— Мэйсон! Черт побери! – Она продолжала бросаться проклятьями, пока я неторопливо подошел к игрушкам и стал вскрывать упаковки.
— Лестью ты ничего не добьешься, Панда, — сказал я.
Ее глаза опустились на две игрушки в моей руке, когда я вернулся, и она спросила, — Что ты собираешься делать?
— Тебе больно, милая? Ты страстно желаешь мой член?
— Да, пожалуйста.
— Будет еще хуже, прежде чем станет лучше, — зарычал я, падая перед ней на колени и войдя в нее языком. Пронзительные крики наполнили комнату, когда она натянула фиксаторы.
— О, черт! Мэйсон! Да!
Я заменил рот пальцами. – Ты когда-нибудь пользовалась вибратором, Эви? – Спросил я, потирая ее клитор, пока она толкалась на мою руку.
— Да, — простонала она, — Они слишком интенсивные. Я слишком быстро кончаю. Слишком сильно.
— Сейчас проверим.
— Нет, — застонала она, когда я убрал руку и взял вибратор для точки G и еще один маленький, который одевается на палец. Она будет на пике напряжения. Я нежно ввел в нее вибратор для точки G, потирая ее без включения вибрации. – О, Боже, Мэйсон, так хорошо, не останавливайся. – Ее голова откинулась назад, и клянусь, я никогда в жизни не видел ничего более эротичного. Губы ее раскрыты, запястья крепко затянуты в фиксаторы, ее тело покраснело и покрылось испариной.
— Я не давал тебе разрешения кончить, — напомнил я ей, и она застонала от разочарования. Когда я включил вибратор, ее бедра дернулись вперед, и она резко вскрикнула.
— Это слишком! Я не могу терпеть!
— Нет, можешь. Я еще с тобой не закончил. – Я включил вибратор-напальчник и прошелся по ее клитору. Результат фантастический. Дрожь окатила все ее тело, и она выкрикивала мое имя пока кончала и кончала. Оставив вибратор-напальчник включенным на ней, я убрал второй и встал перед ней на колени.
— Не надо больше, — взмолилась она.
— Ты кончила до того, как я разрешил тебе. Теперь, я хочу еще раз.
— Я не могу!
— Я знаю, что можешь, детка.
Извиваясь и ругаясь, она выкрикивала мое имя снова и снова, пока я вонзался в нее вибратором напальчником. – Пожалуйста, Мэйсон, — застонала она.
Я прижал вибратор к ее клитору, и она потеряла контроль, брыкаясь и борясь с фиксаторами, пока ее крики снова не заполнили комнату. – Ты собираешься подчиняться? – Спросил я.
— Да, — прошептала она, и я сдался, отбросив игрушку в сторону и развязывая ее руки и ноги. Она упала мне в руки, задыхающаяся и покрытая потом.
— Я сделал тебе больно? – Я убрал волосы с ее лба.
— Нет, но не отпускай меня. Я никогда не кончала так сильно.
— Никогда не отпущу. – Взяв ее на руки, я отнес ее на кровать. – Теперь моя очередь, милая. Нагнись над кроватью. – Она подчинилась, и я взял одну из веревок, прикрепленных к столбику кровати. Через несколько секунд она наклонена над кроватью, ее сексуальная попка поднята вверх, руки вытянуты перед ней, она связана и беспомощна.
— Я собираюсь трахнуть тебя жестко и быстро, Эви, — предупредил я, снимая штаны и нижнее белье.
— О Боже. – Я знаю, что ей нравится, когда я говорю ей такие грязные слова. Когда я погрузился в нее, то потерял контроль. Мой взгляд устремлен на ее дергающуюся попку, когда я вбиваюсь в нее снова и снова. Она такая чертовски тугая и горячая. Мой мир сузился. Все что существует, это эта женщина, которая тяжело дышала и вскрикивала, пока я жестко трахал ее.
Она сжалась вокруг меня, когда очередной оргазм накрыл ее, и это послало меня через край. Когда моя голова прояснилась, я провел рукой по ее потной спине, поцеловав ее попку. – Ты в порядке?
— Нет, ты затрахал меня до смерти. Моя вагина мертва. Вызывай следователя по убийствам.
Тихо смеясь, я вышел из нее и отступил назад, любуясь ею, связанной и склоненной над кроватью. – Ты хоть представляешь, как ты красива? Я запомню это на всю оставшуюся жизнь, детка.
— Ммм, хорошо. Теперь развяжи меня.
— Опять отдаешь приказы? – Я провел пальцем между ее ягодицами, и она напряглась.
— Нет, — захныкала она. Она так боится всего, что связано с анальным сексом, и я правда хочу доказать ей, как хорошо это может быть.
— Расслабься, девочка моя. Я просто хочу потрогать тебя. Я не сделаю тебе больно.
Задыхаясь, она натянула веревки, когда я размазал ее естественную смазку вокруг ее маленькой дырочки. – Как ощущения? – Прошептал я, потирая ее маленькими кругами, не погружаясь в нее. Ей это нравится, но она смущена. – Ответь мне, Эви.
— Хорошо, — прошептала она, уткнувшись лицом в постель.
Когда она снова расслабилась, я ввел кончик пальца внутрь, и она застонала. Нежно входя и выходя, каждый раз немного глубже, я прошептал, — Так даже лучше, правда?
— Да, но не думаю, что смогу кончить. Я устала.
Вытащив палец, я ответил, — Я просто хотел доказать тебе, что этого не стоит бояться.
Когда я отвязал ее, она потрясла затекшими руками и широко улыбнулась мне. – Что теперь?
— Теперь ты позволишь мне позаботиться о тебе. Давай примем ванну.
Эви сидела между моими ногами, облокотившись спиной на мою грудь, пока я водил мочалкой по ее телу. – Ммм, такое чувство, что сегодня мой день рождения, — заметила она, слегка улыбаясь.
— Тебе нравится быть моим секс рабом. – Забавно, что она такая независимая, такая упрямая, но все же в спальне она заводится от того, что над ней доминируют. Она ненавидит то, что ей это нравится, а я не могу устоять, чтобы не поддразнить ее по этому поводу.
— Мне нравится быть с тобой.
— Мне тоже, милая. – Я ласкал ее нежную, влажную кожу, и некоторое время мы просто наслаждались друг другом, только плеск воды и наше дыхание нарушали тишину.
— Любимая?
-Хмм?
— Ты больше не думала о разговоре со своим отцом?
Она глубоко вздохнула, пожав плечами. – Он бросил меня, позволил мне думать, что он умер.
— Я знаю, — ответил я, ненавидя боль, отразившуюся в ее голосе.
— А ты собираешься поговорить со своим отцом?
— Нет.
— Но считаешь, что я должна? Совсем никакого ханжества.
— Твой отец никого не убивал, Эви.
Она переплела свои пальцы с моими. – Ты этого не знаешь. Ты сказал, что он был мафиози. Возможно он убивал людей.
Она права. – Он когда-нибудь бил тебя?
— Нет, не помню такого, но он выбросил меня из своей жизни. Почему меня должно волновать, что теперь он хочет меня видеть?
Я посадил ее к себе колени так, чтобы видеть ее лицо. – Ты сделаешь это не для него. Ты сделаешь это для себя. Задашь вопросы и покончишь с этим.
— А тебе этого не нужно?
— Я был там, когда он убил ее. Мне нечего ему сказать. И нет ничего, чтобы он мог сказать мне.
Кивнув, она положила свою голову мне на плечо. – Я понимаю. Знаешь, ты можешь поговорить об этом со мной в любое время, Мэйсон. Я могу просто выслушать тебя.
— Я знаю, сладкая моя.
Улыбаясь, она сменила тему. – Я умираю с голоду. Ты собираешься меня накормить, прежде чем снова испачкать?
— Через дорогу есть Стейкхаус, — предложил я.
— Мне придется одеться. Тебе нужно будет попридержать свою склонность к доминированию
— Ну не знаю. Здесь есть абсолютно новая анальная пробка, которую ты можешь носить, — поддразнил я, точно зная, что она на такое никогда не согласится.
— Ха! – Она встала, чтобы выйти из ванны, вода стекала по ее пухленькой маленькой попке, и я не смог устоять и сжал ее.
— Вибрирующие трусики? – Спросил я, когда она направилась в спальню, завернувшись в полотенце.
— Не дождешься, Рид!
Я женюсь на этой женщине.
Это бесспорно мой самый лучший день рождения. После ужина мы поэкспериментировали еще с парой игрушек. Жаль, что у меня нет ее фотографии, где она склонена и привязана к скамье для порки, ее круглая розовая попка вздернута вверх.
Мы поиграли с тонкой тростью и плетью, легкими и не доставляющими особой боли. Я бы никогда не причинил ей боли и не заставил ее плакать. Но наблюдая, как она извивается, не зная, собираюсь ли я ее отшлепать или доставить удовольствие, я чуть не кончил в штаны. Шлепки будут в моем арсенале до конца моих дней.
Отбросив все извращенные штучки в сторону, я медленно занимался с ней любовью, стараясь показать, как сильно я ценил то, что она сделала для меня. Как сильно я ее любил. Она прижалась ко мне своим теплым маленьким телом, и мы уснули.
Когда я проснулся, увидев ее растянувшейся поверх одеяла, обнаженной и манящей, я знал, как начать день. Она все еще крепко спала и почти не пошевелилась, когда я раздвинул ее ноги, и привязал ее лодыжки. Руки я оставил свободными, беспокоясь, что она может испугаться, когда проснется и не сможет пошевелиться.
