- Зачем ты привел их сюда? – вопрос прозвучал как насмешка, будто собеседника абсолютно не
интересовал ответ.
- Ты слишком долго держал в страхе наш город, - произнес Проклятый. В его руке сверкнуло
лезвие причудливо изогнутого стилета. - Пришло время ответить за содеянное.
- Это не твой город. Ты пришлый, как и все они, - не поворачиваясь, говоривший указал рукой на
каменные изваяния.
И только заметив встревоженный взгляд Душеприказчика, я понял, что каждая скульптура,
находящаяся в зале - ничто иное как точная копия жителей сгоревшего города.
- Это моя вотчина, а не твоя! Мой мир! И души каждого из вас принадлежат только мне, -
сидевший на коленях мужчина резко развернулся.
Безжизненное, земельного цвета лицо, испещренное ужасными оспенными рубцов, буравило нас
черными, словно смоль глазами.
- Ни ты, ни твои бессловесные друзья, - он кивнул на серые тени, - не смогут разрушить созданого
мной. Вы все у меня здесь, - сжавшийся кулак родил неприятный хруст. – То, что нас окружает -
мой АД, а вместе со мной и твой и каждого из тех, кто здесь присутствует. И здесь играют только
по моим правилам.
И словно в подтверждении слов, говоривший щелкнул пальцами, и серые тени растворились во
мраке.
- Ты думал ваши бессмысленные потуги достигнут цели, - мертвец осклабился, обнажив длинные
клыки. – Болван, с никчемной верой в добро. Твое желание спасти этих глупцов не стоит и самой
дешевой похвалы.
Рука Проклятого дрогнула. Наверное, впервые за сотни лет скитаний в этом ужасном мире, он
перестал доверять самому себе.
Лунный свет, пробившись сквозь пустые глазницы окон, позвол мне заметить еще одну деталь
дьявольского Собора. Прямо у алтаря сидело огромное крылатое чудовище, напоминавшее
ужасных драконов из толстых сказочных историй, что мне приходилось читать в городской
библиотеке. Только это порождение хаоса было еще ужаснее: огромные желтые глаза, словно у
змеи, острые изогнутые иглы топорщились по всей морде.
Брызгая слюной, чудовище издало протяжный рык, и я почувствовал, как у меня носом пошла
кровь.
- Вот оно, мое дитя. Первый житель нашего нового мира.
Я ощутил, как страх подступает к самому горлу, готовый сковать меня цепями бессилия.
Никакому, даже самому коварному и жестокому врагу я не пожелал бы оказаться на моем месте.
Каменный столб, будто приросший к моей спине не давал возможности сделать и шагу назад. Я
был не в силах контролировать себя. Ватные ноги неспособные больше держать меня
подкосились, и я упал на колени.
Чудовище, взмахнув крыльями, подлетело к своему родителю и, подставив свою морду под
костлявую руку, удостоилось нежного поглаживания.
- Малом, мне кажется, ты слишком задержался в чужом мире! - сказал, словно сплюнул
Проклятый.
Услышав свое имя, мертвец вздрогнул и, изменившись в лице, зло оскалился.
- Если ты что-то и внес в мой мир, это тебе не дает право произносить мое имя вслух. Твой
глупый зверек лишь исключение из правил.
- Ты слишком заигрался, Малом, - невозмутимо продолжил Проклятый. – Я не твой пленник или
бездушная жертва. И не нам с тобой решать дальнейший ход событий. Ни мне, ни тебе!
- Не нам?!
Безумный взгляд мертвеца стал матово-белым как у хорошо зажаренной рыбы. Казалось, он
только сейчас осознал, что перед ним стоит не очередной беспомощный человечешка, а
достойный противник.
Рука Душеприказчика перестала дрожать, и ладонь крепко обхватила рукоять стилета. Лезвие
медленно взмыло вверх и, описав круг, острие уткнулось в меня.
- Ему решать, Малом. Ни ты, ни я более не властны над этим городом.
Видимо, только сейчас мертвец обратил на меня внимание, и, вглядевшись в мое лицо, темными
пронизывающими, словно лезвие глазницами, вздрогнул. Воспользовавшись замешательством
Малома Проклятый, продолжил:
- Я возвращаю то, что взял… Я, прошу вас, меня простить за то, чего не совершал… Я отдаю вам
ваши грехи, а мне воздайте свою смерть. Не по моей воле вы оказались здесь… И не по своей…
Злу воздаться зло, а добру – добро!
Показалось, что мертвец даже не услышал слов Проклятого, но ему повиновались тысячи статуй.
- Амарсен! Лю да вин сен! – на одном дыхании прорычал Малом затравленным зверем.
Чудовище осклабилось и, взмахнув крыльями, в один миг очутилось возле Душеприказчика.
Лезвие в руке Проклятого взмыло вверх и пронеслось возле самой морды нападавшего. Чудовище
взвыло, видимо от обиды за едва не пропущенный удар.
Я видел как Ша отчаянно пискнув кинулся в бой и столкнувшись с жестоким порождением зла
отлетел в мрачную пустоту Собора.
Еще одна атака Проклятого пропала втуне, а взамен, огромные изогнутые когти Чудовища
распороли ему ключицу. Кровь окропила плечо Душеприказчика, и одновременно я почувствовал
страшную боль. Мое плечо украсила темно-красная полоса. Душеприказчик взвыл, а я, в свою
очередь, сдерживая боль, закусил губы.
- Так вот в чем дело! – ликовал Малом. – Ты привел в мой Ад самого себя…
При этих словах меня, словно окотило ледяной водой. Мой взгляд встретился с измученными
глазами Проклятого, моими собственными глазами.
Новая атака застала Душеприказчика врасплох и меня окатила новая обжигающая волна боли.
Голова закружилась, и я почувствовал, как горлу подступила тошнота.
Еще один выпад и очередная рана возникла на теле Душеприказчика и на моем теле.
Я обхватил голову руками и, уткнулся в пол; меня обжигали невидимые лепестки пламени,
будто я медленно варился в аду. Сквозь кровавую пелену я увидел изуродованное лицо
Душеприказчика.
- Лист, - прошептал он губами и я, ощущая невидимое родство, понял, что нужно делать.
Рука потянулась к суме, нащупала карандаш и бумагу. Закрыв глаза, я медленно стал выводить
невидимые каракули. Для того чтобы увидеть свой собственный рисунок мне не нужны были
глаза, я и без них прекрасно видел все что творилось вокруг. Только мир, который окружал меня
сейчас, был совсем другим: серые графитные стены, закрашенные безликие фигуры, застывшее в
полете чудовище и захлебывавшийся кровью Душеприказчик. Картина оживала под медленным
движением моего бесцветного пера. И я ликовал, чувствуя отчаянье и бессмысленные потуги
жестокого хранителя душ. Его лицо менялось. Быстро и безвозвратно. Так хотел я. Я и никто
иной. Только мне было сейчас под силу спасти души всех тех, кто находился в этом зале, а заодно
и свою собственную.
В голове родилась картина: мы стояли посреди зала, - всего несколько людей в длинных
церемониальных белых балахонах, а за стенами собора уже пылали жадные языки огня. Мы
сумбурно, сбиваясь на полуслове и испуганно повторяя одну и ту же фразу несколько раз подряд,
тараторили плохо заученную молитву. Своего рода заклинание, чудесным образом вселяло в нас
наивную надежду на благополучный конец. И когда смерть охватила нас, подмяв под себя и
раздавив, будто беспомощных козявок - мы продолжили верить.
Мы верили, что сможем выстоять и даже в том, потустороннем и пугающем нас мире, найдем
единственно верный путь. И тысячи обездоленных и обреченных на вечное страдание душ верили
вместе с нами. Мы дали обет, стали вечными душеприказчиками…
Карандаш слишком сильно надавил на бумагу и грифель треснул. Там, где на листе ровным
строем возвышались барельефы человеческих фигур, появились крупные капли, будто дождь
проникнув сквозь хлипкую кровлю, окропил нас своим великодушием.
И я почувствовал внезапное облегчение, словно небывалый груз ответственности упал с моих
плеч. Но впервую очередь с плеч Проклятого.
Я видел уже не прошлое, а настоящее. Сотни фигур плакали, источая холодные слезы отчаянья.
Каждый из них наконец-то был свободен. У зла больше не было над ними власти. Я упал на спину
и, разглядывая окровавленную руку, разжал кулак. Карандаш беспомощно упал на холодный пол,
и я зашелся в невероятном хохоте. Не в силах справиться с эмоциями я продолжал неистово
смеяться. Рядом со мной украшенный капельками крови лежал рисунок: отдающий холодом
мраморный зал залитый слезами немых статуй и бездыханное тело Душеприказчика,
исполнившего страшное заклятие. Хранитель душ - исчез также внезапно, как и в тот день, когда
он только появился в этом городишке. Я стер его собственной рукой.
Пускай не навсегда. Но здесь и сейчас, зло больше не властвовало над людьми.
Бело-голубоватой дымкой, освободившиеся души исчезали в темноте звездной ночи. Я вдыхал
