ход. Внимательнейшим образом всё осмотрел, даже специально выбросил лишний грунт из туннеля наверх. Я всегда так делаю, чтобы перекопанная земля не мешалась и не забивала мои ходы. Но ничего странного так и не заметил. Всё это какая-то загадка.
— Боюсь, она пока останется без ответа, — сказал Бельчонок.
Разве можно выяснить, откуда берутся таинственные земляные кучки, если даже его новый знакомый теряется в догадках? А уж он-то настоящий специалист по земле. «Подумаю об этом как-нибудь потом», — решил Бельчонок. А сейчас пора выпить чашечку чая. И, возможно, съесть хрустящий тост. Но прежде чем попрощаться, он сказал:
— Я, кстати, Бельчонок. А ты?
— А я Крот, — ответил тип, который теперь вовсе не казался Бельчонку таким уж подозрительным.
Он зарылся в землю, и спустя минуту в траве как по мановению волшебной палочки выросла свежая кучка земли. Но Бельчонок к тому времени уже вернулся домой.
Глава одиннадцатая, в которой Бельчонок почти всё время в плохом настроении
Большинство людей мечтает о так называемой золотой осени, когда листья на деревьях окрашиваются в яркие цвета, воздух наполняют чудесные ароматы, а на растянутых тут и там паутинках дрожат, переливаясь, капельки росы.
Всё это Бельчонку, конечно, тоже нравилось. Как-никак, осень была его любимым временем года. Да и собирать жёлуди с орехами в такую погоду — одно удовольствие.
Впрочем, была у осени и другая сторона, серая и хмурая, когда густой туман стелется по земле, а с веток падают холодные капли, которые резкие порывы ветра разносят в самые укромные уголки леса. Пока Бельчонок нежился в уютном-преуютном спальном дупле, он находил особенную прелесть даже в этой серости и хмурости. А вот когда настала пора вылезать наружу, чтобы собрать желудей на ужин и на зиму, ему резко всё разонравилось. Но ничего не поделаешь, откладывать было нельзя. Ночи становились всё прохладнее, а это значило, что и первые заморозки не за горами. Так что Бельчонку пришлось весь пасмурный день напролёт бродить по лесу, несмотря на сырость и промозглый осенний ветер.
В первые же секунды Бельчонка продуло. Ветер взъерошил ему шёрстку. А ещё он, конечно, сразу же насквозь промок. И даже два раза чихнул. Два раза! Вдобавок ко всему глаза ему слепило дождём. Так что он нашёл всего четыре жёлудя. И то лишь потому, что они сами свалились ему на голову прямо с дерева. И больно треснули прямо по темечку! Неудивительно, что настроение у Бельчонка совершенно испортилось. Честно говоря, он прямо-таки кипел от злости. Теплее ему от этого, впрочем, не становилось. Дрожа и хлюпая носом, он решил:
— Пойду-ка я домой и приготовлю себе чай и тост.
Бельчонок развернулся, сделал первый шаг и тут же угодил в необычайно глубокую лужу. Оказавшись по пояс в воде, он разразился неслыханной бранью, которую совершенно невозможно тут повторить, и закончил свою гневную тираду словами:
— Да куда это годится! Безобразие! Я этого так не оставлю. Я буду жаловаться!
Честно говоря, Бельчонок понятия не имел, куда следует жаловаться в таких случаях, но кто-то ведь должен был ответить за весь этот возмутительный бардак.
* * *
Чай и тост — эти два слова всегда звучали для Бельчонка как музыка, а уж в тот сырой, холодный день и подавно. При одной мысли о них у него сразу немного поднялось настроение. Бельчонок насухо вытерся полотенцем, причесал растрёпанный мех, а потом включил чайник и отправил в чашку чайный пакетик. И тут его угораздило произнести роковую фразу. Вот эту:
— Ну вот, жизнь налаживается. Разве теперь что-то может пойти наперекосяк?
Ах, лучше бы он этого не говорил! Потому что, разумеется, наперекосяк всё может пойти в любой момент. Особенно в самый неподходящий. Бельчонка подвёл чайный пакетик. Во-первых, он оказался последним в доме, а во-вторых — дырявым. Поэтому с каждым глотком чая Бельчонку приходилось отфыркиваться и отплёвываться от чаинок, которые так и липли к языку. И если бы кто-то наблюдал за этой сценой, он бы непременно заметил, как настроение Бельчонка, едва улучшившись, снова упало. По меньшей мере на один этаж вниз.
Что ж, чай обернулся разочарованием, но ещё оставался тост. Бельчонок решительно достал свой замечательный красный тостер. Он самым тщательным образом проверил все настройки и снова сказал:
— Ну теперь-то уж точно ничего не может пойти наперекосяк.
Могло, ещё как могло! Правда, не с тостером. Тостер был в безупречном состоянии. А вот хлеб для тостов, к сожалению, нет. К своей величайшей досаде, Бельчонок обнаружил, что в упаковку проникла влага. Все ломтики оказались подмоченными. Но после неудачи с чаем и посреди всей этой серости и холода Бельчонку хотелось во что бы то ни стало съесть горячий хрустящий тост. Поэтому он решил:
— Ах, да подумаешь. Наверняка его всё-таки можно использовать. В крайнем случае нажму на турбокнопку.
Признаться, засунуть влажные ломтики хлеба в тостер оказалось не так уж просто. Ничего-ничего, уж турбокнопка-то с этим справится, думал Бельчонок. И о-о-о-очень ошибался! Потому что засовывать что-то мокрое в тостер — очень плохая идея. Делать так ни в коем случае нельзя! Вместо чудесного аромата из щелей полез дым. Внутри что-то шипело и, кажется, даже немного булькало. Бельчонок приготовился прыгать и ловить тост, как только тот поджарится. Как-никак, он нажал на турбокнопку, а это значило, что нужно быть начеку. Но тут из тостера выскочило и полетело далеко в лес нечто подгоревшее и одновременно раскисшее. Это нечто казалось таким неаппетитным на вид, что ни ловить его в воздухе, ни искать в лесу Бельчонку совершенно не захотелось.
И в этот самый момент настроение Бельчонка безнадёжно испортилось — иначе говоря, упало ниже некуда. Прямо в подвал. Он сердито прижал уши к голове, стиснул маленькие кулачки и крикнул:
— Да куда это годится! Безобразие! Я этого так не оставлю. Я буду жаловаться!
* * *
Затея с чаем и тостом провалилась с таким треском, с каким только может провалиться затея. А Бельчонок всё ещё был страшно голоден. Поэтому он заявил:
— Тогда я приготовлю спагетти.
Правда, готовить для себя одного — это как-то грустно, так что Бельчонок, недолго думая, решил закинуть в кастрюлю побольше макарон, позвать на ужин Медведя и
