Сказки леса - Николай Григорьевич Никонов

Слыхал я от старого-престарого лесника, как он Весну живую видел. Сидела она апрельским утром в голом осиннике на пенёчке, молодая тоненькая девушка, лицо светлое, глаза весёлые, голубые, косы зелёные из мелких листьев, сарафан из незабудок, в руке подснежников белых пучок.

- Кто ты такая? - спросил, испугался старик.

А она тепло-тепло улыбнулась.

- Весна я…

Тихо сказала, будто ветерок прошелестел, и растаяла Весна, исчезла, как голубой туман. А может, это туман и был, только мне всегда кажется, что весну такая вот девочка с зелёными косами делает.

Стоял март над притихшей землёй. Раньше поднималось солнышко, теплее грело, и в ясные полдни сияли ручейки, серел снег да слезились длинные ломкие сосульки - плакали по уходящей зиме.

А молодая Весна пряталась на пригревах, и хоть никто из людей её не видел, а все говорили, что она пришла.

Глухая Зима не хотела сдаваться. Вдруг подует ледяными ветрами, завьёт метелью, волчьим голосом завоет в трубах - глядь, и одолела будто, скрыла под белым озим-ком всю работу Весны. Ненадолго скрыла.

Снова Весна берётся за дело. Летит на подмогу южный ветер, разгоняет тучи. И пятится Зима, огрызается, ползёт к себе за полярную тундру, на вечные льды, в студёное море.

А Весна играет и радуется, топит снег, бурлит ручьями, поёт жаворонком, пробуждает почки. Будто с волшебной палочкой идёт она по земле и говорит зверькам, букашкам и травам: «Пора! Вставай! Проснись!»

Первой очнулась зелёная озимь. Тысячи острых травинок вздохнули, приподнялись, стали тянуться к солнцу и свету. И цветы тоже пробудились: жёлтая мать-и-мачеха, синяя медуница, белый подснежник, голубая пролеска раскрыли по лугам свои венчики, развернули бутоны. И во всём лесном мире все радовались, просыпались, потягивались, протирали глаза.

Ведь Весна - это утро года.

Тощая лохматая медведица выбралась из своей берлоги, повела на прогулку лобастых медвежат.

Еж катался по влажному дёрну, снимал с иголок листья, которыми укрывался от холода.

Жук-рогачик выполз из трещины в берёзовом пеньке. Он раскрывал крылья, приплясывал и гудел.

И бабочки вылетели из-под коры.

И лягушки спешили в болота из моховых кочек.

И серые ящерицы грелись на солнышке.

А из-за тёплых морей, из далёкого далека летели птицы. Днём и ночью под самыми тучами раздавался говор пролётных стай. «Мы домой! Домой! Домой!» - на разных языках посвистывали, курлыкали, гоготали и пищали они.

Много было радости, когда возвращались они на свои болота, на весёлые лиственные опушки, к родным дуплам и знакомым кустам. Тут журавли принимались плясать, козодои хлопать крыльями, кукушки смеяться, стрижи и ласточки носиться в воздухе, а мелкие птички насвистывать звучные песни.

В полную силу вошла Весна. Яркой зеленью оделась земля. Так уж повелось, что у каждого времени свой цвет. У весны зелёный, у лета красный, у осени жёлтый, а у зимы белый.

А когда земля была одета, цветы раскрылись и птицы свили гнёзда - исчезла зелёная волшебница Весна. Говорят, до следующего года прячется она по глухим трущобам, в холодных родниках да на дне глубоких озёр.

Важно приходит красное лето, цветами одевает землю.

Цветёт сирень, распускается рябина, липы осыпаны медовым цветом. Тепло, сухо, весело в лесу. Всё там славно зеленеет и блестит на солнышке.

Птичий хор не смолкает в кустарниках. Каждая птичка поёт полным голосом - славит ясные зори, тёплые дни, грибные дождики. С песнями строятся домики-гнёзда. Их складывают, вьют, ткут и лепят. Ласточки - из глины, сороки - из веток, пеночки - из травы, зяблики - из мха.

Разве одни птицы рады лету? Нет. И насекомые, и зверьки, и ящерицы, и лягушки тоже довольны. Сколько кругом зелени, ягод, гусениц, мошек и цветов! Ешь вдоволь, пей росу, купайся в дождевых лужах, прыгай по мягкой травке, прячься от врагов в густой листве.

Если бы спросить самого слабенького жука, самую крошечную золотоглазую мошку, что лучше всего на свете, они бы сказали разом: «Лето! Тёплое, красное лето!»

Быстро бегут дни. Глядь, уж вместо цветов везде коробочки с семенами, ягоды, зёрна, колоски. Они зреют, чтобы потом упасть на землю, улететь с ветром, дать новую жизнь.

Теперь идут в лес люди. И они хвалят доброе лето. В каждом лесном уголке спрятались его подарки. Вот бурая крупная брусника, от которой пахнет росой. Вот ромашки в белых юбочках из лепестков, А там, под берёзами в траве, целая семья крепких грибов-боровиков в коричневых беретиках.

Ничего даром не пропадёт. Если не найдут люди - возьмут лесные жители. Дрозды склюют ягоды. Жуки и белки съедят грибы. Бабочки выпьют цветочный сок. Шмели соберут пыльцу.

Проходит август. К закату клонится лето. Сохнет его наряд. Будто ранняя седина, проглядывают в сплошной зелени ж:ёлтые листочки. Уже налились хлеба, согнулись до земли. Это прощальный поклон от уходящего лета.

Прошло тёплое лето. Посветлела вода. Легла на дно болотная ряска. И последние цветы были такие же неяркие, как холодеющее небо.

Осень неслышно подкралась к лесам. Золотом расцветила берёзы, красной кистью махнула по листьям осин. Стали леса нарядными в последний раз.

И хотя не дули ещё прохладные ветры, не мочили скучные дождики, а все лесные жители знали, что скоро подойдёт зима. И они хлопотали, кто как мог, чтобы устроиться на зимовку получше.

Медведь копал себе берлогу под корнями высокой ели, а когда уставали у него лапы, шёл искать пищу.

Он ел ягоды, ел грибы, слизывал муравьёв, откапывал съедобные корешки, ходил на поле жевать овёс и никак не мог наесться. Растолстел медведь, маленькие глазки совсем стали крошечными, но всё боялся он, что не хватит жиру на долгую зиму.

Полежит немного, подумает, потычет лапой в тугой живот, опять бродит по лесу, ищет корм.

Не отставал от медведя полосатый барсук. Целые дни сидел у болота, ловил лягушек и ел их десятками.

Рыженькая белка собирала грибы, сушила на веточках, а между делом строила