– Так. Ладно.
Вика сменила тон на ледяной, и я поняла, что шутки закончились.
– Есть новости? – деловито поинтересовалась она.
– Пока нет, – ответила я против воли уныло.
– Я тебе еще раз предлагаю свою печатную площадь, – напомнила Вика. – В последний раз, между прочим. Мне тебя уговаривать некогда. Других дел полно.
– Не нужно меня уговаривать, – ответила я твердо. – Я не хочу пользоваться твоей добротой и бескорыстием.
– Ну, как угодно, – ответила Вика без паузы.
И положила трубку.
Почему я отказалась? Потому, что я ей не доверяла!
Вику интересовала вовсе не моя нелегкая судьба, а то, как эту жвачку воспримут скучающие дамочки, для которых и были предназначены ее глянцевые журналы. И ради того, чтобы эта жвачка лучше жевалась, Вика могла добавить в продукт все что угодно. Просто так, от себя.
А меня это не устраивало.
Мою скучную жизнь несколько разнообразили занятия музыкой с Генриэттой. Девочка оказалась не без способностей. Хотя скажу сразу: способностями она была обязана скорее хорошей голове, чем искре божьей.
Впрочем, такие люди гораздо большего добиваются в жизни, чем яркие природные таланты. Потому что прекрасно понимают предел своих способностей. И готовы компенсировать этот недостаток упорным многочасовым трудом.
Но в то время как талантливые слишком полагаются на свои способности, которые вроде бы должны их вывезти…
– Аня!
Я вздрогнула и посмотрела перед собой.
Элла протягивала мне телефонную трубку, и ее лицо было бледным.
– Только не волнуйся! – предупредила она.
Я встала с кресла и одернула на себе свитер.
Взяла трубку дрожащей рукой и сказала:
– Слушаю.
– Аня? – ударил мне в ухо резкий голос Максима.
– Да.
– Есть новости.
Ноги ослабели, и я снова плюхнулась в кресло.
– Надеюсь, не очень ужасные, – проговорила я неповинующимися губами.
Максим рассмеялся.
– Нет-нет, ничего криминального! Я просто хотел, чтобы вы знали: вечером я приеду не один.
– А с кем?
– Самому интересно, вы этого человека узнаете или нет?
– Вот даже как, – пробормотала я.
– Что-что? – переспросил Максим.
– Я говорю, вы уверены, что этот человек меня ни с кем не перепутал? – сказала я, повысив голос.
– Этот человек утверждает, что вы умеете играть на рояле.
– А-а-а…
– Так как? – спросил Максим после небольшого молчания. – Привозить? Выслушаем?
Я откашлялась.
– Привозите, – ответила я торжественно. – Выслушаем.
Остаток дня прошел скомканно. Занималась с Генриэттой я невнимательно, все время путала ключевые и встречные знаки, а иногда просто умолкала, никак не реагируя на ее ошибки.
Наконец Генриэтте это надоело, и она, будучи девочкой прямой, высказалась откровенно:
– Ань, ты совсем о другом думаешь…
– Прости, – ответила я, приходя в себя. – Давай перенесем урок на завтра, ладно?
– Ладно, – ответила Генриэтта радостно. Сползла с кожаной банкетки и сочувственно спросила:
– Нервничаешь, да?
– Немного, – ответила я.
– Не ври! – укорила Генриэтта.
Я засмеялась.
– Нервничаю, нервничаю! Довольна?
– По крайней мере, все про себя узнаешь, – резонно заметила ученица.
– Думаешь, все? – спросила я.
– Ну не знаю…
– «Не знаю», – передразнила я. Вздохнула и добавила:
– Вот и я не знаю. Потому и нервничаю. Вдруг что-нибудь такое выяснится…
– Что «такое»? – не поняла Генриэтта.
– Не знаю, – повторила я в третий раз. – Может, я банки граблю?
Генриэтта даже взвизгнула от восхищения.
– Класс!
Я опешила.
– Дурочка! Ты чему радуешься?!
– Такая скукота везде, – пояснила Генриэтта. – И дома, и в школе… А тут такое приключение!
– Ох-хо-хо, – со вздохом подвела я итог. – Ладно, подождем до вечера.
В ожидании Максима я прилипла к окошку.
Интересно, кого он привезет с собой? Мужчину или женщину? Кто может меня узнать? Муж, родители? Нет. Максим говорил об «одном человеке».
Об одном.
Значит, муж.
Я порылась в памяти.
Никакого мужа я в упор не помню. И вообще, обручального кольца у меня не было. Хотя это еще не показатель. Возможно, мы живем в гражданском браке.
А может, у меня и дети есть?
Я облилась холодным потом.
Элла на такую вероятность мне намекала. Но я ее категорически отрицала. Вдруг напрасно?
– Ты не волнуйся, – успокаивала Элла, оттаскивая меня от окна. – Все будет нормально.
– Твоими бы устами, – отвечала я, меряя комнату большими шагами. – Максим тебе не сказал, кого привезет?
– Не сказал, – виновато ответила Элла в третий раз. – И как это я не настояла? Растерялась.
– А что сказал? Только дословно повтори!
Элла добросовестно морщила лоб.
– Сказал, что появились новости об Анне. И попросил передать тебе трубку. Вот и все.
– Вот и все, – повторяла я тупо и снова прилипала к окну.
В общем, филиал психушки.
Максим приехал довольно поздно. За окном уже стемнело, поэтому разглядеть, кто вышел из машины вместе с Колобком, мне не удалось.
Невысокий человек в брюках и куртке.
Дверь открылась, веселый голос Максима пригласил:
– Не стесняйтесь. Нет-нет, разуваться не нужно!
– Наслежу, – ответил молодой женский голос.
Мы с Эллой мгновенно переглянулись.
Женщина!
– Не наследите, – успокоил Максим. И громко позвал:
– Дамы! Где вы?
– Мы здесь, – откликнулась Элла хрипло. У меня от волнения пересохло в горле.
На лестнице послышались шаги двух поднимающихся людей. Мы ждали их появления в огромном холле, похожем на зимний сад.
Сначала показался Максим. Он поднимался первым, иногда оборачиваясь назад, и улыбался.
Я ждала.
Вот справа от Колобка обозначилась женская головка с хорошей стрижкой. Сверкнул драгоценный камень в мочке маленького уха. Свет люстры перелился на густом темном мехе полушубка.
Женщина поднялась на последнюю ступеньку и остановилась, растерянно озираясь.
Она была молода. Не старше меня. Стройная фигурка, облаченная в темные брюки и темный свитер. Поверх них переливающийся полушубок из черной норки.
– А вот и мы, – сказал Максим.
Женщина наконец повернулась ко мне лицом.
Хорошенькая.
И страшно знакомая…
– Это моя жена, Элла, – начал вежливо Колобок. Но женщина, не обращая на него внимания, сделала шаг вперед. Ее глаза расширились.
– Аня, – сказала она неуверенно. – Анечка… Не узнаешь?
Я тоже шагнула вперед, не отрывая взгляда от ее лица.
– Ира? – спросила я и сама не узнала собственный голос.
– Да, да! – радостно подтвердила женщина.
– Ириша! – вскричала я, как безумная, и бросилась к ней.
Господи, какое же это счастье, знать, кто ты такая!
Через два часа мы сидели за столом и ужинали. Но, честно говоря, это только называлось ужином, потому что ел один Колобок. Он, как человек здравомыслящий, не терял аппетита ни при каких ситуациях.
А мы втроем безостановочно говорили. Вернее, разговаривали, в основном, я и Ира, но Элла внимала нам так жадно, что тоже забыла про еду. Генриэтту отправили в ее комнату, но она подслушивала у дверей столовой. Я несколько раз засекла ее мордашку в приотворенной створке. Она поймала мой взгляд, приложила палец к губам. Я заговорщически кивнула.
Понятно, что и ребенку интересно.
– Значит, вы вместе учились в консерватории? – переспросила Элла.
– Да, – ответила я. – Учились. И в училище вместе учились, и соседками в детстве были. А потом Ириша переехала в другой дом.
– Ага! Я тебе говорила, что ты закончила консерваторию! – напомнила Элла торжественно.
– Ты просто ясновидящая, – ответила я.
– Ирочка, да вы ешьте! – засуетилась Элла. – Вы же совсем ничего не ели!
Ира приложила ладонь к груди.
– Спасибо, – сказала она с чувством. – Я просто переволновалась…
– Да уж представляю!
– Приехали вместе, у Анюты на руках куча денег, и она собирается жить в гостинице!
– В какой? – спросила я.
Ира потерла лоб.
– Кажется «Флора-отель», – ответила она неуверенно. – У меня записано.
– Утром позвоним, – вполголоса пообещала Элла. – Все выясним.
– А зачем я притащила кучу денег? – спросила я с любопытством.
Память возвращалась странно урывками. Просвет, темнота, просвет, темнота…
– Ты квартиру собиралась покупать, – укоризненно напомнила Ира. – Вот безголовая! Всю жизнь такая была!
– А почему наличные привезла? – вмешался Максим. – Почему не кредитку?
– У нас в Саратове кредиткам не очень доверяют, – ответила Ира. Откашлялась и добавила:
– Не знаю, как у вас в Москве.
– А квартиру я купила?
– Милая, ну откуда я знаю? – ответила Ира в сердцах. – Ты что, ничего не помнишь?
