Глаза ворона
Русуберг Татьяна
Монах: Откуда взялись эти горы, это море,
весь этот огромный мир?
Учитель: Откуда взялся твой вопрос?
Часть 1. ЗАМОК.
ГЛАВА 1,
или что получается, если сложить этнографию с географией.
В библиотеке было душно. Золотистые пылинки неподвижно висели в куполе света, косо падавшем из открытого окна. В высоком арочном проеме были видны часть полуразрушенной восточной стены и ослепительная полоса воды за ней - море, которое никогда не было синим, как в книгах.
Кай вздохнул и нехотя оторвал взгляд от окна. Уже в который раз он попытался сконцентрироваться на книге, которую ему задано было читать. Пожелтевшие хрупкие страницы пахли пылью и старой кожей. Кай сощурился и зажал переносицу двумя пальцами, удерживая рвущийся наружу чих. "На чем я там остановился? Вот..." Все та же пятая линия под аляповатым заголовком "Гоблины: выдумка или реальность?" Он по диагонали просмотрел остаток страницы.
"Повальная безграмотность и невежество широких слоев населения способствуют распространению в массах нелепых предрассудков, одним из которых является вера в так называемых гоблинов. <...> Характерно, что именно необразованные представители низших сословий чаще всего описывают встречи со злобными волосатыми существами в половину человеческого роста, с серой кожей, огромными желтыми глазами и заостренными ушами. <...> Прогрессивная наука давно доказала, что "гоблины" - ни что иное, как продукт живой фантазии невежественного крестьянства. <...> Гродвиг Слепой и созданная им школа исторического мистицизма не оставила, однако, попыток найти доказательства существования гоблинов в далеком прошлом человечества. <...> Единственная археологическая находка - полный скелет гоблина, выставленный в зоологическом музее Феерианды, - не выдерживает никакой критики и, по всей вероятности, принадлежит обезьяне. <...> Таким образом, мы можем с уверенность заключить, что место гоблинов - в детских сказках, вместе с троллями, драконами, черными магами и прочими фантастическими персонажами, не имеющими ничего общего с реальностью современного мира".
Кай вздохнул и захлопнул книгу, о чем тут же пожалел - тонкое облачко пыли взметнулось к его носу, и давно сдерживаемый чих вырвался, наконец, на волю. Все еще чихая, мальчик подошел к окну и высунулся наружу. Далеко внизу, на залитом солнцем дворе, Триллебёлле седлал лошадь Мастера Ара. Трилле отнюдь не был похож на скелет, и еще меньше - на обезьяну. Он был тем, кем он был: обычным гоблином, остроухим, буйно волосатым, с желтыми совиными глазами, носом пятачком и прочими свойственными его расе украшениями.
Жеребец по кличке Кекс заржал и попытался лягнуть Триллебёлле. Гоблин разразился бранной тирадой, по количеству этажей соперничавшей с библиотечной башней и завершившейся ревом: "Буллебёлле!" В поле зрения возникла уменьшенная копия Триллебелле - его племянник, и гоблины принялись за норовистого коня вдвоем.
Внезапно на лицо Кая упала тень: большая чайка на миг заслонила яркое солнце. Птица пролетела над двором и с замечательной точностью украсила плечи дяди и племянника жирными белыми погонами. Речь гоблинов стала еще более изысканной, они задрали головы кверху, но Кай успел отскочить от окна: еще только не доставало, чтобы мастеровы слуги наябедничали Ментору Рыцу или самому господину Ару.
Мальчик проследовал взглядом за чайкой: выше и выше в выцветшее августовское небо, дальше и дальше от самого Кая, арочного окна библиотеки, двора с двумя гоблинами и лошадью... Он не заметил, в какой момент шершавый камень под его ладонями растаял, как и ощущение самих ладоней. Только вдруг Кай осознал себя парящим высоко в прохладном соленом воздухе: он смотрел на мир глазами птицы. Прямо под ним кружились острия четырех шпилей, выраставших из мозаики черепичных крыш, - Замок. Колоссальные стены, фундаментом которых были сами скалы, уносились куда-то вбок смазанной серо-зеленой полосой. Ощущение скорости и свободного полета наполнило сердце Кая восторгом. Холодный ветер перебирал перья на его груди и толкал снизу в распростертые крылья, поднимая его на недостижимую высоту.
Теперь он летел над Драконьим Хребтом. Древняя горная цепь развернула свое титаническое тело под Каем. Покрытые снегами перепончатые крылья, хвост с острыми шипами потухших вулканов, длинная морщинистая шея и голова с мощными челюстями, будто пытающимися ухватить море... Здесь, в глазной впадине гигантского черепа, лежал Замок Око Дракона: маленький - с такой высоты, черный и вечно обращенный на океан.
Чайка резко завалилась на правое крыло, развернулась в воздухе и взяла курс на море. Она снова пролетела над библиотечной башней, двором с крошечными гоблинами и лошадью, восточной стеной, врезающейся в серо-стальные волны... Кай пролетел над россыпью скал-охлестышей, поднимающихся из воды в горностаевых мантиях пены, - короной Дракона. Горизонт лежал перед ним, как косая линейка между водой и небом, упирающаяся на юге в голубоватую дымку Холодных Песков. Он развернул крылья, ловя воздушный поток, чтобы подняться выше... И сорвался вниз с криком боли: обратно в душный полумрак библиотеки, к книгам и пыли. Чайка осталась на скалах с арбалетным болтом в крыле. Мертвая.
Кай стоял, задыхаясь, прижавшись спиной к шероховатой каменной стене: правое плечо горело, в глазах плыли цветные пятна - суша, море и небо, перемешавшиеся в миг падения. Он не понимал, что с ним только что произошло: он был собой и одновременно... птицей?! "Но как это возможно? Ведь я не волшебник, как Мастер Ар! Маг сам испытал меня". Он ясно помнил слова Мастера, будто они были сказаны вчера: "Магии в тебе, мой бедный Кай, меньше, чем в гоблиновом хвосте..."
" Неужели я просто замечтался у окна? Замечтался, как это часто бывало, в самый неподходящий момент, задремал в тишине библиотеки, и все это мне просто приснилось? Конечно, так, должно быть, оно и было... Только почему тогда так болит плечо?" Вспышка боли, когда арбалетный болт вонзился в крыло, ломая хрупкие кости... В замешательстве Кай задрал рукав: ни перьев, ни крови... только привычная гладкость кожи.
"Ясно. Я просто задрых, стоя, как лошадь, потерял равновесие и ударился плечом о подоконник. Замечательно! Скоро Ментор Рыц придет проверить урок, и что я ему скажу?" Кай отлепился от стены и решительно направился к столу. Однако, чем ближе он подходил к своей цели - книге о гоблинах - тем медленнее становились его шаги. На полпути он внезапно изменил траекторию и закончил путь у высокого, забитого фолиантами стеллажа. Немного порывшись на полках, Кай извлек на свет длинный, покрытый пылью тубус. Мальчик вытряхнул из него свиток пергамента и бережно расправил на столе. Закрепив углы попавшимися под руку тяжелыми предметами, вроде переделанного в подсвечник черепа, Кай принялся изучать карту.
Мир раскинулся перед ним мозаикой голубых, зеленых и желтых пятен. Мальчик сморгнул: на мгновение он снова ощутил себя чайкой. Феерианда, Объединенная Зеландия, Гор-над-Чета... Страны, которых Кай никогда не видел, о которых он только читал в книгах. Его палец заскользил на север, к голубой полосе Холодных Песков, мимо башенки пустынного города Церрукана, пока не уперся в черную линию с разметкой масштабов. Дальше не было ни белой terra incognita, ничего. Кай не удивился: со временем он привык к тому, что не мог найти Драконьего Хребта ни на одной из имеющихся в библиотеке карт.
"Интересно, пролети я немного дальше, поднимись чуть выше - увидел бы я Церрукан и Гор-над-Чета? Нет, глупости. Тоже еще, птичка! Даже если бы я ничего не увидел, что бы это доказало? Ведь Ментор Рыц говорил, что пустыня огромна и непроходима: маршруты торговых караванов лежат далеко на юго-западе. Но тогда зачем наставник заставляет меня изучать мир, который для меня недоступен? Мир, для которого я не существую так же, как гоблины, тролли, Мастер Ар и его магия, Замок и Драконьи горы... Возможно, заблуждается Ментор Рыц, а не авторы бесчисленных книг, заполняющих библиотечные полки. Возможно, все мы, обитатели Замка, всего лишь фантазия, плод чьей-то злой выдумки?"
Однажды Кай осмелился поделиться этой теорией с Ментором Рыцем. В ответ наставник гулко расхохотался и отвесил подопечному такую оплеуху, что тот скатился со стула и опрокинул на себя полстеллажа книг. Кай не мог не признать, что кулак Ментора и острые углы тяжелых томов были вполне реальными. Впоследствии наставник любил вспоминать этот день как их первый урок логики.
Мальчик нахмурился, ухватил лежавшее на столе чаячье перо и макнул его в чернила. Почесав за ухом мягким концом писчей принадлежности, он принялся чертить на краю карты - там, где обрывались в пустоту Холодные Пески. Прикусив от старательности кончик языка, Кай покрыл поля пергамента быстрыми уверенными штрихами, а когда там не осталось места, перешел на обратную сторону. Он рисовал Драконьи горы: так, как увидел их сверху, глазами птицы.
