К приведенному списку убитых в различных произведениях Куликовского цикла добавлены и другие военачальники: князья Федор Та-русский и брат его Мстислав, князь Владимир Дорогобужский, князья углицкие, белозерские, дорогобужские, ярославские, князь Иван Михайлович Моложский, князь Юрий Мещерский, воеводы Константин Коно-нович, Иван Иванович Акинфович.153 Не продолжая этого перечня (что требует специальных разысканий), отметим, что из 44 упомянутых источниками в качестве участников Куликовской битвы князей погибло 24. Речь идет о разных начальниках, преймущественно весьма высоких рангов. Эти данные можно дополнить еще одним списком так называемых боярских потерь. Думаю, что в этом более массовом и безымянном перечислении частью скрыты и дети боярские. И бояре, и особенно дети боярские являлись по большей части начальниками средних и мелких тактических единиц.
Список боярских потерь содержится в «Задонщине» и «Сказании о Мамаевом побоище» и, несомненно, составлен по записям, произведенным на самом Куликовом поле. Сравнительно с 40 (подсчет наш) собравшимися на битву ополчениями, этот перечень включает людей, находившихся в 20 из них. Список поэтому неполон (по-видимому, обобщен), но учитывает основные контингенты оказавшейся на Дону русской армии, в особенности ее московскую часть.
Количество указанных в списке бояр, новгородских посадников, литовских панов154 в сравнении с неправдоподобно громадными цифрами источников о численности русского войска кажется вполне «умеренным» и, видимо, не лишено достоверности. Здесь перечислены бояре московские, белозерские, коломенские, серпуховские, переяславские, костромские, владимирские, суздальские, муромские, ростовские, дмитровские, можайские, звенигородские, углицкие, из Нижнего Новгорода, галицкие, посадники из
Великого Новгорода, литовские паны. В некоторых списках «Сказания о Мамаевом побоище» добавлены бояре ярославские и тверские.155 Число погибших военачальников в разных источниках (и их редакциях) колеблется от 543 до 604. Если же иметь в виду составленный нами с учетом пропусков и дополнений и некоторого различия в цифрах сводный список потерь, то число павших составит от 697 до 873. Привлекая же наиболее правдоподобные цифры потерь, имеющиеся в «Задонщине» и Основной редакции «Сказания о Мамаевом побоище», мы получим итог, приближающийся к 800.
В какой мере выведенное число отражает общую численность погибших в битве? Из источников европейского средневековья явствует, что руководителя мелкой тактической единицы — «копья» окружало несколько (три и более) человек. Один раз в «Сказании о Мамаевом побоище» упомянут такой отряд, состоящий из 10 воинов.156 Учитывая, что численность мелких тактических единиц была непостоянной, а в Куликовской битве она была больше обычной, можно допустить, что павшие в 1380 г. военачальники руководили 5000–8000 бойцов. Названные числа не равноценны общевойсковым потерям. Вряд ли во всех случаях будет точным утверждать, что смерть предводителя обязательно сопровождалась поголовным истреблением его окружения или, тем более, всего подразделения. Сопоставление вышедших из строя начальников и рядовых в нашем случае, думаю, не подчинено прямой зависимости. Из всего сказанного можно сделать следующие заключения. Судя по списку боярских потерь, они полностью или частично затронули не одну сотню мелких тактических единиц и тяжелейшим образом отразились на 20 главнейших ополчениях сражавшейся на Куликовом поле русской армии. Далее. Если верно соотношение 800 учтенных в списке бояр с 5000–8000 воинов, а непосредственно находившаяся на поле боя армия составляла, как можно предположить, не менее 40 000 (с обозными 50 000—60 000) человек, то доля «боярских» потерь составляла пятую или восьмую часть всего ее «офицерского» состава.
Приведенные выше расчеты, разумеется, гипотетичны и могут, пожалуй, измениться в сторону более значительных цифр. Источники называют число убитых с русской стороны на Куликовом поле от 253 000 до 360 000. Исчисления, что и говорить, фантастические и невероятно преувеличенные. Общая цифра русских потерь, если доверять В. Н. Татищеву, составляла 20 000 человек, то есть примерно треть всей армии. Некоторое подтверждение эти данные находят в том, что на поле боя 8 сентября 1380 г., как говорилось, погибла треть всех высших начальников. Каким бы ни было истинное число жертв Куликовского побоища, оно значительно сократило воинские силы страны. Летописец горестно записал: «.. оскуде бо отнюдь вся земля Рускаа воеводами ж слугами и всеми воиньствы и о сем велий страх бысть на всей земле Рустей».157
Возвращаясь к характеристике Куликовской битвы, скажем о возвращении победителей. Нагруженная обозом с ранеными и сильно поредевшая русская армия 14 сентября, в день воздвижения креста, перешла Дон и 21 сентября прибыла в Коломну. 1 октября войскам была устроена торжественная встреча в Москве. Обратный путь, включая остановки в Коломне и с. Коломенском, занял около 11 дней, как и путь к Дону. Роспуск отрядов по домам происходил по мере приближения к Москве. По пути домой на некоторые из них нападали рязанцы и литовцы. Дмитрий Иванович хотел уже было послать рать на Олега Рязанского, но тот оставил свою столицу, а рязанские бояре приняли московских наместников. Едва ускакавший с Донского побоища Мамай стал собирать «остаточную» рать, чтобы «изгоном» вновь идти на Русскую землю, но сокрушенный ханом Тохтамышем бежал в Кафу, где и был убит.
Так закончилась продолжавшаяся почти два месяца Куликовская эпопея. Автор летописного рассказа «О великом побоище, иже на Дону»ѣ оценил ее в следующих, исполненных глубокого смысла словах: «Князь же великий Дмитрей Иванович съ прочими князи русскыми и съ воеводами, и с бояры, и с велможами, и со остаточными плъки русскыми, ставъ на костех, благодари бога и похвали похвалами дружину свою, иже крепко бишася съ иношгѣменникы и твердо за нь брашася, и мужьскы храбро-ваша и дръзнуша по боз-ѣ за Bipy христпаньскую. И возвратися оттуду (с Куликова поля, — А. К.) на Москву, въ свою отчину с поб-ѣдою великою, одолѣ ратным, побѣдивъ врагы своя» (с. 15).
Л. А. Дмитриев
ЛИТЕРАТУРНАЯ ИСТОРИЯ ПАМЯТНИКОВ КУЛИКОВСКОГО ЦИКЛА
Битве на Куликовом поле, происшедшей 8 сентября 1380 г.,158 посвящено несколько литературных произведений, взаимосвязанных друг с другом. Совокупность этих произведений принято в настоящее время называть Куликовским циклом. В него входят: «Задонщина», краткая и пространная летописные повести, «Сказание о Мамаевом побоище». К Куликовскому циклу примыкают «Житие Сергия Радонежского» и «Слово о житии и о преставлении великого князя Дмитрия Ивановича», в которых сражению на Куликовом поле уделено достаточно много внимания. Памятники Куликовского цикла пользовались большой популярностью у древнерусских читателей. Краткая и пространная летописные повести и их переделки включены во многие летописные своды, «Сказание о Мамаевом побоище» интенсивно переписывалось до XIX столетия, и многочисленные списки этого произведения свидетельствуют о самом активном отношении к нему до XVIII в. включительно. «Сказание» не просто переписывалось, а все время создавались новые редакции и варианты его. В конце XVII столетия «Сказание» было включено в «Синопсис» — первую печатную краткую историю Руси. Для этой книги была составлена специально предназначенная для нее редакция произведения и, начиная с третьего издания «Синопсиса», вышедшего в свет в 1680 г. (в первом и втором изданиях «Синопсиса» рассказа о Куликовской битве не было), эта редакция «Сказания» перепечатывалась во всех последующих переизданиях «Синопсиса» (вплоть до первой половины XIX в.). Редакция «Сказания» в Синопсисе стала в XVIII в. наиболее популярным рассказом о Куликовской битве: читательский интерес к ней был настолько велик, что, несмотря на многочисленные переиздания «Синопсиса», текст этот дошел до нас в большом числе рукописных списков XVIII–XIX вв. На тексте «Сказания» в редакции «Синопсиса» завершилась рукописная история памятников, посвященных Мамаеву побоищу. Однако литературная жизнь произведений Куликовского цикла на этом не завершилась: они, с одной стороны, становятся источниками самых разнообразных ли-
тературных произведений, посвященных победе Дмитрия Донского над Мамаем, а с другой — начинают привлекать к себе внимание ученых как исторические источники, связанные с одним из самых знаменательных событий русской истории, и как памятники древнерусской литературы. Свое литературное значение, свою историко-литературную ценность произведения Куликовского цикла сохранили до наших дней, о чем красноречивее всего свидетельствуют многочисленные издания этих памятников древнерусской литературы, вышедшие в свет в 1980 г., к 600-летию Куликовской победы (в том числе и в таких издательствах, как «Детская литература», «Молодая гвардия»).
