— Понравилось путешествие? – спрашивает он.
Я давлюсь собственным вдохом и стону от разочарования. На моем лбу закрадывается складочка, и я произношу:
— Иди… на хер.
Мне удается произнести только два слова прежде, чем я падаю головой на подушку. Они были настолько важны для меня, что я не могла больше держать их в себе.
Он улыбается.
— Еще не время, птенчик. Еще не время.
Он мучил и удовлетворял нас обоих. Мне не по себе от всего этого. Не по себе от реакции собственного тела на его беспощадную выходку. Я использована. Я выжата, и это дает мне успокоение. Мой зад и соски пульсируют от боли и удовлетворения. Он использовал мое тело, но я еще не проиграла битву.
Черт возьми, ему по душе это эксцентричное дерьмо в виде сексуального извращения.
— Ты как господин в БДСМ или что-то типа этого? – спрашиваю я в полудреме.
Он смеется.
— Я? Господин? Нет. Мне просто нравится красная задница и крики удовольствия. Мне не нужны правила. Стоп-слов не существует. Я говорил тебе, кто я. Здравый смысл ко мне не относится. Сексуальное извращение у меня в крови.
Он спрыгивает с меня, будто самый счастливый на свете щенок, шагая в ванную. Он берет телефон из своих брюк, и набирает номер.
— Принесите блинчики и клубнику. Отдельно. Да. Нет, сливок не нужно. Через десять минут.
Он кладет телефон на раковину, и поворачивает голову настолько, чтобы удобно было пялиться на меня.
— Не шевелись, птенчик.
— Почему? — спрашиваю я. Мне все еще тяжело дышать.
— Не упусти ни капли.
Я задерживаю дыхание. Дерьмо. Это угроза. Я больше не хочу боли. Я сделаю все, лишь бы избежать этого.
— Твое тело останется скользким и мокрым, пока я не захочу другого. Не позволяй моей сперме стекать на простыни, иначе я накажу тебя за это!
Черт. Он снова заставит меня пройти через это? Твою мать! Бл*дь! Да, я ненавижу его! Я больше не хочу ударов. Дерьмо. Я лучше прослежу, чтобы с меня не скатилось больше ни капли, чем пройду через этот ад еще раз. Горячая жидкость полностью заполнила ямочку вокруг пупка. От этого становится жутко, но сейчас это самое меньшее их всех зол. С этими непрестанными порочными играми, Икс играет с моим рассудком. Совсем скоро от него ничего не останется.
Проходит десять минут, и я слышу стук в дверь. Икс гордо открывает ее. Он до сих пор абсолютно обнажен.
Меня охватывает шок, когда я вижу знакомую женщину, которая вкатывает тележку с блинчиками и клубникой.
— Оставьте на столике, — произносит он.
Женщина попросту игнорирует меня, лежащую посереди кровати, голую и пристегнутую наручниками. Складывается ощущение, будто она вообще ничего не замечает вокруг себя. Мне становится интересно, сколько Икс заплатил ей, чтобы она держала рот на замке. И сколько ему пришлось выложить, чтобы позаботились о теле Ханны.
Икс, с каменным лицом, наблюдает за женщиной. На секунду, я замечаю раздражение. Она прищуривается, когда смотрит на него, а потом отворачивается, чтобы выставить еще одну тарелку. Думает ли он убить ее? Угадать мысли Икса невозможно.
Но! Икс просто выпускает ее из комнаты. Тем не менее, его кулаки сжаты.
— Почему бы тебе и ее не убить? – спрашиваю я, набравшись смелости.
— Она пока полезна. В некоторой степени, – он откашливается. – Конечно, мне стоило бы наказать ее за то, что она не усмотрела за своим телефоном, – он цокает языком. – Ты вела себя очень непослушно.
— Не наказывай меня больше, прошу, — хнычу я. Мне не удается сдержать зевок. Я чертовски устала. Сил держать глаза открытыми больше не осталось. Еще одной порки я не выдержу.
Он улыбается, и берет поднос со стола, неся его к кровати. Я пытаюсь подвинуться, но понимаю, что сперма просто станет стекать по мне, поэтому немедленно останавливаюсь. У него на лице появляется дьявольская усмешка, и он опускается на кровать рядом со мной, ставя поднос себе на бедра.
— Не упусти ни капли, — напоминает он, пока вытаскивает из тарелочки одну клубнику. От одного вида ягоды у меня начинает бурчать живот. Я не ела со вчерашнего дня, и хоть мне противна идея того, что он будет кормить меня, это лучше, чем ничего.
— Я думаю, ты проголодалась, — раздумывает Икс, глядя на мое худое лицо. – Съешь клубничку.
Я удивляюсь, когда он не кладет мне ее в рот. Но от Икса мне не стоило ожидать чего-то другого. Вместо этого он вертит ею возле моего пупка. А после роняет в ямочку. Я втягиваю живот от ощущения прохладной ягоды на своем теле.
Он берет клубнику и опускает ее в свою сперму, проведя ею вверх по моему телу, достигая груди. Потом поднимает и держит возле моего рта. Я едва терплю позыв к рвоте.
— Открывай рот, птенчик.
— Нет!
— Следи за своим языком. Ты не хочешь очередного наказания, – большим пальцем он надавливает на мои губы, заставляя меня раскрыть их.
— Ты, правда, думаешь, что я буду это есть? Ты псих?
— Да, и да, – он выгибает брови. – Я могу сам съесть все это, если хочешь.
— О… Пошел нахер!
— Очень грязный ротик, – он водит ягодой перед глазами, надавливая на губы. – Ты ведь проголодалась? Или ты пробуешь мою сперму, или голодаешь. Тебе выбирать.
Я обдумываю его слова пару секунд. Последним, что я бы хотела попробовать на земле, это вкус его спермы, но я настолько голодна, что не могу сопротивляться тому, как манит меня клубника.
— Хорошо.
— Ммм... – протягивает он, и опускает ягоду мне на язык. Кончиком пальца он закрывает мой рот. То, как меня коробит от подобного, доставляет ему настоящее наслаждение. Я жую буквально пару раз, и быстро глотаю, заставляя себя думать о чем-нибудь другом. Икс облизывает губы, когда я проглатываю.
— Ты очень хорошая девочка, когда ешь мою сперму, — он похлопывает меня по щеке, будто я какой-то питомец. – Продолжай в том же духе, и возможно, тебе достанется немного тех аппетитных блинчиков. Но сначала, еще одна клубничка в моей сперме. Ты съешь все до последней капли.
После десяти клубник я набралась достаточно смелости, чтобы начать разговор. С каждым его взглядом у меня зарождаются новые вопросы. Откуда он меня знает? Кто он? И почему я вдруг стала целью?
Я ничего из этого не знаю, и мне нужны ответы. Поэтому я спрашиваю.
— Почему?
Он прекращает резать блинчик и смотрит на меня.
— Что почему?
— Почему я?
Это заставляет его нахмуриться.
— Я думал, мы с этим уже покончили. Есть те, кому нужна твоя голова. А я зарабатываю на жизнь, принося эти головы. Конец разговора.
— Кто хочет мою голову и почему?
Он откладывает нож на тарелку и вздыхает.
— Ты думаешь, что после всего того дерьма, в которое ты превратила свою жизнь, я единственный, кто имеет на тебя зуб?
Это будоражит меня, и я опускаю взгляд на кровать, внезапно чувствуя вину, хотя и не понимаю, почему. Не моя вина, что я увязла в такой гребаной жизни. Он не заставит меня так думать. Я этого не позволю.
— Но ты единственный пришел убить меня. Это ты больше всех хочешь моей смерти.
— Верно. Я все еще могу убить тебя в любой момент, если пожелаю. Ты это хотела услышать?
— Тогда почему я до сих пор жива? Что тебя удерживает? – я стискиваю зубы, почти рыча на него.
На его лице появляется улыбка.
— Я еще не закончил смотреть на то, как ты страдаешь.
Глава 12
«Так, как мы родились в безнравственном мире, невинности здесь нет»
- Из записок Икса
Икс
Четверг, 17 мая, 2007. День, 13.00
— Господин губернатор, как вы относитесь к тому, что ваша дочь стала центральной фигурой скандала с наркотиками?
Естественно, они раздули из этого историю. Она то и делает, что ходит на вечеринки и пропадает с людьми, с которыми лучше не связываться в ее возрасте. Она бунтует против давления. Наверное, дерьмово – расти с таким тупым козлом в роли отца. Я вздыхаю и трясу головой. Эта девчонка.
Даже на расстоянии я вижу, как лицо губернатора сереет, когда он собирается открыть рот. Прежде, чем журналисты услышали от него хоть слово, его ассистент делает свою работу.
— Без комментариев. Дополнительные вопросы можете прислать секретарю. Пожалуйста, господа, на сегодня достаточно.
Он отодвигает микрофон, пока журналисты начинают настоящий шумовой штурм со всех сторон. Все, что им нужно, это “горячие” новости, чтобы было, чем заполнять их тупые газетенки. Мои родители сопровождают губернатора к его машине на парковке. Фотографы окружили их и буквально наступают на пятки, журналисты засыпают его вопросами. Стиснув зубы, он пытается от них отмахнуться. Я чуть смехом не давлюсь, зная, насколько он на них всех зол. Смешно потому, что он сам напросился. Если ты губернатор, у тебя не должно быть проколов. Они их не поймут. Естественно, твоя дочь должна быть примером для подражания – красиво одеваться, кормить щенят и помогать нуждающимся. Этому губернатору так не повезло.
