И топливу для зажигалок.
Моей лучшей идеей было вылить это на них и поджечь.
Знаю, глупая идея, но я запаниковал.
Направился обратно к воротам. Астрид затолкнула мастику в одно из отверстий в воротах.
— Ты в порядке? — спросил я, пока побежал к ней.
Я нес упаковку горючего для зажигалок и пару тех длинношеих каминных зажигалок.
— Они ушли, — тихо сказала она. — По крайней мере, сейчас.
— Ты уверена?
— Я не слышала ни звука.
— Ладно, ладно, хорошо, — проговорил я.
— Ты собираешься приготовить их на барбекю? — спросила Астрид, уперев руки в бока.
На секунду я рассердился, но потом увидел, как сияют ее глаза в свету моего налобного фонаря.
И я начал смеяться.
Ее смех присоединился к моему, и мы смеялись до тех пор, пока слезы не покатились по моему лицу.
— Вот это да, — сказал я. — Ты смешная.
— Иногда, — ответила Астрид. — Я раздобыла немного древесной замазки. Хочешь помочь мне заткнуть эти отверстия от пуль?
— Конечно, — ответил я.
Пока мы работали, я рассказал ей об идее.
— Я видел несколько бензопил в отделе по обустройству дома. Они в основном на керосине, но есть парочка на аккумуляторных батареях.
Я немного знал о бензопилах, потому что помогал летом своему дяде расчистить небольшой участок земли возле Плейсервилля. У дяди Дейва были две бензопилы: газовая и аккумуляторная. Аккумуляторная была не такой мощной, как газовая, но отлично распиливала заостренный дуб. Я содрогнулся при мысли, что она сделает, если ее использовать в качестве оружия против человека.
— А нельзя использовать топливо для зажигалок? — Астрид кивнула на мою жестянку «Кингсфорд».
Я схватил бутылку.
— Нет, это не керосин. Это... алифатические нефтяные растворители. Что бы это ни было.
— Ну, а как ты собираешься зарядить аккумуляторы? — спросила она.
— Может быть, от автомобильного аккумулятора? — предложил я.
— Да, это может сработать, — ответила Астрид.
Мы были хорошей командой. Я рад, что мы решили работать дружно. Она придерживалась своей части договоренности, а я изо всех сил старался не боготворить ее.
— Где вы были? Я должна делать здесь все сама? — упрекнула Хлоя, когда мы вернулись, подключив бензопилы. Они играли в больницу, и Каролина, вполне логично, была пациентом.
— Плохие парни пытались попасть внутрь, — сказала ей Астрид.
— Плохие парни? — повторил Генри.
Он с Каролиной посмотрели на нас с одинаковым выражением ужаса в глазами.
Временами, присматривая за близнецами, я чувствовал своего рода тяжесть в сердце. Они были такими... гм... прекрасными. Я знаю, что глупо использовать это слово, но они были именно такими. Такие маленькие и теплые. С широкими улыбками и обилием веснушек. Боль в моей груди заставляла думать о том, как миссис Маккинли (если она еще жива) должно быть скучает по ним. Было ли это из уважения к ней или в память о ней, но я должен был обеспечить малышам безопасность.
— Насколько плохие? — спросила Хлоя.
— Что? — сказал я.
— По шкале от одного до десяти, насколько плохие были парни?
— Я не знаю, — сказал я ей. — Достаточно плохие.
— Но они не смогли пройти сквозь ворота, — сказала Астрид. Она потрепала волосы Генри. — Какая жалость для них.
У Астрид был очень хороший подход к детям. Джози, наверное, сочинила бы какую-нибудь историю, утаив правду. Но они, казались, довольными, просто зная факты: плохие парни пытались, но не смогли.
— Каролина, настало время для глотка имбирной газировки, — приказала Хлоя.
Каролина послушно отхлебнула.
— Хорошо, теперь Генри померит твой пульс, — сказала Хлоя. Генри опустился на футон-диван и нажал пальцами где-то в районе локтя Каролины.
Генри и Каролина посмотрели друг на друга большими, серьезными глазами.
— Лучше! — объявил он. — Давление сто девять на восемьдесят четыре.
— Отлично, — кивнула Хлоя. — Сейчас пациент должен съесть несколько крекеров.
— Дин, у меня идея, — сказала Астрид. — Я увидела медную костровую чашу в отделе по обустройству дома. Подумала, может, перетащим ее на Кухню. Я не хочу зажигать ее здесь, на тот случай, если она будет сильно дымить. Но, кажется, можно устроить своего рода веселую ночь у костра.
— Да, звучит круто. – Выдохнул я, проведя рукой по своим волосам. Пока что, утро было довольно... напряженным. — Я собираюсь съесть что-нибудь на завтрак, — сказал я Астрид. — А потом я проверю безопасность магазина.
— Хорошая идея, — ответила она.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ. АЛЕКС
26 МИЛЯ
Нико держал на руках Джози. Свесившись, ее голова свободно болталась. Сахалия рыдала, цепляясь за Улисса, который тоже плакал.
Я с остальными просто стоял и смотрел. И это было трудно понять. Наш автобус забрали, а мы оказались в темноте.
— Мы должны вернуть его! — завопила Сахалия. — Мы должны напасть на них, забрать Брейдена и вышвырнуть их!
— Ребята... — попытался вмешаться Макс.
— Как? — произнес Нико из-под воздушной маски. — У них есть оружие. Их пятеро!
— Ребята! — заорал Макс.
— Нам нужно найти какое-нибудь безопасное место до того, как проснется Джози. Потом мы придумаем, что делать.
— К тому времени они будут далеко, — запротестовала Сахалия.
— Ребята! — закричал Макс.
— Что? — гаркнул Нико.
— Я знаю, где мы можем остановиться, — сказал малыш. Затем он указал на кучку погибших деревьев. Рядом с ними находился военный прожектор, который освещал знак: "Община мобильных домов "Луговые цветы".
— Что это? — спросил Батист.
— Это трейлерный парк, — громко произнес Макс через маску. — Здесь живет моя тетя Джин.
Нико был прав; у нас не было выбора. Пешком мы не смогли бы догнать автобус. А если бы у нас это и получилось, мы не смогли бы отобрать его у курсантов. Нам необходимо было пойти и найти убежище.
На протяжении всего пути Сахалия истерила и извергала проклятия.
Нико пришлось нести Джози. Это оказалось не так просто, как выглядело в кино. Ему пришлось останавливаться и делать передышки, а я боялся, что у него сдвинется маска.
Все малыши столпились вокруг меня, и я не виню их; было действительно страшно.
Иногда в нашем доме выбивало предохранитель. Я боялся спускаться в подвал, чтобы щёлкнуть рубильник. Мне было страшно, ведь в подвале было ужасно темно, а в темноте таились разные вещи. Их нельзя было увидеть, но их можно было почувствовать. Сплющенные коробки, папины старые инструменты, газонокосилка — все такое не страшное при свете, но пугающее меня тем, что может прятаться там.
Я всегда боялся убийцы, притаившегося в тени и выжидающего того, чтобы напасть на меня, хотя и понимал, что это совершенно нелогично.
Хождение по дороге было похоже на хождение в темный подвал, за исключением того, что здесь на самом деле мог притаиться в тени убийца.
Здесь, скорее всего, в тени скрывался убийца. Это было статистически вероятным.
Может быть, вам интересно, были ли у нас фонарики. Были.
Но Нико не разрешал нам включать их. Он боялся, что мы привлечем к себе внимание.
(И, я полагаю, призовем монстра с первой группой).
Так что мы должны были довольствоваться светом от военных прожекторов. Которого было не так уж много.
Мы подошли к въезду в "Луговые цветы" и пошли через кладбище трейлеров.
На одном из прицепов была кровь, а между двумя другими — куча одежды на земле, втоптанная в грязь. Как мне показалось, нарочно втоптанная.
Повсюду были разбросаны пустые консервные банки и бутылки от всевозможных напитков.
У некоторых трейлеров из окон и дверей торчала наполовину вытащенная мебель. Люди попытались таким образом забрать с собой свои кресла или матрасы, но затем бросали их.
У входа сидела мертвая женщина в окровавленном халате, прилипшем к ее телу.
Улисс снова начал плакать, и Макс взял его за руку.
— Мы уже почти пришли! — крикнул Макс через маску, подбадривая своего друга.
В трейлере, мимо которого мы шли, горел свет. Я услышал, как пожилой мужчина поет песню Бонни Рэйтт в стиле "кантри", которую пела моя бабушка: “Давайте дадим им о чем поговорить”.
Мы не постучали.
Нико было нелегко нести Джози, поэтому я взял его рюкзак. Я должен был подумать об этом раньше и предложить помощь, но, полагаю, что я был слишком напуган.
Наконец Макс указал на светло-голубой трейлер на окраине.
В трейлере не горел свет, но крови не было, и окна не разбиты. Я заметил, с внутренней стороны окон пластик. Еще один хороший знак.
Макс шагнул на ступеньку и постучал в дверь.
— Тетя Джин! — закричал он. — Тетя Джин?
Сначала ничего.
И тогда он заколотил в дверь.
— Тетя Джин, это я!
В правом углу окна отодвинулась простыня, и показались женские волосы, глаз и бровь.
— Уходите! У меня нечего нет, — закричала она.
— Впусти нас! — крикнул Макс.
— Что вам нужно? — прокричала она.
