Алекс, Астрид, Сахалия, Нико, и я живем в палатке J. Палатка J — это в основном для детей-сирот 8-17 лет, но так как я с Алексом, Астрид и Нико, я не чувствую себя сиротой.
Сегодня не было объявлений. Сегодня у нас вечеринка.
Миссис МакКинли организовала пикник, и попросила разрешения для всех нас, чтобы мы могли выйти на открытую поверхность, на Поле 3. Так как остальным это было запрещено, то поле, полностью было наше. Был день рождения близнецов, им исполнилось 6.
Стоял прекрасный день. На этом поле есть пруд — водное сооружение, думаю, называют это так. А за ним — деревья отливающие золотым, оранжевым, каштановым. Это был хороший гольф-клуб, но они превратили его в нашу тюрьму.
Миссис МакКинли расстелила простыни в качестве одеяла для пикника, было ясно, что она экономила свою еду и обменивалась, чтобы побаловать детишек. У нее был пакет с картофельными чипсами (каждому по 1-2 чипсы), и пакетик с сырными палочками. И, каким-то образом, она достала пакет с шоколадными пончиками. Довольно впечатляющий.
Каролина и Генри играют своим подарком – футбольным мячом. Хлоя, Улисс, и два его старших брата присоединились к их игре. Улисс выступает в качестве вратаря. Луна бегает, лает и всячески мешает. Те, кто постарше, сидят на выжженной траве и наблюдают за игрой.
Это ощущалось, практически, как реальная жизнь.
Макс наблюдает, сидя на коленях Миссис Домингес. Я думаю, он бы хотел присоединиться, но его ноги еще не на сто процентов здоровы. Миссис Домингес водит его в клинику, и ожидает с ним в длинной очереди — ежедневно. Они делают это уже на протяжении двух недель, которые мы здесь. Миссис Домингес приглаживает волосы Макса рукой, но его вихры вскакивают вновь. Я уверен, она никогда не думала, что будет матерью светлоголового.
— Где они взяли мяч, как думаешь? — спрашивает Астрид, вставая рядом со мной.
Она обвила свою руку вокруг моей талии, и я прижал ее к себе.
Думаете, я привык, что она моя девушка?
Я нет.
Она светится на солнце. Я не знаю, из-за беременности ли это, или из-за того, что я так глупо ее люблю, но каждый раз, когда она приближается ко мне, она такая яркая и красивая. Я больше не становюсь застенчивым рядом с ней, и это хорошо — я не притворяюсь тем, кем не явлюсь. Я считаю, теперь она знает, какой я.
— Капитан, возможно, привез его, — говорю я, кивая в сторону мяча. — Или Миссис МакКинли выменяла его на что-то.
Алекс и Сахалия сидели на траве. Слишком далеко, чтобы мы услышали, о чем они говорят, но Алекс говорит что-то, заставившее Сахалию закатить глаза и ударить его по плечу. Затем, оба смеются.
Это странно. Я не знаю, что случилось с ними по дороге. Они не выглядят как пара, но тусуются вместе каждый день. Сахалия смотрит, как Алекс ремонтируют электронику, которую ему приносят, а Алекс околачивается рядом с Сахалией, когда она роется в ящиках с благотворительной одеждой. Скоро у нее день рождения, и Алекс хочет обменяться с кем-нибудь на черные байкерские ботинки, которые она так хотела.
Сейчас Сахалия в белом малярном комбинезоне, штанины закатаны до колен, рукава отрезаны, а красный платок повязан вокруг талии. Со стилем у нее все в порядке.
Я чувствую, что Астрид напряглась. Это Джейк. Джейк пришел на зеленый бугор со своим отцом.
Они нашли друг друга в первый же день, после нашего приезда.
Я завидую ему (потому что у него есть отец.) Но, это нормально, потому, что он завидует мне тоже (из-за Астрид). Мы уступили друг другу.
— Привет всем! — окликнул Джейк.
— Дядя Джейк! Дядя Джейк! — визжат дети. Они бросают свои игры, бегут к нему, и обнимают. Затем, все вместе катятся вниз по склону. (Можно подумать, что Макс будет завидовать, но нет, он прижался к Миссис Домингес сильнее, позволяя себя качать и лелеять).
— Куда бы я мог положить свой подарок? — спросил Джейк у детей. Он начал щекотать Генри и Каролину. — Может на шею? Или сюда, в вашу подмышку?
Дети смеялись.
Джейк достает пакет Мармеладных мишек, и дети чуть не сошли с ума. Мишки Гамми были бы ничем непримечательны, если бы мы вернулись обратно в Гринвей — там были десятки мешков с ними, но теперь, когда здесь их нет, дети желают их.
— Он идет на поправку, — говорит Астрид.
— Да! — отвечаю я.
Я не сказал ей о том, что сказал мне Алекс — Джейк на антидепрессантах, и видится с психологом.
Джейк хочет сказать ей сам. Они говорят иногда. Она пытается объяснить ему, почему выбрала меня. Он, возможно, пытается убедить ее вернутся к нему. Но этого не произойдет. Наш план заключался в том, что Джейка ребенок будет называть отцом, а меня по имени, но все в порядке. Мне не нужен титул. Я хочу просто быть с Астрид.
— Эй! Эй, все, — ликует Мистер МакКинли. — Все здесь?
— Где Нико? — спросила меня Астрид.
— Возможно, у списков, — говорю я.
Нико тот, кому хуже всех из нас. Он блуждает вокруг, ничем не интересуется. Он не нашел ни единого слова о своей семье.
Он все еще скорбит по Джози. Он иногда рисует, но никому не показывает свои рисунки.
— Подойдите, пожалуйста, — зовет нас Миссис МакКинли.
Миссис МакКинли поставила две свечи в центр двух крошечных пончиков, которые лежали на маленькой бумажной тарелке.
Прежде чем она зажигает их, Миссис Маккинли откидывает свои длинные рыжие волосы, которые лезли в глаза. Она выглядит так же, как близнецы – с веснушками, светло-голубыми с зеленым ободком глаза. Она особенно похожа на них, когда улыбается, и в уголках ее глаз появляются морщинки.
— Я хочу сказать спасибо, что вы позаботились о моих малышах. Я никогда не перестану быть благодарна за детей. Я должна... Я обязана вам всем, — она остановилась потому, что чуть не заплакала.
Я не знаю, как мы это сделали, на самом деле. Я не знаю, как нам удалось их спасти.
Мы с Алексом прогуливаемся возле палатки J. Ходим кругами и рассказываем, что с нами произошло в отсутствие друг друга. Больше нет старший/младший между нами – теперь мы на равных. Мы говорили о будущем. Мы даже не знаем, есть ли оно у нас.
Осматривая наш узкий круг, я хочу, чтобы Нико был с нами, и я беспокоюсь о нем. Я жалею, что Брейдан сделал это. Я всегда буду жалеть о том, как он умер. А бедняга Джози – ее последние часы, должно быть, были ужаснее, чем мы можем себе представить. Я смотрю на Миссис МакКинли и ее улыбающихся близнецов. Смотрю на Сахалию, она до сих пор, так или иначе, круче нас, и на Хлою, она осталось все тем же ребенком. Смотрю на братьев, Уилисса и Макса, стоящих рядом с остальной семьей Домингес. Жалко, что Батиста здесь нет, он тоже наша семья, но он в Калгари, я кажется. Надеюсь, что Батист не забудет нас. Я смотрю на Джейка и его отца, и думаю, что у них все будет хорошо. На моего брата, Алекса. Я никогда не брошу его снова. И на прекрасную Астрид, которую я чуть не убил ранее.
Из-за чувства благодарности, мои глаза наполняются слезами, которые текут по моим щекам. Но это нормально, потому что, когда Генри и Каролина задувают свои свечи — остальные тоже плачут.
Какая-то фигура приближалась по траве и холму. Это был Нико, и он бежал.
— Ребята, ребята, — кричал он, задыхаясь — Смотрите!
Он показывает газетную обложку. Печать газеты вернулась после задержки Сети. Мы подходим ближе, чтобы увидеть.
Заголовок гласит: ОБЛАКА С ХИМИЧЕСКИМ ВОЗДЕЙСТВИЯМ, ПО СЛУХАМ, НАДВИГАЮТСЯ.
Из-за прочтенного, у меня в животе что-то сжалось. Но Нико был взволнован не из-за этого. Он показал на другой заголовок, поменьше: БЕСПОРЯДКИ В УМО.
А подзаголовок гласил: Беженцы поднимают восстание в лагере сдерживания Университета Миссури.
Нико показал на цветную картинку. Старый парень защищается от охранника, вооруженного дубинкой.
— Это же Мистер Скиетто! — вскрикнул Алекс.
И рядом, защищая Марио Скиетто, стоит девочка с двумя пучками.
Это Джози.
Девочка на фотографии — Джози!
— Я пойду за ней, — говорит Нико, смотря на меня, Джейка и Алекса.
— Кто со мной?
КОНЕЦ ВОТОРОЙ КНИГИ.
