зубы — после того, как провалялась несколько часов связанной с помойным ведром на голове.
— Эй, кобыла, ты не забыла, что у нас сегодня большая игра? — спросил кто-то рядом с ней, присаживаясь на край кровати. Артара глухо зарычала — Ворвей, серо-коричневый дракон, присел возле неё, надменно скалясь.
— И что с того? — огрызнулась драконочка.
— А то! Я на тебе отработаю пару новых приёмов! Вот, смотри!
Артара и пискнуть не успела, как её хвост что-то сжало и с силой потянуло вверх. Драконесса взбрыкнула лапами — её поднимал телекинез Ворвея, разразившегося громким смехом. Попытка запустить в него подушкой закончилась ничем — та пролетела мимо наглой морды, а затем на пол грохнулась и Артара, когда телекинетический хват внезапно отпустил её хвост.
«Только бы не расплакаться…» — отрешённо подумала Артара, морщась от боли в локтях и коленях — неудачно она приземлилась… Гогочущий Ворвей, тем временем, отошёл к своей постели. Артара с удовольствием бы напала на него со спины, но не сейчас — нечего и думать, боль притупляла реакцию, драка проиграна. Но… у неё ещё будет шанс отыграться во время дуэли.
— Артара Тагирион! — внезапно раздался голос наставника Гласведа. — Подойди сюда!
Всё ещё морщась от боли, драконочка вышла из спальни и поклонилась наставнику. Тот не посмотрел в её сторону, но фыркнул и, обернув её лапу хвостом, повёл за собой.
— Идём. Тебя хочет увидеть госпожа Арма.
Покои Армы, как и у всех верховных жрецов, находились на вершине башни — одной из многих, окружающих пологий и широкий купол Святилища. На этажах ниже в более скромных общих комнатах обретались подчинённые Арме жрецы и послушники. Из каждой кельи имелось два выхода — на центральную узкую лестницу и крохотный взлётный балкон. Гласвед — дракон с чешуёй латунного оттенка, покрытой чёрным плащом с рунными узорами серебряной нитью — повёл Артару именно по лестнице. Старой, выщербленной следами множества когтей, возведённой из базальтовых блоков задолго до того, как рыжая «сарка» издала указ о замене всех лестниц пандусами. Слава Тьме, что Инанне незачем цокать своими копытами здесь.
Артара бы расспросила Гласведа о том, чем же она заинтересовала или прогневала Воплощение, но знала, что он не услышит. Гласвед, по собственным рассказам, принял обет служения после того, как услышал речь Самой Тьмы — и оглох после, более не способный слышать иное, нежели прозорливые слова Безначальной. Так и пришлось Артаре следовать за молчаливым жрецом до самой верхушки башни, до самых дверей в покои Верховной Жрицы.
— Входи уже, не порти когтями порог! — прозвучал голос Армы, когда Гласвед оставил драконицу у дверей, а та никак не могла набраться храбрости пройти внутрь. — Я же не откушу тебе голову!
Хотя Воплощение могло устроить кое-что похуже, тон Армы свидетельствовал, что она явно не собиралась наказывать Артару. По крайней мере, строго. Вдохнув поглубже, крылатая встала на задние и прошла внутрь.
Комната Армы была обставлена в стиле закатного часа, когда сумрак потолка и стен граничит с багровым и охряным цветом мебели. В просторном помещении хватало вещей, но без излишества — приятная для отдыха лежанка, большой стол с удобными креслами, шкафы, заставленные картами Нашара, черепушками различных зверьков и странными смесями; церемониальное оружие на креплениях в северной стене; макет Храма на отдельном столике, возле которого сновали магические фигурки драконов, в точности соответствующие прохожим снаружи. Артара знала, что это маленькое произведение искусства могло раскрываться, позволяя Воплощению разглядывать и внутренние помещения Храма. За столиком мигал ряд кристаллов с духами-уборщиками и защитниками. Хотя кто бы осмелился напасть на Тьму?
Строго говоря, Воплощения и Сама Тьма это несколько разные вещи, но связанные друг с другом неразрывно. Когда последователь достигал такой чистоты сознания, что терял собственное «я» и сливался сознанием с Матерью — он или она становилась Воплощением. Титул этот подчёркивал, что, хотя существо по-прежнему имело тело в мире, дух его уже не был связан его ограничениями и пребывал вне его суеты. А, значит, был вечным и неуничтожимым в своём истоке-Тьме даже при потере души.
Арма сидела на своём балконе, двери на него оставались распахнутыми и впускали в покои свежий ветерок. Но очи чёрной драконессы с такой же гривой и лишь единственной алой прядью были обращены не на город или небо, а внутрь её комнаты. Размышляя, как поступить, Артара робко прошла на ковёр с широкими амарантовыми узорами:
— По твоей воле я здесь.
— Воля у нас на двоих должна быть одна, и ты знаешь, чья, — лёжа на животе, Арма сложила перед собой передние. — Но, быть может, её в тебе нет. Ты знаешь, почему тебя не уважают другие послушницы?
— Так я… — со стыдом Артара глянула на свою шкуру дикого фиолетового цвета, — мутант, опорочена Хаосом.
— Ведмар тоже мутант, — перебило Воплощение. — У неё шесть лап, но я пророчествую через неё без омерзения её увечьем. Дердер мутант — от его ладоней сразу идут когти, у него нет пальцев. Его я тоже приняла к себе как сына. Но для этого нужно, чтобы я присутствовала в твоей душе. И я позвала тебя лишь за одним — узнать, нужно ли это тебе вообще. В мой храм тебя принесли в бессознательном возрасте, когда ты ещё не могла сказать «да» или «нет». Если не во мне твой путь, я советую сойти с него самой и не подводить меня в будущем на более ответственной должности.
— Я… — Артара пыталась придумать, что ей ответить. Арма подняла и опустила лапу, приглашая самочку присесть. Та опустилась в одно из кресел. — Я буду честна с тобой, госпожа. Я готова служить Тьме, но мне кажется, что… некоторые учителя слишком ревностно относятся к ней, они возводят Тьму в абсолют. В чём тогда отличие от глупых религий Светлых⁈
— Тьму и следует возводить в абсолют, по сравнению со мной всё в этом мире ничтожно и иллюзорно. Свет заставляет забыть нас об этом, лишая всеобъемлющего мрака, в котором гармония и наша истинная воля, — Арма мигнула алыми очами, — и ограничивая нас, заставляя видеть мир так, как
