Выпускников всего двести пятьдесят, но я могу выбрать только десять финальных
проектов. Десять студентов, чья карьера потенциально может взлететь до стратосферы.
Эта награда меняет жизнь, и я чувствую, что нахожусь не в том положении, чтобы влиять
на судьбы людей. Всего несколько недель назад я была в их шкуре, претендуя на
стажировку в условиях жесткой конкуренции и надеясь, что приемная комиссия заметит
мои таланты, что смогу показать им, чего я стою.
Мой телефон пискнул. Сент-Клэр написал сообщение: «Тебя все еще штормит?
Сможешь сегодня пойти на ужин?»
Я улыбаюсь и печатаю в ответ: «Да! Хотя мои ноги не дают никаких гарантий».
Нажимаю «Отправить», и осознаю, насколько двусмысленно это прозвучало. Дерьмо!
Был ли это перебор, я пересекла черту, отделявшую мило флиртующую девушку от
отчаянной барной шлюшки?
«Заеду за тобой в 8». Он ставит в конце фразы подмигивающий смайлик, и хотя я
знаю, что это глупо и тянет на уровень средней школы, но тихонько взвизгиваю,
прижимая телефон в груди, несмотря на то что нахожусь на людях. И более того, в
Англии, где публичное выражение эмоций, как правило, вызывает неодобрение.
Мне плевать. Я в нетерпении.
Стелла Лондон
Искусство и Любовь # 2
Глава 7
Сент-Клэр открывает передо мной дверцу машины, и я ступаю на улицу, заполненную
пульсирующими огнями и оживленно болтающими и выпивающими после работы
людьми.
– Добро пожаловать в Сохо, – говорит он, в то время как я стою слегка ошарашенная,
пока мои глаза привыкают к шквалу цветов. – Не волнуйся, ресторан не будет таким
ярким.
Он ведет меня мимо дверей клуба, вибрирующего танцевальной музыкой, и
нескольких баров, заполненных смеющимися и развлекающимися посетителями. Они не
похожи на места, которые соответствуют типажу Сент-Клэра, но несколько человек
окликают его с веранд баров, а одна женщина машет ему и бесцеремонно одаривает меня
оценивающим взглядом.
– А ты популярен.
– Приходится, – пожимает он плечами.
Интересно, много ли ему приходится ходить на вечеринки, если он все еще этим
занимается. И Пэйдж, и Челси называли его плейбоем – неужели я всего лишь его
очередная игрушка? Пропадет ли когда-нибудь это беспокойство?
Мы сворачиваем в переулок, и уровень шума неожиданно уменьшается на несколько
децибел. Простой кирпичный фасад с металлической дверью и светящееся лампочками
название «У Тони» – единственные признаки того, что здесь вообще что-то есть, но как
только мы оказываемся внутри, я сразу же вижу привлекательность этого места.
Тут изобилует утонченная элегантность; теперь это больше соответствует стилю Сент-
Клэра – по крайней мере того Сент-Клэра, которого я знаю. Длинные белые скатерти
накинуты на маленькие столики, освещенные свечами. Начищенные до блеска
деревянные балки украшают сводчатый потолок над нами, а стены со вкусом украшены
большими черно-белыми фотографиями Лондона различных времен.
– Тут лучшие стейки в городе, – говорит он, когда к нам подходит метрдотель. Нас
провожают к уютному приватному угловому столику. Мы устраиваемся на кожаных
сиденьях и оказываемся в итоге ближе друг к другу, чем планировалось, но ни один из
нас не отодвигается.
– «Кот дю Рон» 1983 года, пожалуйста, – говорит Сент-Клэр официанту, заказывая нам
бутылку вина, о стоимости которого я даже не хочу думать.
– Очень хорошо, мистер Сент-Клэр, – одобрительно говорит наш официант, спеша
удалиться, чтобы принести нам заказанную бутылку.
– Тебя все тут знают, – вновь отмечаю я.
Он пожимает плечами, разворачивая салфетку на своих коленях.
– Я тут родился.
– А когда ты переехал в Штаты? – спрашиваю я, гадая, что побудило его уехать. – Ты
не скучаешь по здешним местам?
– По стране – конечно. Что касается близости к моей семье – не очень. – Нам приносят
вино, официант наливает немного Сент-Клэру для дегустации и после одобрения вновь
исчезает, а Сент-Клэр наполняет наши бокалы. – Ты просмотрела портфолио тех
студентов?
– Я полагала, что у меня сегодня облегченный день, разве нет? – поддразниваю я.
Он посмеивается, но могу с уверенностью сказать, что это ему важно.
– Конечно. Просто та Грэйс Беннет, которую я знаю, не смогла бы удержаться и не
глянуть хоть глазком.
– Так и есть, – признаю я. – И мне действительно понравилось то, что я успела увидеть.
Но все же чувствую легкий дурман от этой неожиданной власти. Это давление немного
тяготит.
Он протягивает в мою сторону свой бокал.
– Сливки всегда поднимаются наверх, Грэйс. Таланту необходимо время, чтобы
созреть, как хорошему вину, и возможно, сейчас не наступит чье-то время засиять, но это
не означает, что этого не произойдет в итоге, – кивает он. – Просто выбери картину,
которая будет говорить с тобой, которая покажется наиболее перспективной.
31
N.A.G. – Переводы книг
– А как же те, чья уверенность в себе пошатнется, и они сдадутся?
Он внимательно смотрит на меня, прежде чем ответить, слишком хорошо меня зная и
понимая, что отчасти я говорю и о себе.
– Неудача может сбить тебя с ног или же стимулировать усерднее добиваться успеха.
Все зависит от того, как ты на это смотришь. – Он проводит рукой по своим волосам. –
Когда я впервые взял на себя управление компанией отца, то совершил колоссальную
ошибку. Не буду утомлять тебя деталями, но неудачная сделка стоила компании
миллионы и еще больше миллионов от потери этого клиента. – Он морщится. – Об этом
все еще больно говорить.
– У меня случается истерика, когда я теряю двадцатку, – говорю я, и он смеется.
– Это было много двадцаток. Но в итоге это сделало меня сильнее и лучше. Больше я
не был дерзким и начал трижды перепроверять каждый свой шаг, прежде чем его
совершить, и это придало мне решимости. Мне нужно было доказать этим финансовым
засранцам, что я заслуживаю эту должность не только из-за своего имени.
Я впечатлена:
– Не каждый на твоем месте работал бы так усердно, как ты.
– Я никогда не хотел пользоваться своей фамилией. Мне хотелось создать собственную
репутацию.
Он совсем не похож на Челси и ей подобных в его мире – он мог бы быть просто еще
одним испорченным парнишкой с трастовым фондом, но избрал иной путь. И это одна из
тех вещей, которые мне в нем нравятся.
– Ты проделал невероятную работу.
– Я всегда могу сделать больше. Именно поэтому я помогаю с церемонией
выпускников, отдавая дань этим студентам. Хочу посодействовать новому поколению
творческих людей реализовать свои мечты.
– Ты как патрон и покровитель искусств из эпохи Ренессанса. Современная версия
Медичи, – хмурюсь я. – Но, к счастью, ты не борешься за политическую власть.
Сент-Клэр смеется, его глаза искрятся от восторга:
– Мне нравятся твои сексуальные художественные сравнения.
– Ты первый, кому они нравятся, – улыбаюсь я, думая обо всех плохих первых
свиданиях, на которых бывала. – Однажды я была на свидание вслепую, и парень, якобы
обожавший Моне, сказал: «последний альбом чувака был убийственным!»
Сент-Клэр смеется, в этот момент наш официант подходит с блюдами для каждого из
нас: филе миньон с лисичками и печеным картофелем, салат Фризе с грушей,
карамелизироваными орехами пекан и натертым пармезаном, а также свежеиспеченный
хлеб.
– Выглядит потрясающе, – говорю я, рот наполняется слюной. – Я ем так много
итальянской еды – так что это невероятное удовольствие! – Я замираю с ножом на
полпути к моему стейку. – Не говори Джованни или Фреду, что я так сказала!
– Торжественно обещаю, – усмехается он, изображая крест на сердце. – Это самая
приятная еда – простая, классическая, качественная. Это один из моих самых любимых
ресторанов в Лондоне.
Еда восхитительная, и мы с радостью трапезничаем, беседуя в промежутках о выставке
работ студентов и достопримечательностях города. Это приятный ужин, и по его
завершении я чувствую себя умиротворенной и довольной.
Выходя из-за стола, Сент-Клэр берет меня за руку, и я чувствую пульс в его пальцах и
легкую искорку тепла, когда мы проходим через лобби. Метрдотель желает нам доброй
ночи, и мы уже почти выходим из ресторана, когда я ощущаю, что Сент-Клэр
напрягается. Парень типажа «я-из-высшего-общества-и-хочу-чтобы-все-об-этом-знали»
