И вот – измятый листок с приглашением во дворец Белая Скала лежал на столе, Северга была далеко, Рамут жила своей семьёй, и одиночество снова обступало Темань стеной непроглядной вьюги. Позвать Леглит? Но чем она могла помочь? Только покачать головой и сказать: «Я же предупреждала тебя, что не стоило выпускать эту книгу в свет».
Но сделанного не воротишь, и Темань жила, а точнее, существовала до вторника в изнуряющем полуголодном мороке бессонницы. Кусок не лез в горло, при взгляде на еду Темани приходило в голову: а не придётся ли вскоре грызть тюремный хлеб в ожидании казни, как матушка когда-то? Подадут ли ей там чашку крепкого отвара со сливками, которую дом сейчас услужливо поставил перед ней? Вряд ли... Опустившись в череде этих невесёлых мыслей на дно беспросветного отчаяния, в утро вторника Темань вдруг проснулась спокойная и равнодушная. Цедя маленькими глотками свой отвар в лёгкой дымке отрешённости, она думала о собственной жизни, как о чужой. Ей стало всё равно, что будет с ней: казнят так казнят, помилуют так помилуют. Лишь немного жаль было книг, которые ей в случае смертного приговора уже никогда не написать... Ну да ничего, кто-то другой сделает это: витающие в воздухе замыслы останутся бесхозными ненадолго. Кто-нибудь обязательно выловит их из бестелесного мира идей и воплотит на бумаге.
Во дворец она прибыла без опоздания. Дамрад приняла её в огромной библиотеке, представлявшей собой огромный зал без окон, доверху наполненный книгами. Располагались они по стенам в несколько огороженных перилами ярусов, а свободное пространство зала заполняли книжные стеллажи в виде колонн. Они соединялись с площадками ярусов мостиками-переходами. Дамрад, в доверху застёгнутом чиновничьем кафтане и со строгой, гладко зализанной причёской, сидела за обширным письменным столом и читала толстую, аккуратно сшитую рукопись. По лопаткам Темани пробежал морозец: это была её книга...
– Здравствуй, дорогая Темань, – сказала Владычица, поднимаясь и выходя из-за стола. Это означало, что гостье присесть не предлагалось. – Не буду тратить драгоценное время на обмен любезностями, давай сразу перейдём к делу. Взгляни сюда, пожалуйста.
Она проводила Темань к одному из стеллажей-колонн и провела холеными, унизанными перстнями пальцами по корешкам книг. На указанной ею полке были собраны работы Темани – все до единой: сборники стихов и рассказов, романы и повести.
– Как видишь, я слежу за твоим творчеством, и весьма внимательно, – сказала Дамрад. – И не только за художественным. – Она взяла с полки пухлую папку с подборкой вырезок из новостных листков, просмотрела их, усмехнулась. – Перо у тебя весьма бойкое, местами даже едкое... Не завидую я этим дамам и господам, которым от тебя досталось на страницах твоих статей и заметок!..Ты беспощадна, насмешлива и очень наблюдательна. Любого разделаешь под орех! Ты привлекла моё внимание сразу, с первого взгляда. Сначала меня поразила в самое сердце твоя красота, а творчество позволило заглянуть... – Дамрад зашла Темани за плечо и шепнула ей на ухо с чувственным придыханием, – в твою душу и мысли.
Спина Темани оставалась прямой, но внутри она была судорожно дрожащей пружиной. Напряжение превращало плечи в камень, а сердце бросало то в жар, то в холод. Дамрад между тем вернулась к столу и взяла рукопись. Взгляд её вскинулся от страниц острым ледяным клинком.
– Но вот эта новая вещь открыла мне тебя с иной стороны. – В голосе Владычицы зазвенела сталь, а приглушённый бархат упал, словно мягкая занавесь, открыв холодную и твёрдую броню. – Признаю: я недооценила твои способности. Ты не просто очень красивая женщина, ты также и умная. Я бы даже сказала, опасно умная. Твоя родительница возглавила заговор против меня, а ты обнажила изнанку своего писательского дара, который может служить вредоносным целям. Он способен сеять смуту вот здесь! – Дамрад дотронулась пальцем до виска. – В головах. И это не менее опасно, чем затевать государственные перевороты. Воистину, ты – дочь своей матери.
Как сердце Темани до сих пор не остановилось, превратившись в остывающий уголёк? Как её помертвевшая грудь ещё дышала, а ноги не подкашивались? Смертный приговор уже раскинул над её головой чёрные удушающие крылья, и лучшим выходом было умереть прямо здесь, на месте, но Темань жила, дышала и даже могла говорить. Её глаза блестели, неподвижные и остекленевшие, голос звучал глухо, но не дрожал.
– Матушка считала меня рохлей и ни на что не способной размазнёй. Она не одобряла ни моего выбора супруги, ни тяги к творчеству. Мы никогда не были особенно близки и дружны, скорее, её власть тяготила меня. И я почла за благо сбежать из дома с Севергой. Но даже если бы судьба сложилась иначе и я осталась бы в родительском гнезде, матушка вряд ли посвятила бы меня в свои дела... Я имею в виду тот заговор. Она считала меня слабой. Да я и сама думала о себе как об обладательнице трусливого, приспособленческого, рабского сознания.
– Вот уж удивилась бы твоя матушка, найдя в тебе единомышленницу, – усмехнулась Дамрад, хлопнув рукописью по ладони. – Вы с нею даже более схожи, чем можно было бы ожидать. Что это? – Владычица пролистала страницы веером, держа рукопись перед лицом её автора. – Смелость, безрассудство, глупость? Или вызов мне? Скажи, чего ты этим хотела добиться? Зачем ты играешь в опасные игры? Чем тебе не нравилась твоя слава? – Правительница Длани вновь жестом окинула полку с книгами, вышедшими из-под пера Темани.
– Я написала эту вещь, потому что этого требовала моя душа, – ответила та, вскинув подбородок и прямо взглянув Дамрад в глаза.
– Красивые и выспренние слова, – хмыкнула Владычица, бросая рукопись на стол. – Хорошо, допустим, ты написала то, чего душа просила. Выплеснула на бумагу, положила в стол, и никто об этом не узнал бы. Но ты на этом не успокоилась – ты сунула своё сочинение госпоже издательнице. Она – особа неглупая, но более осторожная и законопослушная, чем автор сих дерзких страниц. Поэтому она сразу доложила, куда следует. Неужели ты надеялась, что подобная книга может быть обнародована? Ни за что не поверю, что у того, кто оказался способен написать всё это, не хватило ума подумать о последствиях своих действий. Скорее уж я поверю в то, что он хотел бросить вызов лично мне, привлечь моё внимание, разозлить. Что ж, обворожительная Темань... – Дамрад несколько мгновений помолчала, сверкая грозной тьмой зрачков. – Тебе это удалось.
Темань стояла окаменевшая, ожидая, что сейчас прозвучит приказ взять её под стражу, но вместо этого Владычица снова зашла к ней за спину, сжала плечи и защекотала ей ухо жарким шёпотом:
– Ты разозлила меня, дивная Темань... И это разжигает моё желание ещё сильнее! Если разобраться строго, ты – враг государства, но враг удивительный... Враг, который сводит меня с ума. Такого со мной ещё никогда не приключалось! Даже не знаю, как мне поступить.
Пустой, измученный несколькими днями почти полного голода желудок Темани сжался в приступе дурноты и подскочил к горлу. Если и существовало что-то пострашнее смертной казни, то сейчас оно ласкало ей плечи и обжигало дыханием ухо.
– Ты вправе поступить так, как считаешь нужным, государыня, – сдавленно прохрипела она. – Можешь хоть сейчас отправить меня на плаху, я уже ко всему готова, и смерть меня не страшит.
– Ну зачем так сразу? – Дамрад не выпускала плеч Темани, ласково и хищно закогтив их пальцами, словно птицеящер драмаук. – Можно сперва поискать менее суровые решения. Ну вот, к примеру...
Она взяла Темань за руку, подвела к столу и усадила в кресло, в котором недавно восседала сама. Колени у той дрожали и подкашивались, и это не укрылось от внимания Владычицы.
– Вот так, моя дорогая, присядь, не волнуйся, – приговаривала она, вручая Темани рукопись. – Открой с самого начала и ознакомься.
Сразу после титульного листа были вклеены несколько страниц, содержавших предложения по изменению сюжета книги. Чем далее Темань читала, тем омерзительнее становилось у неё на душе... Составители этих рекомендаций потрудились очень основательно, всё тщательно продумав, но при этом полностью перелицовывали и переворачивали с ног на голову первоначальный замысел автора. Жестокая правительница выходила суровой, но справедливой, а заговорщики – коварными негодяями, получившими в итоге по заслугам.
– Твою книгу можно издать, – сказала Дамрад. – Но, конечно, после некоторой доработки. Что и как нужно доработать – перечислено здесь.
– Я лучше предпочту вовсе отказаться от издания, государыня, – сказала Темань, с болью закрывая рукопись и откладывая в сторону.
– Почему, несравненная моя? – Дамрад, присев у её колен, завладела её пальцами и принялась щекотать их дыханием и губами.
– Потому что это будет уже не моя книга, а... А что-то совсем другое, – выдавила Темань, пытаясь высвободить руки. – Не надо, Владычица, прошу тебя...
