перемены. Она примеряет на общество различные варианты перемен и пытается определить, к каким последствиям приведет тот или иной выбор. Затем в виде художественного произведения фантастика представляет свои выводы широкому читателю, которого надо успеть ознакомить со множеством возможных вариантов будущего, пока оно не наступило.
Мне всегда смешно слышать, как научную фантастику называют «литературой эскапизма», да еще в самой крайней форме. Ведь она увлекает читателя не в ситуации, «которых нет», как обычная художественная литература, и не в ситуации, «которых не было», как фэнтези, а в ситуации, «которые могут быть». Странно считать бегством от реальности литературу, которая предостерегает читателя против опасностей атомных бомбардировок, перенаселения планеты, бактериологической войны и рассказывает ему о путешествиях на Луну и других похожих вещах за десятилетия до того, как ими заинтересуется весь остальной мир (а хорошо бы, он заинтересовался пораньше!).
Нет, если научная фантастика и представляет собой бегство, то это не бегство от реальности, а бегство в реальность!
Сами писатели-фантасты не всегда четко понимают, что делают. Многие из них со всей искренностью могут заверять, что они — лишь ремесленники, пытающиеся честно заработать свой доллар. Однако для меня они — это глаза человечества, впервые в истории обратившиеся в волнующий и опасный мир будущего.
25 июня 1956 года, наблюдая по телевизору передачу «Саквояж продюсера», я увидел великолепный пример конфликта между потребностью в знаниях и культом невежества.
Потребность в знаниях явилась нам с первых же секунд рекламы перед показом. Спонсор программы испытывал необходимость в ракетных инженерах и объявлял о вакансиях для них на своем заводе во Флориде. В объявлении описывался райский климат, пляжи, превосходные условия работы, дешевое качественное жилье, щедрая заработная плата, быстрый карьерный рост, хорошая страховка. Не требовалось даже опыта работы. Мне даже самому захотелось все бросить и рвануть до ближайшего аэропорта, чтобы купить там билет во Флориду.
Однако я преодолел этот порыв и, поразмышляв некоторое время о нехватке квалифицированного технического персонала, порожденной быстрыми темпами развития нашей цивилизации, приготовился наслаждаться последующим шоу. По программе ожидался вариант пьесы «С днем рождения!» от Аниты Лус с Бетти Филд и Берри Нельсоном в главных ролях. Мне понравилось, постановка была великолепна, но при этом я обратил внимание вот на что: получилось, что спонсор, еще мгновение назад на коленях вымаливавший у общества технических специалистов, оплатил показ миллионам телезрителей истории следующего содержания.
Персонаж Берри Нельсона — банковский служащий, проводящий большую часть времени в баре, потому что там, по его собственным словам, знакомятся с девушками. Единственной обстановкой спектакля является сам бар, а персонажи все, как на подбор, представляют собой живописную группу отбросов общества с сердцами из потускневшего золота. По ходу пьесы Берри Нельсон, общаясь с библиотекаршей, заявляет, что книг не читает, хотя тут же оговаривается, что когда-то читал. Далее он рассказывает, что отец когда-то выдал ему какую-то сумму денег за то, чтобы он выучил по порядку все библейские стихи, и в доказательство начинает тараторить текст, поясняя по ходу, что в молодости он мог делать это еще быстрее.
Великолепно. Теперь вся телезрительская аудитория видит, что представляет из себя учение книжным премудростям, и прекрасно понимает, что это абсолютно бессмысленное занятие и что Берри совершенно верно сделал, что променял книги на бары.
С другой стороны, Бетти Филд — библиотекарша, то есть девушка образованная, поскольку постоянно упоминает о том, что она книги читала. Она застенчива, на лице ее — печать несчастья, и, разумеется, мужским вниманием она не избалована. По ходу пьесы она, нарушив обет трезвости, пьет одну рюмку, потом другую, потом третью. При этом, погружаясь в бездну алкоголизма, она понемногу избавляется от подавленности, слой за слоем избавляясь от ярма интеллигентности. В результате завсегдатаи бара, сначала отнесшиеся к ней подозрительно, возводят ее в ранг героини; отец-алкоголик, когда-то бивший ее смертным боем, прижимает теперь к сердцу; и самое главное, ранее не замечавший скромную девушку банковский служащий безумно в нее влюбляется.
Повторяю — я лично получил от просмотра всего этого массу удовольствия. Но когда первое впечатление схлынуло, стало ясно, что вся пьеса — дань великому американскому стереотипу, который я назвал бы культом невежества. Согласно этому стереотипу, счастье можно обрести лишь в невежестве; учеба же — скучное занятие, погрязнув в котором рискуешь упустить все радости жизни.
Нет ли тут некоей связи с тем фактом, что спонсор не в состоянии набрать себе технических специалистов?
Да, нам нужны технически грамотные люди. Обществу они просто необходимы, иначе оно рухнет, раздавленное тяжестью собственных машин. Но что мы делаем для того, чтобы их получить?
Достаточно ли того, что промышленность всеми силами завлекает к себе ракетных инженеров? В результате инженеры мигрируют из одной специализации в другую, но общее количество их остается слишком малым. Если обществу удастся, разбогатев, сманить специалистов из другого общества, то такая схема еще сработает, но если нет — то ничего не получится.
Проблему нехватки научных и технических специалистов предлагают решить различными способами. Одни говорят, что надо больше платить преподавателям, что одаренным студентам надо выплачивать стипендии, что специалисты, работающие в промышленности, — химики и инженеры — должны уделять какой-то определенный минимум времени преподаванию и т. д. Все эти меры, конечно, очень важны, но достаточно ли их? Даже если удастся каким-то образом получить идеальное собрание преподавателей — кого они будут обучать? Группу молодых людей, большинство которых с детства усвоили, что образованные люди значит ограниченные люди и что нет ничего ценнее естественного невежества.
Вспомните об укоренившихся в литературе стереотипах «плохого мальчишки». Лучшими примерами можно назвать Тома Сойера и Пенрода Шофилда (но стоит только включить радио или телевизор — и перед вами будет множество современных аналогов). Школа для них — враг, учителя — объект ненависти, книжное обучение — скука и ложь. А кто изображается при этом отрицательными героями? Сиды Сойеры и Джорджи Бассетсы — маленькие подхалимы, которые носят чистые костюмчики, говорят правильно и любят школу. Неприятные получаются персонажи.
