— Ты извини, Санька! — сказал он почти виновато. — Пособил бы тебе с радостью, но времени нет! С донесением скачу, так что.
Он замолчал, не договорив, с некоторым сомнением взглянул на Саньку.
— Один с лошадьми управишься?
Санька неуверенно кивнула.
— А что это? — внезапно спросил Андрей и, засунув руку куда-то между тюков, вытащил оттуда на удивление знакомый предмет. — Что это?
«Мобильник!» — едва не ляпнула Санька, но вовремя сдержалась. Машинально провела рукой по карману. Когда же он выпасть успел? Наверное, когда лошади мчались галопом, а сама Санька в это время беспомощно среди тюков кувыркалась.
— Это твое? — с нескрываемым любопытством проговорил Андрей, внимательно рассматривая находку. — Твое, да?
— Первый раз вижу! — неожиданно даже для себя самой сказала Санька. — Отец, наверное, выменял где-то, диковинку заморскую!
— Заморская, это точно! — согласился Андрей, вертя мобильник в руках. — Никогда ничего подобного. Вот черт! — вскрикнул вдруг он испуганно, роняя мобильник.
Санька не сразу уразумела причину его испуга, и только взглянув на мобильник, лежащий на земле, поняла, что же смогло так напугать этого бесстрашного парня.
Экран мобильника светился, наверное, Андрей, сам того не желая, нажал на соответствующую кнопку. Впрочем, продолжалось это недолго. экран вновь погас.
— Черт! — повторил Андрей, с опаской поглядывая на мобильник у своих ног. — Дьявольское отродье! Чур меня, чур!
И он широко и размашисто перекрестился.
«Сейчас вновь меня ведьмой объявят!» — борясь с подступающей паникой, подумала Санька.
А Андрей со всего размаху врезал ногой, обутой в расписной щегольской сапог, по мобильнику, и тот, отлетев метров на десять, еще и развалился при этом на составные части: питание отдельно, сим-карта — сама по себе.
— Первый раз видишь, говоришь? — как-то недобро прищурившись, спросил Андрей Саньку. — Врешь, поди, малец?!
— Правду говорю! — со слезами в голосе выкрикнула Санька. — Не видывал я этой штуковины, не показывал мне ее батя! Никогда не показывал!
Ничего на это не отвечая, Андрей подошел к разбросанным частям мобильника, осторожно сгреб их в широкую ладонь.
— Ну и ладно тогда, — забрасывая остатки мобильника в седельную сумку, уже спокойно проговорил Андрей. — Немчине нашему покажу, Фидлеру! Он человек бывалый, может, что-либо подобное видывал в многостранствиях своих!
«Отдай!» — едва не крикнула Санька, но вовремя сдержалась. В самом деле, какое право имеет она претендовать на находку, ежели только что вторично объявила о полной к ней непричастности?
— Ну, прощевай, что ли, Алексашка! — крикнул Андрей, вскакивая в седло и сразу же бросая лошадь в галоп. — В Туле встретимся!
Юноша ускакал, а Санька некоторое время лишь грустно смотрела ему вслед. Не потому, что жалко было бесполезного этого мобильника, потому, скорее, что страшновато было вновь одной оставаться. Потом она вздохнула и с замиранием сердца встряхнула вожжами.
— Но! — крикнула вполсилы. — Пошли!
И кони, что удивительно, пошли. Точнее, побежали неторопливой размашистой рысью. Именно неторопливой. и Санька, почти успокоившись, уселась поудобнее на жестком сидении и принялась править. Впрочем, править почти не пришлось, умные животные сами выбирали для себя наиболее удобный маршрут.
Проезжая мимо дерева с висельником, Санька крепко зажмурилась и решилась вновь открыть глаза лишь когда страшное дерево осталось далеко позади. Теперь ей следовало глядеть в оба, ибо неподалеку был уже и тот участок дороги, где раненый Феофан свалился с повозки. Именно раненый, а не убитый. Санька очень на это надеялась.
Замедлив ход лошадей, Санька, привстав на сидении, принялась внимательно осматривать окрестности дороги. Феофан свалился на левую сторону, это Санька хорошо даже запомнила. Но обследовала она обе стороны: как левую, так и правую.
И безо всякого видимого результата.
Феофана нигде не было видно: ни живого, ни убитого. И, проехав безрезультатно еще пару километров, Санька наконец-таки остановила лошадей и задумалась.
В том, что она уже давно миновала место падения Феофана, у Саньки не оставалось никаких даже сомнений. Более того, она узнала вдруг местность, на которой в этот момент находилась: именно тут они с Феофаном пережидали нашествие войск и именно тут повстречали бричку с жутким этим разбойником.
И что из этого следовало?
Пропустить и не заметить лежащее у дороги тело монаха Санька никак не могла: придорожная трава на протяжении всего этого участка шляха была невысокой и довольно редкой. Значит, либо Феофана кто-то подобрал, либо он, раненый, сам ушел (уполз?) в сторону леса, подальше от опасного шляха.
И где его, в таком случае, искать? И как, скажите, сие осуществить? Кричать, звать? Почему-то Саньке очень не хотелось этого делать.
Потом она вспомнила о слепом бандуристе с мальчиком-поводырем по имени Иван. Надежда на то, что поводырем этим вполне мог оказаться ее Иван, все еще не угасала в душе Саньки. впрочем, надеяться ей больше было совершенно не на что. Особенно теперь, после вынужденной разлуки с Феофаном.
А значит, надобно во что бы то ни стало разыскать этого бандуриста. Вот только где его искать теперь: в Туле или все же в Калуге?
Санька выбрала Тулу.
Развернув лошадей (Санька и сама удивилась, как лихо это у нее получилось на довольно-таки узкой дороге), она встряхнула вожжами, и лошади вновь покорно потрусили в сторону Тулы. А Санька, крепко сжав зубы, чтобы не разреветься (этого еще не хватало!), все продолжала и продолжала внимательно осматриваться по сторонам.
И, как оказалось, не зря.
Что-то знакомое мелькнуло вдруг у нее перед глазами, мелькнуло и осталось было позади. но тут Саньку словно осенило.
— Тр-р-р! — закричала она, туго натягивая вожжи, и лошади послушно остановились. А Санька, даже не дожидаясь полной их остановки, соскочила с облучка и, прихрамывая, бросилась в ту сторону, где и заметила мимоходом что-то знакомое. Или просто почудилось ей?
Оказалось, не почудилось.
В густой придорожной траве лежал посох Феофана. А чуть поодаль — его котомка. Самого монаха нигде не было видно.
— Феофан! — крикнула Санька вполголоса. Крикнула и прислушалась.
Ответом ей была лишь тишина, чуть разбавленная отдаленным шумом
березовой рощи, что тянулась вдоль «шляха». Возможно, Феофан уполз в ту сторону? Или ушел, ежели сил хватило? Впрочем, в таком случае он бы посох с котомкой ни за что не оставил.
Следопыт из Саньки был аховый, но даже ее незначительных навыков в этой области хватило, чтобы осознать: в сторону рощи никто не полз и даже не шел. Вот тут, между посохом и котомкой, трава основательно примята, и даже кровавые пятна на ней хорошо различимы. а дальше — густой и совершенно нехоженый травостой.
Живой ли, мертвый ли, но Феофан как сквозь землю провалился.
Осознав этот непреложный факт, Санька вздохнула и заковыляла обратно к лошадям. Потом, правда, вновь вернулась и некоторое время молча вглядывалась вдаль.
— Феофан! — закричала она изо всех сил. — Феофан!
И вновь лишь тишина, чуть разбавленная шумом берез, была ей ответом. И Санька, постояв еще немного, печально вздохнула и, вернувшись к бричке, вновь забралась на облучок. Подобрав вожжи, решительно ими встряхнула.
— Но!
И вновь лошади послушались ее сразу, кажется, признав наконец-таки за хозяйку. А какая ж он хозяйка, ежели даже распрячь их самостоятельно не сможет, не говоря уже о том, что домашних животных еще и кормить-поить надобно? В общем, смех, а не хозяйка!
Уже отъехав от места таинственного исчезновения Феофана на довольно приличное расстояние, Санька запоздало вспомнила о посохе и котомке, так и оставшихся лежать на обочине. Вообще-то, посох был ей ни к чему, а вот котомку можно было и захватить.
Но не возвращаться же из-за этого вторично! Да и что там, в котомке, могло быть важного такого? Вон у нее в бричке целая куча тючков. интересно, что в них там? Может, съестное что, а то есть ужас как хочется.
Можно было, конечно, просто остановиться и поискать это самое съестное, но лошади бежали бодро и не особенно быстро, и Саньке не хотелось их останавливать. Ведь кто знает, а вдруг они вновь заупрямятся или, что еще хуже, рванут вразнос, как тогда?
А вот и дерево с висельником (никак этот мертвец Саньку в покое оставить не желает!), и, проезжая мимо него, Санька крепко зажмурилась. Господи, дальше-то что ей делать в этом страшном мире?!
«Искать Ивана! — приказала себе Санька. — Он ведь тут где-то. и ему тоже страшно и одиноко! И просто здорово было бы, ежели поводырем того слепого бандуриста оказался именно Иван!»
Саньке очень хотелось в это верить. Как и в то, что бандурист с поводырем направились именно в эту сторону.
