- Ну, дайте мне его только догнать, - решила я. - Выбью последние зубы, и будет всю оставшуюся ему вечность манную кашу через тряпочку сосать.
- Эгегей, королева-ааа! - заорали сзади.
Ну конечно, черт возьми, соратнички взлетели. Нет чтоб меч вовремя постеречь, зато хоть какая-то от них польза будет, кроме вреда.
- Двести миль на северо-запад, - бесстрастно сообщил Навигатор.
- Тваю королевскую мать! - ругнулась я. Проклятый вампир путал следы, прибегая к телепортации.
В этот момент в облаках раздалось тяжелое хлопанье крыльев, и испуганный Навигатор заржал и встал на дыбы.
Прямо передо мной спикировала толпа крылатых мужиков в летных шлемах, как две капли воды похожих на нашего Чкала (только он, несмотря на все наши приключения, все же посимпатичней будет, а эти не в моем вкусе). А тут и сам Чкал рванул на хорошей скорости навстречу своим соплеменникам, выстроил их в звено, и, выпятив грудь колесом, гордо рявкнул:
- Моя королева, эскадрилья "Небесные Опоссумы" в твоем распоряжении!
Я сориентировалась в ситуации мигом - это моя отличительная особенность:
- Приказываю: найти и обезвредить особо опасного государственного преступника - вампира по кличке Кабачок!
Крылатые мужики вытянулись по струнке:
- Есть найти и обезвредить!
И штопором ушли в облака.
Потуга двадцать третья
Когда вся эта байда кончится, я больше никогда в жизни не поднимусь в воздух, думала я, прижавшись щекой к шелковистой гриве Навигатора. Ни для чего - ни по работе, ни по охоте... Самое скучное место на свете - небо. Сперва туман, сыро и холодно, потом солнце над белыми-белыми облаками и очень холодно. Можно, конечно, спуститься ниже облачности - там все по-другому, там ветрено и холодно. Вот пусть за меня, когда я стану полноправной королевой, летает крылатый флот адмирала Чкала. Дам ему фуражку с аксельбантами, китель с позументами, орден с лентами... А сама буду только ногами ходить и в карете ездить. В золотой карете с вензелями на рессорах, чтоб не укачивало, в длинном шелковом платье с турнюром, который становится подушкой, когда садишься на попу. И сидеть буду на мягких-премягких диванах, ножки на пуфике, на плечах шаль, в руке чашечка чаю, рядом на одном колене ливер... ливрё... ливрейный лакей, в руке у него блюдце с печеньками, в другой руке круг колбасы копченой: хочешь - сию минуту нарежет, а хочешь - так кусай, и подушки кругом, подушки, всех размеров, атласные, бархатные, меховые, перьевые, пухлые, как туман, через который я лечу быстро-быстро, вниз, вниз...
- А-а-а-а!!! Королева-а-а-а-а!!! Мурка-а-а-а!!! Величества-а-а-а!!! А-а-а-а!!! - звенело со всех сторон. Рядом, растопырив копыта, беспомощно падал конь. А проклятого Задохлика нигде не было. Понятно, он опять уснул в полете. И я тоже уснула. Это все смена часовых, тьфу, тысячелетних поясов. Когда скачешь из эпохи в эпоху...
Не о том я думаю, свалившись с коня, совсем не о том. Надо вот о чем: коню меня ловить нечем - он же не Чкал, который улетел со своими карлсонами... то есть опоссумами. Остальные летать не умеют, только верхом на Громудиле, а он храпит так, что крики из поднебесья заглушает. Значит, придется справляться без помощи друзей, одним конем. Посмотрим государственным оком, что может сделать конь. Ну, лягнуть, пожалуй, может, но это нашей династической проблемы не решает. За хвост я схватиться не могу и вообще ни за что не могу схватиться, потому что вошла в пике. И земля уже близко-близко. Прощайте, родные, прощайте, друзья, Гренада, Гренада, Гренада моя! И опоссумы в летных шлемах склонятся молча на-до мно-о-ой! Я летела и пела все подряд, и все не спетые в жизни песни тянулись за мной, точно хвост за кометой.
И тут меня схватили за шкирку. Как кошку. И точно так же подтянули повыше, чтобы рассмотреть, своя кошка или соседская.
Я возмущенно глянула в ответ - и поняла, что Чкал далеко не самый красивый представитель своего рода-племени. Этот был намного, намного сексапильней: даже не золотистый, а золотой блондин, на котором не было ничего, кроме джинсов на бедрах, татуировок на груди и кубиков на животе. Он парил в воздухе, расправив могучие нефритовые крылья, глядя на меня холодными опаловыми глазами и держа мою жизнь в своих руках. В общем, нашему величеству он сразу не понравился.
- Чего орешь? - лениво поинтересовался мой спаситель. - Шумовое загрязнение воздуха возле берлоги рейнджера Каньона карается штрафом в пять тысяч среброзлатов. Ты не знала? Теперь будешь знать.
- И кто этот штраф назначил?
- Я и назначил, - ухмыльнулся блондин, перекатывая сигарету из одного угла рта в другой, чтобы дым относило прямо мне в лицо. - Рейнджер Каньон, разрешите представиться.
"Разрешите представиться" он произнес таким тоном, каким произносят "ходят тут всякие".
- Тогда уж и я представлюсь! - рявкнула я. - Королева Мурмундия Ипритская! Своей королевской волей я отменяю этот штраф и назначаю новый - десять тысяч! Если посадишь меня на Навигатора, плачу наличными.
- Это на него, что ли? - Каньон показал большим пальцем через плечо. Там в отдалении, неумело притворяясь пасущейся клячей, порхал мой конь. Находчивый парнишка! Сразу понял кто есть кто.
Ощутив под собой надоевшее до мозолей на ягодицах седло, я облегченно выдохнула, а Навигатор так просто облегчился, как он это умеет.
- Еще один штраф! - светло улыбнулся Каньон. - За нешумовое зарязнение.
- Больше пяти штук не дам, - отрезала я. - Слушай, а ты не состоишь в "Небесных Опоссумах"?
- Не-а, - покачал головой блондин. - У меня работа. Я вампироборец. У меня как раз один в подвале кукует. Вооруженный. Я бы сказал, до зубов, но он беззубый, придурок. И меч у него придурочный какой-то. Два муд... - рейнджер покосился на меня и неохотно исправился: - ...Два мудреца пара.
Вот те на! Мы тут всем кагалом облака дырявим, а Кабачок-то уже того! В овощехранилище.
- А я сказала, никаких выборов регента, пока тело не найдено! - донеслось сверху. - Гаттер, спрячь кости, это несерьезно - играть твоими костями. Да про них знают во всех трактирах города! Лучше сыграем моими. Не хочешь? Хорошо, тогда все на розыски тела. Финлепсин, хватит рыдать, а если рыдаешь, не утирайся моими доспехами - или я их тебе продам!
И тут полог туч разорвало надвое, словно дряхлый театральный занавес. На нас с вытаращенными глазами падал расцарапанный, точно тигр его терзал, дракон и пятеро ссорящихся потенциальных регентов.
- Ха! - Менька, наконец, увидела, что розыски тела и игра в кости на регентство отменяется. - Ну что я говорила? Наше величество в огне не горят, в воде не тонут и в мужчинах не разбираются! Здравствуйте, молодой человек. Ми с вами не знакомы, но это таки наше, - и Мене-Текел-Фарес обличающе ткнула в меня пальцем. - Ваше сомнамбулическое! Когда в следующий раз ви будете в настроении использовать лошадку как кроватку, предупреждайте своих подданных!
Ну вот, опять я во всем виновата.
- Каньон, - задушевно поинтересовалась я. - А у тебя есть... кровать?
- И даже двуспальная, - ухмыльнулся ничему не удивляющийся рейнджер.
- Но-но! Только без двуспа... двусмысленностей, - заступился за мою честь ревнивец Финлепсин.
- Очень надо... - проворчал Каньон, скользнув взглядом по моим продрогшим, запыленным и усталым формам. А у меня не хватило сил даже ответить едко, но метко. Я только рукой махнула.
Следующее утро было самым прекрасным утром за все время моего пребывания в своей чертовой стране. Лассаль выдал мне кружку кофе (без сонного порошка или приворотного зелья), яичницу с беконом (холестерин переливался через край тарелки и капал на пол), ломоть хлеба (обычного деревенского хлеба, а не какого-нибудь там эльфийского лембаса) и кусок вчерашнего пирога с бузиной. В бытность мою простой накладывальщицей тефтелек я бы брезгливо отодвинула и тарелку, и кружку, и ломоть с куском, но сейчас, на пути к коронации, я вцепилась в халявную пищу, словно крыса в тефтельку.
- Ну что, выспались, ваше величество? - позевывая, поинтересовался Каньон. - Мне ваши сопровождающие, пока вы дрыхли, пол-ночи мозги канифолили, особенно ваш зеленый министр финансов расстарался. То есть расстаралась. Вы в курсе, что я налогов не плачу? Так я и не буду, хоть она удавись у меня в огороде. Вампироборцы - потомки рода Ла Фрилансера, они ни за что не платят и виртуозно уходят от налогов. Это у нас в крови. Кстати, насчет интересующей вас темы. Это вроде бы ваше? - И Каньон достал из-под стула Дерьмовый меч.
Мое проклятое оружие опять дрыхло пьяным сном. Видать, им снова кого-то рубили в капусту, меч налимонился, то есть накровянился в полный гематоген. И теперь, пока не проспится, ни слова не скажет.
- Видать, Цуккинус, потеряв клыки, решил им кого-то вскрыть, - глубокомысленно заметил рейнджер. - Уж и не знаю, смог ли он пить из такой, гм, антисанитарной раны. Больно ослабел к моменту поимки. Как бы не помер к моменту продажи...
