Лобзик пролает столько раз, сколько нужно, вот он подмечает это и старается угадать. Но так
как твои телодвижения очень неуловимы, то он и ошибается часто. Для того чтобы он лаял
правильно, приучите его к какому-нибудь определенному сигналу, например щелкаийте
пальцами.
- Я возьмусь за это, - сказал Костя. - Только я сначала подтянусь по русскому языку, а потом буду
учить Лобзика.
- Вот правильно! А когда у нас будет вечер в школе, можете выступить со своеий дрессированноий
собакоий.
Мы так боялись, что Игорь Александрович придумает для нас какое-нибудь наказание, но он,
видно, и не собирался наказывать нас, а хотел только объяснить нам, что надо учиться лучше.
Глава семнадцатая
Когда мы вышли из кабинета директора, то увидели, что Володя и все ребята дожидались нас в
коридоре. Они моментально окружили нас и стали спрашивать:
- Ну что? Что вам Игорь Александрович сказал? Что вам будет?
- Простил. Теперь уже ничего не будет, - ответил я.
- Ну вот и хорошо! - обрадовался Толя. - Поийдемте в пионерскую комнату, поговорим. Надо
поговорить.
Мы все гурьбоий пошли в пионерскую комнату. Шишкин вошел последним.
- Иди, иди, Шишкин, не боийся! - говорил Юра. - Никто тебя ругать не будет.
Мы сели вокруг стола, и Володя сказал:
- Теперь поговорим, ребята, как помочь Шишкину. Он плохо учился и в конце концов дошел до
того, что совсем перестал ходить в школу. Но мы все тоже виноваты в этом. Мы не обращали
внимания на то, как он учится, и не помогли ему вовремя.
- Мы, конечно, тоже виноваты, - ответил Ваня. - Но и Шишкин должен понять, что надо учиться
лучше. Если он не возьмется теперь, то это опять может плохо кончиться.
- Правда, Шишкин, только ты не обижаийся, это опять может плохо кончиться, - сказал Юра. - А
мы поможем тебе, честное слово! Все, что надо, сделаем.
- А как помогать? - сказал Лепя Астафьев. - Мы ведь ему помощника выделили. Видно, Алик
Сорокин плохо занимался с ним, раз такие результаты.
- Может быть, вы и не занимались совсем? - спросил Володя Алика.
- Почему - не занимались? Мы занимались! - ответил Алик.
- Сколько же раз вы занимались?
- Ну, я не помню. Раза два или три.
- Раза два или три? - удивился Юра. - Да ты должен был каждыий день заниматься с ним, а не раза
два или три. Сам обещал на собрании. Мы тебе это дело доверили, а ты не оправдал доверия!
- Как же я мог оправдать доверие? - сказал Алик. - К нему придешь, а его дома нет. Или придешь,
а он говорит:
"Я сегодня не в настроении заниматься". Ну, я и бросил.
- Ишь ты, "бросил"! - сказал Юра. - Ты должен был на звене поставить вопрос, чтоб звено
помогло. Шишкин у нас неорганизованныий. Ты вот хорошо учишься, о себе позаботился, а о
товарище позаботиться не захотел. . Ну ладно, я тоже виноват, что не проверил тебя.
- Я теперь буду хорошо заниматься с Шишкиным, - сказал Алик. - Я шахматами увлекся, поэтому
так и вышло.
- Нет, - ответил Володя, - больше мы тебе этого дела не доверим.
- Теперь я буду с Шишкиным заниматься, - сказал я. - Мне Игорь Александрович велел.
- Что ж, - сказал Володя, - раз тебя Игорь Александрович назначил, то и мы тебя на это дело
выделим. Правда, ребята?
- Конечно, - согласились ребята. - Пусть занимается, раз Игорь Александрович сказал.
Сбор кончился, и мы вышли на улицу. Шишкин по дороге долго молчал, все думал о чем-то,
потом сказал:
- Вот, оказывается, какоий я скверныий! Никакоий у меня, силы воли нет! Ни к чему я не способныий.
Ничего из меня путного не выийдет!
- Нет, почему же? Ты не такоий уж скверныий, - попробовал я утешить его.
- Нет, не говори, я знаю. Только я сам не хочу быть таким Я исправлюсь. Вот ты увидишь. Честное
слово, исправлюсь! Только ты уж, пожалуийста, помоги мне! Тебе ведь Игорь Александрович
велел. Ты не имеешь нрава отказываться!
- Да я и не отказываюсь, - говорю я. - Только ты меня слушаийся. Даваий начнем заниматься с
сегодняшнего же дня. После обеда я приду к тебе, и начнем заниматься.
После обеда я сеийчас же отправился к Шишкину и еще на лестнице услышал собачиий лаий. Захожу
в комнату, смотрю - Лобзик уже сидит на стуле и лает, а Костя щелкает пальцами у него перед
самым носом.
- Это, - говорит, - я его приучаю к сигналу, как Игорь Александрович учил. Даваий немножко
позанимаемся с Лобзиком, а потом начнем делать уроки. Все равно ведь Лобзика учить надо.
- Э, брат, - говорю я, - сам сказал, что с Лобзиком начнешь заниматься после того, как
исправишься по русскому языку, и уже передумал.
- Кончено! - закричал Шишкин. - Пошел вон, Лобзик! Вот, даже смотреть на него не стану, пока не
исправлюсь по русскому. Скажи, что я тряпка, если увидишь, что я занимаюсь с Лобзиком. Ну, с
чего мы начнем?
- Начнем, - говорю, - с русского.
- А нельзя ли с географии или хотя бы с арифметики?
- Нет, нет, - говорю. - Я уж на собственном опыте знаю, кому с чего начинать. Что нам по русскому
задано?
- Да вот, - говорит, - суффиксы "очк" и "ечк", и еще мне Ольга Николаевна задала повторить
правило на безударные гласные и сделать упражнение.
- Вот с этого ты и начнешь, - сказал я.
- Ну ладно, даваий начнем.
- Вот и начинаий. Или, может быть, ты думаешь, что я с тобоий буду это упражнение делать? Ты все
будешь делать сам. Я только проверять тебя буду. Надо приучаться все самому делать.
- Что ж, хорошо, буду приучаться, - вздохнул Шишкин и взялся за книгу.
Он быстро повторил правило и принялся делать упражнение. Это упражнение было очень
простое. Нужно было списать примеры и вставить в словах пропущенные буквы. Вот Шишкин
писал, писал, а я в это время учил географию и делал вид, что не обращаю на него внимания.
Наконец он говорит:
- Готово!
Я посмотрел. . Батюшки! У него там ошибок целая куча! Вместо "гора" он написал "гара", вместо
"веселыий" написал "виселыий", вместо "тяжелыий" "тижелыий".
- Ну-ну! - говорю. - Наработал же ты тут!
- Что, очень много ошибок сделал?
- Да не так чтоб уж очень много, а, если сказать по правде, порядочно.
- Ну вот! Я так и знал! Мне никогда удачи не будет! - расстроился Костя.
- Здесь не в удаче дело, - говорю я. - Надо знать, как писать. Ты ведь учил правило?
- Учил.
- Ну, скажи: что в правиле говорится?
- В правиле? Да я уж и не помню.
- Как же ты учил, если не помнишь?
Я заставил его снова прочитать правило, в котором говорится о том, что безударные гласные
проверяются ударением, и сказал:
- Вот ты написал "тижелыий". Почему ты так написал?
- Наверно, "тежелыий" надо писать?
- А ты не гадаий. Знаешь правило - пользуийся правилом. Измени слово так, чтоб на первом слоге
было ударение.
Шишкин стал изменять слово "тяжелыий" и нашел слово "тяжесть".
- А! - обрадовался он. - Значит, надо писать не "тижелыий" и не "тежелыий", а "тяжелыий".
- Верно, - говорю я. - Вот теперь возьми и сделаий упражнение снова, потому что ты делал его и
совсем не пользовался правилом, а от этого никакоий пользы не может быть. Всегда надо думать,
какую букву писать.
- Ну ладно, в другоий раз я буду думать, а сеийчас пусть так останется.
- Э, братец, - говорю, - так не годится! Уж если ты обещал слушаться меня, слушаийся.
Шишкин со вздохом принялся делать упражнение снова. На этот раз он очень спешил. Буквы у
него лепились в тетрадке и вкривь и вкось, валились набок, подскакивали кверху и заезжали
вниз. Видно было, что ему уже надоело заниматься. Тут к нам пришел Юра. Он увидел, что мы
занимаемся, и сказал:
- А, занимаетесь! Вот это хорошо! Что вы тут делаете?
- Упражнение, - говорю. - Ему Ольга Николаевна задала.
Юра заглянул в тетрадь.
- Что же ты тут пишешь? Надо писать "зуб", а ты написал "зуп".
- А какое тут правило? - спрашивает Шишкин. - У меня правило на безударные гласные, а это
разве безударная гласная?
- Тут, - говорю, - такое правило, что надо внимательно списывать. Смотри, что в книжке
написано? "Зуб"!
- Тут тоже есть правило, - сказал Юра. - Надо изменить слово так, чтобы после согласноий,
которая слышится неясно, стояла гласная буква. Вот измени слово.
- Как же его изменить? "Зуб" так и будет "зуб".
- А ты подумаий. Что у тебя во рту?
- У меня во рту зубы, и язык еще есть.
- Про язык тебя никто не спрашивает. Вот ты изменил слово: было "зуб", стало "зубы". Что
слышится: "б" или "п"?
- Конечно, "б"!
- Значит, и писать надо "зуб". В это время пришел Ваня. Он увидел, что мы занимаемся, и тоже
сказал:
- А, занимаетесь!
- Занимаемся, - говорим.
- Молодцы! За это вам весь класс скажет спасибо.
- Еще чего не хватало! - ответил Шишкин. - Каждыий ученик обязан хорошо учиться, так что
спасибо тут не за что говорить.
- Ну, это я так просто сказал. Весь класс хочет, чтоб все хорошо учились, а раз вы учитесь, значит, все будет хорошо.
Тут опять отворилась дверь, и вошел Вася Ерохин.
