В гегелевской философии есть замечательные открытия и идеи, оставившие неизгладимый след в культурологии. В его работах множество глубоких и плодотворных мыслей об искусстве, мифе, религии, науке и т. д. Однако к концу XIX – началу ХХ вв. философы и культурологи уже не могли удовлетвориться центральной идеей гегелевского подхода – сведением человека к безличной логике разума. Поэтому дальнейшее развитие культурологии было связано с обращением к человеку, взятому во всей его сложности и противоречивости.
2.3. Российская культурологическая мысль в XVIII в
Становление и развитие русской культуры на протяжении первых столетий ее истории определялось духовной конфронтацией России и Европы44. Источником такого противостояния был вопрос о «правой вере», обострившийся после разделения христианства на православие и католицизм в 1054 г. Древнерусские книжники (Даниил Заточник, Епифаний Премудрый и др.), признавая истинной религией только православие, доказывали превосходство «нерассуждающей» веры над «богомерзким» научным и философским знанием45. Тем самым на Руси создавалось особое умонастроение, противопоставлявшее отечественной духовности западный рационализм. Изначально русская духовность отторгала познавательно-мирские ориентации. Формируя идеал святости, она отрицала знание, и какое бы то ни было творчество, в том числе и в сфере духа. Главной здесь была охранительная тенденция.
Особо ярко это проявилось в старообрядчестве, которое пыталось противостоять начавшейся в XVII в. секуляризации русской духовности, сдержать развитие «сферы культуры» (А. П. Карсавин) как сферы самочувствия и самосознания мирского человека.
Радикальные перемены в развитии русской культуры начались в XVIII в. под мощным воздействием петровской европеизации. На смену прежнему государству с его патриархально-византийским идеалом «Святой Руси» приходит новое государство со светским идеалом «Великой России». Формирующаяся в стране культурная элита воспринимает «новоевропейские» представления о культуре как о понятии, охватывающем все сферы человеческой жизнедеятельности. Начиная с петровских времен, мыслители ищут истоки понятия культуры в понятии «политичность»46. Для людей того времени политичность означала то же самое, что и культура, т. е. «обработанность» естественного, природного человека посредством развития разума и занятия «художествами»47.
Вместе с тем происходит философско-культурологическое осмысление петровской европеизации, положившее начало истории русской культурологической мысли. Если ее представить как цепочку концепций русской культуры, то в этой «цепочке» можно насчитать десятки «звеньев». Так, современный культуролог И. В. Кондаков, отмечая, что отечественная культурологическая мысль по преимуществу специализировалась на философской и социологической концептуальной основе, называет примерно сорок авторов теорий русской культуры48.
Первым опытом философско-культурологического осмысления петровских преобразований явилась теория «всемирного умопросвещения» В. Н. Татищева (1686–1750). Вместе с тем, надо отметить, что его теория отражает также культурологические представления послепетровской эпохи, когда термин «политичность» как синоним культуры уступил место понятию «просвещенность». Эта перемена не была случайной и обозначала наступление в России новой культурной эпохи. Она получила название века Просвещения, когда складывается светское гуманитарное образование, появляются первые русские ученые (М. В. Ломоносов, Н. Н. Поплавский и др.), открывается Московский университет, проблемы культуры выходят на первый план в публицистике, поэзии, литературе49.
В основу своей концепции «первый отечественный культуролог» положил идею о том, что все деяния, совершающиеся в жизни, «от ума или глупости происходят». Мыслитель утверждает, что развитие ума путем просвещения превращает его в разум. В этом и состоит предназначение истинной образованности. Так Татищев приходит к идее «всемирного умопросвещения», что является целью развития мировой культуры.
В этом процессе автор выделяет три этапа: первый связан с изобретением письменности, второй – с эпохой пришествия Христа-спасителя и его учения, третий – с изобретением книгопечатания. Особое значение он придавал письменности, так как она не только закрепляет человеческие познания, но также способствует установлению правильного законодательства, которое, по мысли автора, является основным условием развития культуры.
Татищев считал, что и Россия участвует во всемирно-историческом ходе умопросвещения. Здесь также обнаруживается тесная связь между древностью письма и появлением письменного закона.
Будучи западником по убеждению, русский мыслитель ориентировался на движение России по европейскому пути, и этим определялось осмысление им последующего развития отечественной культуры. В схеме Татищева все культуры едины по своей сущности и различаются лишь уровнем развития. Если Запад достиг более высокой культуры, это лишь указывает на относительно раннее приобщение европейских народов к наукам и философии. Важно отметить, что он отстаивал идею глубокой связи культурологического процесса и «государственного устроения», которая становится основополагающим постулатом русской просветительской философии XVIII в.
В русле традиции, заложенной Татищевым, складывается самобытная культурология, в разработку которой весомый вклад внес М. В. Ломоносов (1711–1765). Особой заслугой русского ученого было составление «Древней Российской истории», периодизация которой позволяла группировать факты и давать последовательное изложение событий50. Тем самым создавалась основа для культурологических обобщений, осмысления духовно-творческого развития русского народа. Ученый отвергал представления оппонентов (в том числе Г. Ф. Миллера) о «дикости» и «варварстве» славянских племен, высказывал глубокие суждения о величии и славе наших предков51. Таким образом, Ломоносов придавал истории характер духовной биографии народа, что в дальнейшем способствовало утверждению славянофильской философии культуры.
Мысль о культурно-исторической самобытности народов лежала в основе воззрений С. Е. Десницкого (1739–1789). Для него первостепенное значение имело своеобразие хозяйственной деятельности, которое определяло различные состояния духовной жизни общества. Культуру он видел в образованности, просвещении, а также благоустроенном человеческом бытии52.
Заметную роль в появлении философии культуры славянофильства сыграло творчество М. М. Щербатова (1733–1790). Из его рассуждений следовало, что в результате реформ Петра Великого Россия вместо прежнего духовного единения впала в контрасты культурной разорванности и повреждений. Русский князь в принципе не отвергал европейскую культуру, но он не видел возможности для национально-духовного самоопределения русского народа в пределах чуждой ему европейской цивилизации53.
Во второй половине XVIII в. в России, как и в Европе, культура воспринималась большинством образованных людей как просвещение. Но был и другой взгляд. Некоторые мыслители (Н. И. Новиков, А. Н. Радищев, И. А. Крылов и др.) считали преувеличением успехи «золотого века просвещения» при Екатерине II. А известный историк Н. М. Карамзин о культуре русского Просвещения высказался резко критически. Он писал, что просвещение разума, а не души привело человечество к печальным итогам кровавой революции во Франции. Следовательно, подчеркивает русский писатель, просвещенность необходимо дополнять «людскостью», т. е. гуманностью.
Карамзин предлагал антропологическую периодизацию, разделяя историю мировой культуры на периоды, соотносимые с возрастом человека (младенчество, юность, зрелость, старость). Критически оценивая русскую культуру второй половины XVIII в., он приводил образ «пылкого юноши», у которого уже пройден путь ученичества, но еще не наступил период свершений. Великий писатель предупреждает соотечественников от опасности задержки страны на стадии ученичества.
Таким образом, в XVIII в. под воздействием петровской европеизации, реформ его последователей в эпоху Просвещения происходит ускоренное, но весьма неравномерное развитие культуры в разных социальных слоях Российской империи, появление новых культурных сил. Эти процессы неизбежно порождают тенденцию к самопознанию культуры. Она нашла свое выражение в попытках осмыслить феномен культуры вообще и в России в частности. В конкретно-исторических условиях России XVIII в. такого рода попытки имели глубоко противоречивый характер. Возникают первые культурологические труды, в которых наметилось «раздвоение» отечественной культурологической мысли на западничество и славянофильство. Эта тенденция продолжилась и обострилась в последующем столетии.
