Татьяна Русуберг - Глаза ворона

  Зрение Аджакти начало мутиться. Ряды гладиаторов под его вздернутым кверху за руки телом заколебались, передние расступились... Он не был уверен, что, действительно, видит Аниру, которая теперь вынуждена была глядеть на гладиатора снизу вверх. Глаза над белой вуалью смотрели на него, не отрываясь. Солнце ушло из них, оставив тлеющие оранжевые угли, сосущий голод и ожидание... Самка ягуара вышла на запах крови. Ее тонкие ноздри трепетали, рот был полуоткрыт, острые зубы влажно блестели.

  И тогда его челюсти, сдавливавшие рвущийся наружу крик, разжались, и горло произвело похожий на карканье хриплый звук. Стоявшие у дыбы солдаты пораженно переглянулись: в первый раз на их памяти раб, которого бичевали, смеялся! А Аджакти уже не мог остановиться. Он хохотал, захлебываясь смехом, дергаясь на стягивающей его запястья цепи, и удивленные лица вокруг только разжигали его веселье. Он смеялся, потому что он понял, что искали и не могли найти в его лице голодные глаза принцессы: выражения страдания, мольбу о пощаде и милосердии. Анира ошибалась, принимая его за жертву. Он был хищником, таким же, как она сама. Пусть пойманным в капкан, но скорее отгрызущим собственную лапу, чем сдавшимся на милость охотника.

  Кай смеялся потому, что он видел страх на лицах вокруг. Потому, что среди этих лиц он не находил единственное, которое имело для него значение: круглое плоское лицо Фламмы. На миг взгляд Аджакти задержался на Токе и столпившейся вокруг него "семерке". Беспокойство в их глазах заставило его сердце сжаться, но он уже не мог остановить рвущийся из горла смех. Наверняка, теперь не один Токе думает, что он потерял расссудок... Пусть! Они только узнают о нем правду: ведь он давно и безвозвратно потерян, потерян!..

  Внезапно град ударов прекратился. То ли Скавр решил, что развлечений на сегодня хватит, даже с учетом царственного визита; то ли вспомнил сумму, уже поставленную поклонниками на следующий бой Аджакти. Доктора засуетились, разгоняя гладиаторов по плацу, и вскоре возле Кая нкого не осталось. Никого, кроме тонкой фигуры, закутанной в белый шелк, краем которого играл ветер. Ткань по-прежнему скрывала лицо Аниры, но Кай был уверен: принцесса улыбалась. О, он сумел удивить и ее, но, в отличие от многих, она не была напугана. Принцесса разглядела в распятом рабе то же неутомимое горение духа, которое жгло ее собственную грудь под белоснежными покрывалами; она увидела свое отражение в зеркале, в которое ей раньше никогда бы не пришло в голову смотреться. Кай прочел это в ее глазах: они понимали друг друга без слов. И прежде, чем Анира покинула его, пройдя так близко, что Кай почуял ее обволакивающий, пряный запах, янтарный взгляд подарил ему тайную драгоценность: обещание.